Нечто подобное можно сказать об устном народном творчестве. Существует множество мифов, в которых прослеживаются удивительные параллели в сюжетных линиях. Тайлор в связи с этим замечает, что толкование с узкой точки зрения, с позиции данного мифа почти всегда оказывается недостаточным; исчерпывающее понимание содержания мифа возникает только тогда, когда анализируется группа сходных мифов, распространенных в различных частях света. Он пишет о том, как Геродот «разоблачает» легенду о детстве знаменитого царя Кира, который был якобы вскормлен собакой. Известный греческий историк говорит, что ребенок в действительности был воспитан женой пастуха, имя которой похоже на персидское слово, обозначающее собаку, откуда и произошла легенда, будто настоящая собака выкормила будущего царя.Мифы и философия
О. Е. Акимов
3. Принцип единообразия
Человек, впервые знакомящийся с положением дел в науке, еще не выработавший для себя определенной позиции, — а именно в таком состоянии, наверное, находится большинство наших читателей, — видит только единообразный жизненный поток. Если смотреть на быт и обычаи людей с близкого расстояния, то они, наверняка, покажутся вам вполне знакомыми, за их единообразием едва ли вы сможете угадать эпоху и страну.
Это связано с действием примерно одних и тех же причин и сходных условий существования. Все люди рождаются, любят, создают семью и умирают; всем им нужна одежда, кров, пища; они трудятся, отдыхают и веселятся почти одинаково. В местных краеведческих музеях, разбросанных по всему земному шару, хранятся схожие предметы: топоры, мотыги, вилы, корзины, миски, кувшины, ложки, булавки, заколки, бусы, брошки, гребни для расчесывания волос, иглы для шитья одежды, рыболовные и охотничьи снасти.
Общая природа человека и сходные обстоятельства его жизни неизбежно влекут появление и схожих предметов жизнедеятельности. Люди используют то, что у каждого находится под рукой: камень, глину, дерево, солому, кости, шкуры животных. Принцип постоянства и единообразия, согласно которому все люди в сходных ситуациях действуют сходным образом, впервые отчетливо сформулировал известный английский этнограф Эдвард Тайлор (1832 — 1917), который в вводной главе своего знаменитого труда «Первобытная культура» написал:
При рассмотрении с более широкой точки зрения характер и нравы человечества обнаруживают единообразие и постоянство явлений, заставившие итальянцев сказать: "Весь мир есть одна страна". Как единообразие, так и постоянство можно проследить, без сомнения, с одной стороны, в общем сходстве природы человека, с другой стороны, в общем сходстве обстоятельств его жизни. Особенно удобно изучать их путем сравнения обществ, стоящих приблизительно на одинаковом уровне цивилизации. При таких сравнениях не следует придавать большого значения хронологической датировке или географическому положению. Обитатели озерных жилищ древней Швейцарии могут быть поставлены рядом со средневековыми ацтеками, а североамериканские оджибве — рядом с южноафриканскими зулусами...Для примера обратите внимание на режущие и колющие орудия в какой-либо из подобных коллекций. Они содержат в себе топоры, молоты, долота, ножи, пилы, скребки, шила, иглы, копья и наконечники стрел. Большая часть их принадлежит самым различным расам, а между тем представляет отличия лишь в некоторых деталях.
То же мы видим и в занятиях дикарей: плотничьи изделия, рыболовные сети или удочки, охотничьи стрелы или копья, способы добывания огня, приготовления пищи на огне, ссучивание веревок и плетение корзин повторяются с удивительным единообразием в образцах всех коллекций, иллюстрирующих быт отсталых обществ от Камчатки до Огненной Земли и от Дагомеи до Гавайских островов.
Даже при сравнении диких племен с цивилизованными народами мы ясно видим, как шаг за шагом быт малокультурных обществ переходит в быт более передовых народов, как легко распознается связь между отдельными формами быта тех и других. Для этого нужно только обратить внимание на европейского крестьянина, когда он работает своим топором или мотыгой, посмотреть, как он варит или жарит свою пищу на костре, выяснить, какое место занимает пиво в его мечтах о счастье, послушать его рассказы о привидениях, будто бы появляющихся в каком-нибудь доме, или о племяннице фермера, которую колдовство довело до припадков и даже свело в могилу. Если мы при этом будем избирать предметы, мало изменившиеся в течение столетий, мы получим картину, в которой английский земледелец будет стоять почти рядом со среднеафриканским негром [1, c. 21 — 22].
Предположим, говорит Тайлор, что для данного случая это и верно. Но можно ли допустить, что история Ромула и Рема (в римской мифологии братья-близнецы — основатели города Рима) есть также отголосок действительного события с аналогичной игрой слов в имени кормилицы, которую звали Лупа (в переводе с латинского — волчица)?
Вникая в этот вопрос надлежащим образом, мы найдем, что оба эти рассказа на самом деле представляют образец очень распространенной группы мифов, составляющих, в свою очередь, часть еще более обширной массы преданий о брошенных младенцах, которые были выкормлены различными животными. Так, славянское народное предание рассказывает о волчице и о медведице, вскормивших двух сверхъестественных близнецов — Валигору, двигающего горы, и Вырвидуба, вырывающего дубы с корнями. Германия имеет свою легенду о Дитрихе, прозванном Вольфдитрихом, по имени своей кормилицы-волчицы. В Индии тот же эпизод повторяется в сказках о Сатавагане и львице, о Синг-Бабе и тигрице. Существует также легенда, рассказывающая о Бурта-Чино — мальчике, который был брошен в озеро, спасен волчицей и сделался основателем турецкого государства. Даже дикие юракаре в Бразилии рассказывают о своем божественном герое Тири, который был якобы вскормлен самкой ягуара [1, c. 127].
Далее, Тайлор разъясняет, что у многих народов, населяющих самые различные регионы земли, существовал миф об оборотнях, однако в роли зверя, в которого превращался человек, в зависимости от местности выступали самые различные животные. Для лесов Европы этими животными служили волки и медведи. В Индии и Юго-Восточной Азии особенно распространены поверья о превращении человека в тигра. Африка богата мифами о людях-львах, людях-леопардах, людях-гиенах.
Эти мифы совместимы с повсеместным поверьем, по которому душа человека может покинуть его тело и перейти в животное, птицу, рыбу и даже в растение, гору, реку, ветер, на звезду, луну; или, наоборот, какое-нибудь природное явление трактовалось как волевое действие живого существа. Так, например, водяные смерчи, часто появляющиеся у берегов Японии и Китая, считаются у местных жителей длиннохвостыми драконами. Появление аналогичного смерча на суше породило похожую группу мифов у арабов: при созерцании чудовищных образов, величественно перемещающихся по песчаной пустыне, бедуины воображают себе злых джиннов.
Геродот и Эвгемер, а так же многочисленные их последователи, видели в мифических героях и богах некогда живших обычных людей, а сами мифы толковали как искаженные истории о реально произошедших событиях. Они утверждали, например, что Атлас (или Атлант) — это великий астроном и математик, который придал земле форму шара (по этой причине его изображали с земным шаром на плечах), что всемогущий Зевс, поражающий молниями титанов, был на самом деле критский царь, жестоко подавивший восстание своих подданных, что золотой дождь Данаи означал деньги, которыми была подкуплена ее стража, что Прометей лепил из глины фигурки людей, откуда заключили, что он создал из земли мужчину и женщину.
Так, для каждой неправдоподобной истории присочинялась нечто, во что можно было поверить. Однако, утверждает Тайлор, попытка объяснить или интерпретировать каждый миф в отдельности мало что дает. Имеются некие глобальные логико-познавательные структуры и сквозные психолингвистические схемы, в которые укладывается большинство мифологических сюжетов. Эти структуры и схемы диктуются скорее не конкретными внешними обстоятельствами, а общим внутренним способом восприятия мира.
Они, конечно, не изменились и сейчас. Поэтому то мироощущение, которое было свойственно первобытному обществу, во многом сохранилось и у современных культурных народов. Часто мировосприятие поддерживается сильными эмоциями — страхом, благоговением, ненавистью, любовью, — которые никуда не делись и сейчас: человек по-прежнему переживает их с той же силой, что и десять тысяч лет назад. Распределяя сходные мифы различных народов в однородные группы, мы получаем возможность проследить в мифотворчестве результаты психических процессов воображения и ассоциации, которые протекают по законам, аналогичным с лингвистическим законом реверберации и реминисценции (см. Реминисценция образа и реверберация звука).
Мифологических групп, касающихся природных явлений, насчитывается не более трех-пяти десятков. Мифы, поясняющие зарождение неба и земли, появление человека, а также вызванные сменой дня и ночи, восходом и заходом солнца и луны, их затмениями, движением звездного неба, извержением вулкана, землетрясением, наводнением, засухой, водными и пылевыми вихрями, бурями на море и суше, дождевыми ливнями и снегопадами, на самом деле не так уж и много, если говорить об основных сюжетных линиях.
Единообразие процессов человеческого воображения можно проследить, например, в поверьях, относящихся к затмению солнца. Тайлор указывает, что чаще всего затмение представляется как заглатывание солнца неким чудовищем. Затем какой-нибудь славный герой вспарывает живот у этого чудовища и выпускает красное солнышко на волю. На языке одного из первобытных племен солнечное затмение так и выражается словами «ягуар съел солнце». Затмение в восточных календарях обозначается изображением солнца в пасти дракона.
Рассказы, принадлежащие к этой же группе, знакомы и европейской мифологии. К их числу принадлежит, в частности, сказка о Красной Шапочке. Красная Шапочка — солнце, волк — злое чудовище, охотник, вспоровший живот волку и выпустивший Красную Шапочку на свободу, является обязательным для такого рода дел славным героем. В действительности же, эта сказка есть отголосок разъясняющего мифа о солнечном затмении. Всем известна сказка о крокодиле, проглотившем солнце, и этому списку историй не будет конца
Группа зарубежных авторов, возглавляемая профессором Эндрю Вилсоном, при содействии «Международного религиозного фонда» провела большую работу [2], основным выводом которой была мысль о глобальном единстве религиозной культуры, зафиксированной во множестве Священных писаний: Библии, Коране, Авесте, Ригведах, Упанишадах, а также в древних текстах китайских, тибетских, египетских мудрецов. Оказывается христиане, мусульмане, буддисты, конфуцианцы, даосцы, зороастрийцы, иудаисты, джайнисты, кришнаиты, представители других конфессий, быть может, сами того не подозревая, исповедуют одну и ту же религиозную доктрину и близкие духовно-нравственные ценности.
Не только религиозная жизнь человека в семье и обществе, его богослужение и жертвоприношение сходны между собой, но и священные предания о грехопадении, потустороннем мире, жизни после смерти, спасении души, предопределенности существования имеют множество точек пересечения. Утверждение высшей реальности и страшной кары, стремление к очищению, освобождению и совершенствованию своего духа, любовь к ближнему, самоотречение во имя святого и светлого, бегство от известных бед, грехов и заблуждений — все это является неотъемлемой частью человеческих переживаний и размышлений. Скрытая вражда, неприязнь или открытая война, грубость, ненависть к соседям, агрессия в отношении слабых и незащищенных — это тоже, к сожалению, природа человека, а правильнее сказать, его животная основа.
Во «Всемирном писании» раскрывается первая, положительная сторона человеческого существа, вторая, отрицательная сторона часто открывается нам в реальной жизни. Рай и ад, рисуемый авторами священных книг почти что одними и теми же утопическими красками, интересны нам с точки зрения психологии и эпистемологии. Привлечь или отвратить верующего, какой бы религии он не придерживался, можно едиными для человеческой природы психологическими способами. Всё, что вызывает страх и тревогу, относится к аду, а всё, что вызывает удовлетворение и наслаждение, — к раю.
«Мир грядущих не таков, как мир здешний. В мире будущем нет ни еды, ни питья, ни размножения, ни торговли, ни зависти, ни вражды, ни соревнования, но праведники сидят с венцами на головах и наслаждаются сиянием Божества (Шехина) (Иудаизм. Талмуд, Брахот 17а)
...Когда вы умрете, вы снова будете с теми, кого любите, но кто ушел раньше вас. Снова будете вы молоды и сильны, хотя, возможно, в день своей кончины вы будете стары и немощны. В земле духов расти маис, и все будут счастливы, неважно, были они хороши иль плохи при жизни. Так что смерти нечего бояться (Религия американских индейцев. Предания индейцев юма).
...Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной: Ибо Агнец, Который среди престола, будет пасти их и водить их на живые источники вод; и отрет Бог всякую слезу с очей их (Христианство. Откровение св. Иоанна Богослова 7:16, 17).
...И тут я вступил в рай. Своды его были из жемчуга, а солнце сделано из мускуса (Ислам. Хадис Букхари)» [2, с. 189 — 193].
В первом приближении все религии единообразны; это связано с тем, что основная мода религиозного сознания у всех людей примерно одинаковая. Учителя и пророки главнейших религий — Лао-цзы, Христос, Мухаммед, Конфуций, Будда, Моисей — проповедовали одну и ту же истину — не убий, не укради, не …
Не станем далее приводить из этой книги параллели, поражающие многочисленными совпадениями даже в мелочах, читатель сам при необходимости ознакомится с этим интересным сравнительным анализом. Заметим лишь, что однотипность религиозных взглядов является частным случаем психического единообразия вообще. Проповедники христианства и иудаизма верят в пришествие Мессии столь же закономерно, как и естествоиспытатели верят в возникновение вселенной из хаоса. В обоих случаях мы имеем дело с готовой психологической матрицей, с врожденной познавательной схемой. Нельзя без улыбки читать вымыслы современных релятивистов о Большом взрыве, который якобы случился в далекие времена, ведь все это уже было написано, причем не раз и не два, мифотворцами много веков тому назад. Пройдет еще три тысячи лет и мифы наших современников нельзя будет отличить от космологических мифов древних греков.
1. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. – М.: Политиздат, 1989.
2. Всемирное писание: Сравнительная антология священных текстов / Под общ. ред Эндрю Вилсона. — М., 1995.
|
|
