Эфир (Часть17)
Дуализм волны-частицы в понимании В.А. ФокаО.Е. Акимов
К дискуссии ученых Западного мира присоединились марксисты Советского Союза, которых можно было бы сейчас и проигнорировать, если бы они говорили сплошные глупости. Но среди них были вполне здравомыслящие теоретики, например, Владимир Александрович Фок. С его позицией нам полезно ознакомиться. На нашем сайте помещена статья "Об интерпретации квантовой механики", опубликованной в журнале "Успехи физических наук" за 1957 год.
В преамбуле статьи Фок написал: "Как не раз бывало в истории физики, математическая часть теории, вместе с некоторыми формальными рецептами, связывающими теорию с опытом, была построена раньше, чем были выработаны соответствующие физические понятия".
Действительно, так бывает, сначала появляются математические формулы и уравнения, а соответствующие им понятия или пространственно-механические модели приходят позже. Может случиться так, что адекватные понятия и модели вообще отсутствуют.
Таких примеров в физике предостаточно. Возьмите закон Ома; он гласит: сила электрического тока прямо пропорциональна напряжению и обратно пропорциональна сопротивлению. Сам термин "электрический ток" подразумевает некую электрическую жидкость, а не поток электрических частичек. Во времена Ома ничего не знали об электронах, да и сейчас плохо представляют, что это такое — волна или частица? Как раз сейчас мы бьемся над этой проблемой.
В отношении, например, уравнений Максвелла ситуация сложилась еще хуже. Максвелл построил некую модель эфира, состоящую из плотноупакованных шестиугольных призм, внутри которых циркулирует жидкость. Он, конечно, понимал весьма приблизительное ее соответствие с реальным эфиром, поэтому в поздних своих работах апеллировал в основном к уравнениям, в правильности которых он не сомневался.
*
* *Из геометрической оптики нам хорошо известно, что существует два представления о распространении света — лучевое и волновое. Прямолинейные лучи ассоциируются с беспрепятственным движением частиц сквозь пустое пространство; сферические же волны, отвечающие принципу Гюйгенса, предполагают наличие упругой среды, в которой могут возбуждаться волновые колебания. Лучи и волновые фронты ортогональны друг другу.
Представления о свете, как о мельчайших корпускулах, распространяющихся в полной пустоте строго прямолинейно, исторически возникли первыми. Но в XVII веке вместе с зарождением теоретической физики возникло волновое представление о свете, автоматически приводящее к понятию эфира, т.е. некой упругой среды, где могли бы существовать эти волны.
Первым большим успехом такого взгляда на вещи явилось геометрическое объяснение Гюйгенса явления отражения и преломление света на границе двух сред с различными оптическими свойствами. Затем, Гук, Гримальди, Юнг и Френель детально изучили и прекрасно объяснили такие явно волновые явления как интерференция и дифракция. Наконец, Фарадей и Максвелл создали электромагнитную теорию поля, которая в действительности описывает процессы, протекающие в эфире.
Фейковое понятие поля не смогло вытеснить такое очевидное эфирные представление, как ток смещения, введенное Максвеллом. Ток смещения в диэлектрике обусловлен смещением отрицательно заряженных электронных оболочек относительно положительно заряженных ядер. В результате движения этих зарядов образуются диполи. Но ток смещения возникает и в полном вакууме, что свидетельствует о смещении виртуальных, явно не обнаруживаемых электрических зарядов. Следовательно, вакуум это не пустота, а некая среда, в которой на изменение электрической напряженности возникает зарядовая диссоциация, появляется дипольный момент. Что в нём, в глубоком вакууме, может смещаться — пока не понятно.
Или, возьмите скорость света, равную скорости перемещения электромагнитной волны. Она также подразумевает некую среду, в которой эти волны распространяются. В веществе скорость акустических волн выражается формулой
Скорость электромагнитных волн определяется аналогичной формулой, только плотность и характеристика сжатия вещества заменяются электрической и магнитной постоянной вакуума:
Скорость электромагнитных волн в веществах уменьшается на величину, зависящую от электромагнитных свойств вещества, но поперечный характер волн не меняется. Это говорит нам, что вещество, легко изменяющее свою структуру в зависимости от физических и химических условий, является всего лишь надстройкой над неким эфирным фундаментом, на который указанные условия не влияют.
То, что электромагнитные колебания, носят поперечный характер, нашел Огюстен Френель. Он пришел к этому выводу, когда понял, почему свойства поляризованного света зависят от угла в плоскости, перпендикулярной направлению распространения. Проанализировав свойства поперечных колебаний, Френель переосмыслил процесс отражения света от поверхности преломляющих тел, вывел законы двойного лучепреломления и разработал теорию распространения света в анизотропных средах. Однако из поперечного характера электромагнитных волн немедленно следует, что светоносная среда — твердая.
Тогда возникает вопрос: как можно физическим объектам — например, планетам Солнечной системы — перемещаться в твердом теле? Поэтому сторонники эфира, включая нынешних, представляют эфир в виде тонкой, почти невесомой газовой среды, которая практически не оказывает сопротивление механическому движению тел, в частности, тем же планетам.
[Далее демонстрируется фрагмент выступления Ацюковского]
Ацюковский Владимир Акимович вслед за ошибкой существования эфира в виде газовой среды, совершает следующую ошибку. Он заставляет газовый эфир перемещаться на большие расстояния. С помощью этого движения он объясняет, например, образование спиральных галактик.
[Идет следующий фрагмент выступления Ацюковского]
Если газовый эфир как-то перемещается в пространстве, значит, скорость света будет складываться со скоростью движения эфира. Известно, например, что при сильном ветре звуки человеческой речи могут достигать уха человека, стоящего на большом расстоянии от говорящего. Звуки речи относятся ветром, т.е. здесь происходит сложение звуковых колебаний со скоростью ветра. Ничего подобного в космосе не наблюдается: скорость света повсюду во вселенной распространяется прямолинейно и с постоянной скоростью.
Ацюковский в начале говорит, что в спиральных рукавах эфирные потоки, а вместе с ним и звезды, закручиваются в вихре подобно воронке, когда в наполненной водой ванне открывают канализационное отверстие.
Сегодня скорость звезд в рукавах и самих рукавов спиральных галактик измерена. Оказалось, что динамика звезд подобна динамики облаков в атмосферных циклонах и антициклонах. Движение облаков, разумеется, не подчиняется законам Кеплера. Не обнаружив этих законов для спиральных галактик, сегодняшние космологи кинулись искать темную материю. Занятие, как уже отмечалось нами, абсолютно бесперспективное.
Ацюковский оказался, по-видимому, прав, когда сравнил движение звезд внутри рукавов с вращением воды во время ухода ее в отверстие ванны. В статье Фридмана (рис 7) показан Градиент возраста звезд в окрестности коротационной окружности. Этот градиент (короткие стрелки), действительно, укладывается в известный нам образ круговорота в атмосфере или океане. Однако неправильно думать, будто закручивание обеспечивается вращением эфирного газа. Эфир неподвижен и тверд в силу указанных выше причин. Ацюковский ошибся, поскольку не учел, очевидно, явление поляризации света, о котором рассказывалось только что.
Сегодня стыдно уже задавать вопрос, как могут планеты вращаться вокруг Солнца? Со времени Джозефа-Джона Томсона все серьезные физики понимают, что планеты, как и все прочие физические тела, не являются инородными телами для эфирной среды. Они буквально "сделаны" из эфира, представляют собой эфирные возбуждения и перемещаются в пространстве подобно вихрям в атмосфере или океане без значительного переноса массы воздуха или воды при своем поступательном движении.
Людей, которые отрицают эфирную среду, вообще, вряд ли можно называть полноценными учеными, поскольку любой мало-мальски думающий человек — будь то школьник, пенсионер или домохозяйка — понимает, что скорость света автоматически предполагает неподвижную среду, в которой он распространяется. Любая скорость измеряется относительно чего-то.
В частности, скорость распространения акустических волн измеряется относительно неподвижной вещественной среды — газовой, жидкой или твердой — неважно; пускай даже она сама как-то перемещается в пространстве. c-Константа, фигурирующая в электродинамике Максвелла, есть скорость распространения электромагнитных волн относительно неподвижной эфирной среды. Более того, эфир предоставляет абсолютную систему координат, в которой записываются уравнения Максвелла и рассматриваются все разнообразные электромагнитные процессы, включая аберрацию и эффект Доплера.
*
* *Но вернемся к статье Фока. Она нам служит путеводителем долгой и запутанной истории, случившейся с решением дуализма волны-частицы. В первом параграфе Фок пишет: "Первоначально выдвинутая де Бройлем и Шредингером точка зрения состоит в том, что в квантовой механике волновая функция представляет собой некоторое поле, подобное электромагнитного. Стационарным состояниям атомов соответствуют, по Шредингеру, собственные колебания этого поля. Немного позже де Бройль выдвинул несколько иную точку зрения, согласно которой поле является носителем частиц и определяет их движение в классическом смысле (волна-пилот или волна-лоцман)".
В начале фильма мы сказали, что Томсон намного опередил де Бройля, когда сказал, что свет можно представлять не только в виде волн, но и виде корпускул. Такой вывод Томсон сделал, как мы знаем, на основании анализа экспериментов Ленарда с катодными лучами. В конце 19-го века шла горячая дискуссия в отношении природы катодных лучей. Что это — волны или частицы? Кто прав — Исаак Ньютон с корпускулами или Томас Юнг с волнами.
Но вот наступил век 20-й, в котором элементы абсурда проявились не только в живописи, литературе, философии, психологии, но и в сфере физики. На арену вышли нахальные молодые юнцы, с ухмылкой на лице смотрящие на проблемы стариков. "А чего тут думать? — говорили они. — Кто хочет, пусть принимает свет за поток частиц, другие пусть принимают его за волны". В обществе витал философский дух парадоксального релятивизма, который не видел большой разницы между позициями Коперника и Птолемея.
В этой атмосфере соединения противоположных объектов рождается кентавр с головой-частицей и телом-волной. Преимущества де Бройля над смутными представлениями Томсона как раз и заключаются в отвлеченном формализме. Француз, в отличие от англичанина, не размышлял над физикой явления: как можно соединить волну и частицу в одном месте и в одно время. Он написал элементарную формулу, исходя из согласования единиц измерения. В ней непременно должна была фигурировать модная на тот момент постоянная Планка.
В общем, де Бройль попал, что называется, пальцем в небо: никаких разумных доводов в оправдание своей формулы он не привел. Но ему сильно повезло. Два молодых американца, Дэвиссон и Джермер, в 1927 году экспериментировали с всё той же катодной трубкой (на этой фотографии они ее держат). Они направили поток электронов на металлическую пластинку, сделанную из никеля. Она послужила естественной дифракционной решеткой. И тут произошло чудо: брэгговская длина волны между дифракционными максимумами совпала с длинной волны де Бройля.
Аналогичный эксперимент, как мы уже знаем, проделал сын Дж. Дж. Томсона. После этого все физики мира призадумались, как надо понимать столь парадоксальный факт.
Модель электронного дуализма в духе "волны-пилота" мы здесь подробно рассматривали в изложении Дж. Дж. Томсона по его лекции, прочитанной им 8 марта 1928 года. Эту лекцию докладчик заканчивает так:
"В настоящей лекции я стремился показать, каким образом недавно открытые свойства электронов приводят нас к тому выводу, что электрон не является конечной ступенью в структуре материи; что он сам обладает структурой, будучи построен из еще меньших электрических зарядов. С помощью такого рода представлений оказалось возможным объяснить недавно открытые явления. Результаты вышеизложенной теории во многом совпадают с результатами, полученными путем разработки новой волновой механики, появлением которой мы обязаны Луи де-Бройлю, Шрёдингеру и другим. Это совпадение тем более замечательно, что обе вышеназванные теории резко разнятся с моей в самых своих основах. Теория де-Бройля носит чисто аналитический характер, теория, изложенная мною сегодня, — чисто физический. Я пытался показать, что недавно открытые свойства электрона аналогичны тому, что мы имеем в других отделах физики, и дать вместе с тем картину структуры электрона, которая объясняла бы эти свойства [с классических позиций].
Интересно отметить, что при таком взгляде на электрон применение методов классической механики ведет к результатам, которые раньше считались исключительной особенностью квантовой механики. Отсюда, мне кажется, можно сделать тот вывод, что необходимость этого нового типа механики связана с особыми специальными представлениями о природе электрона.
Опыты, описанные мною, точно так же, как опыты Дэвиссона и Кенсмена и Дэвиссона-Джермера об отражении электронов от кристаллов, открывают поле для совершенно новых исследований. Будем надеяться, что эти исследования помогут нам разрешить громадной важности вопрос о природе электрона".
"Эта точка зрения (т.е. интерпретация волны-пилота), — пишет Фок, — была вскоре оставлена де Бройлем, но впоследствии, через 25 лет, он к ней вернулся".
Классическая идея де-Бройля и Дж.Дж. Томсона некоторым образом перекликается с классической идеей Эйнштейна. Далее Фок называет причины, почему движение электрона нельзя толковать в классическом духе.
Фок приветствует принцип соответствия Бора, который заключается в том, чтобы в классическое движение электрон переходил в предельном случае.
Во втором параграфе Фок слегка журит Бора за неудачно выбранную терминологию. Но "на самом деле его позиция гораздо ближе к материалистической, чем это может показаться из чтения его работ ". "Бор готов отказаться от применения термина «неконтролируемое взаимодействие», который он считает неудачным". "Новизна идей Бора и трудно понятное их изложение, использующее не всегда удачную терминологию, дали повод ко многим недоразумениям и неправильным толкованиям их в духе позитивизма".
"... И трудно понятное их изложение". Основной трудностью, по-моему, нужно считать то, что Бор в течение многих лет менял свою теоретическую позицию по данному вопросу. Переходя на новый уровень понимания ситуации с дуализмом волны-частицы, он продолжал использовать старую терминологию, в которую вкладывал слегка иной смысл. И это понятно. Как ученый Бор сформировался под мощнейшим воздействием чисто формальных идей Эйнштейна. Но долгие раздумья над проблемой вынудили его рассуждать всё-таки в конструктивном духе.
Фок, правда, не употребляет привычную для нас пару: конструктивизм и формализм, а пользуется марксистскими терминами: материализм и идеализм или, чаще всего, материализм и позитивизм. Но сдвиг мировоззрения Бора от формального к конструктивному Фок, естественно, заметил и приветствовал.
Трудности понимания идей Бора, которое отмечал не только Фок, но и другие исследователи его творчества, не спасает предупреждение Бора, сделанное к сборнику статей, написанных в периоды 1932—1939, 1949 и 1955—1957 гг. Там он пишет: "Мы не рассматриваем здесь какие-либо туманные аналогии, а исследуем условия для надлежащего применения слов и понятий, выражающих наши опытные знания".
Действительно, в статьях приведено описание огромного числа опытных установок. Казалось бы, это должно помочь нынешним историкам науки понять идеи Бора. Однако детальное описание опытных установок заслоняет общую картину развития его взглядов. Выводы, к котором он пришел в конце жизни, вовсе не просматриваются в его мысленных экспериментах аля-Эйнштейн периода 30-х годов.
Но главное даже не это. Беда состоит в том, что Бор постоянно находился в положении спорщика, полемизировавшего с большим кругом своих оппонентов, главным из которых был, конечно, Эйнштейн. Между тем, нет более бессмысленного занятия, чем следить за витиеватой аргументацией формалиста-релятивиста.
Статистическая картина мира, навязанная квантовой механикой, создала впечатление, будто нет других проблем, как только думать над разрешением проблемы дуализма волны-частицы или неопределенности Гейзенберга. Построением моделей эфира — в действительности основной и самой актуальной задачей реальной физики — никто не занимался. Стоило кому-нибудь вроде Дж. Дж. Томсона или Филиппа Ленарда заикнуться на счет эфира, как тут же вся эта свора релятивистов, забыв про свои разногласия, набрасывалась на смельчака, усомнившегося в правильности пути, выбранного современными схоластами.
Ни в Европе, ни в Америке не сложилось такой ужасной ситуации, как в России. Если Томсону и Ленарду никто не запрещал публиковаться в научных журналах, то наших антирелятивистов к 30-му году прошлого столетия полностью лишили такой возможности. Причем запрет шел с самого верха, поскольку релятивисты захватили власть в Академии, во всех крупных институтах и университетах, а также всех научных редакциях, издающих статьи, учебную литературу, популярные книги для молодежи. Правоту свих догматических учений релятивисты доказывали путем тотального запрета на инакомыслие в сфере физики и смежных областях. Однако вернемся к разбору статьи Фока, где мы остановились.
*
* *
Далее он пишет: "Наиболее крайнюю позитивистскую позицию занимает П. Йордан; другие, более серьезные, физики, как-то М. Борн, В. Гейзенберг и др., одно время сильно увлекались позитивистскими взглядами, но теперь постепенно от них отходят. Так, в одной из своих последних работ, напечатанной в сборнике, посвященном 70-летию Нильса Бора, В. Гейзенберг признает уже объективность понятия квантового состояния".
Проблема заключается в том, что вероятностное толкование электронной функции еще не означает "отказ от объективности микромира и его законов, т. е. отказ от основного положения материализма. По мнению последователей школы де Бройля, только детерминизм классического типа совместим с материализмом. Свою точку зрения они называют поэтому детерминистической".
В 4-м параграфе Фок пытается "указать основные особенности квантовой механики, отличающие ее от классической". "В классической физике, — продолжает Фок, — можно было в гораздо большей степени отвлечься от средств наблюдения, чем это возможно в квантовой физике". Ведь, "масштабы объектов, с которыми оперируют классическая физика, с одной стороны, и квантовая физика, с другой, совершенно различны".
Масштабы здесь не при чем. В данном случае Фок идет в фарватере, выкопанном формалистами-позитивистами. Решение лежит в другом: в раздельном наблюдении движения электрона как волны и как частицы. Волна и частица движутся в разных, взаимно ортогональных пространствах, как мы уже знаем. Фок далее подойдет к этому раздельному их рассмотрению, но пока он делает экивоки в сторону возможных возражений со стороны оппонентов. Говорит на темы не слишком принципиальные сейчас для нас.
Наконец, в 6-м параграфе он указывает на раздельность рассмотрения микрообъектов (электронов, протонов и других квазичастиц), которое достигается при помощи различных приборов, различных методик измерения и различных внешних условий. Так как "для проявления разных свойств атомного объекта нужны и разные внешние условия".
"...Для атомного объекта существует потенциальная возможность проявлять себя в зависимости от внешних условий либо как волна, либо как частица, либо промежуточным образом. Именно в этой потенциальной возможности различных проявлений свойств, присущих атомному объекту, и состоит дуализм волна—частица. Всякое иное, более буквальное понимание этого дуализма в виде какой-нибудь модели — неправильно. В частности, предложенная де Бройлем и его школой (куда попал и наш уважаемый Томсон) модель частицы несомой волной (т.е. волной-пилотом) или модель частицы, как особенной точки поля (это позиция Эйнштейна), абсолютно непригодны".
В последующих параграфах Фок пускается в рассуждения по поводу различий в понимании вероятности, разбору других проблем, которые мы сейчас затрагивать не станем. Остановимся лишь на одном удивлении автора в отношении Эйнштейна, которое он высказал в примечании к 9-му параграфу.
"Любопытно, — пишет Фок, — что Эйнштейн, который много сделал для теории квантов в начальный период ее развития и первый ввел в физику априорные вероятности, стал впоследствии противником квантовой механики и сторонником детерминизма; он не раз полушутя полусерьезно говорил, что никак не может поверить, чтобы Господь Бог играл в кости".
Моё добавление здесь такое. Эта коллизия, на которую обратил внимание Фок, разрешается самым банальным образом. Не Эйнштейн, а Милева Марич писала статьи 1902 – 1905 годов по теории квантов. И не он, а его первая жена написала главную статью по объяснению фотоэффекта и теории фотонов. За эту статью, которая называется "Об одной эвристической точке зрения, касающейся возникновения и превращения света", Эйнштейн получил Нобелевскую премию (деньги, правда, он отдал жене, чтобы она оплатила лечение их младшего сына). Об этом подробно рассказывается в соответствующих разделах нашего сайта.
Аналогичное недоумение, между прочим, высказал Борн в статье "Непрерывность, детерминизм, реальность".
"На определенной стадии своего развития, — пишет Борн, — теоретическая физика, идя своим собственным путем, была вынуждена отказаться от значительной части традиционных философских идей и заменить их новыми. Тем не менее, ряд ведущих физиков — в том числе Эйнштейн, де Бройль и Шредингер — не приняли нового способа мышления.
Свои возражения против современной интерпретации квантовой механики Эйнштейн формулировал неоднократно, причем не в расплывчатых философских терминах, а на основе простых модельных примеров. Тот же метод будет использован и здесь. Обсуждаемая ниже модель в своих основных чертах похожа на эйнштейновскую".
Дальше Борн высказался еще резче: "Взгляды Эйнштейна представляют собой философское убеждение, которое не может быть ни доказано, ни опровергнуто физическими аргументами. Единственное, что можно сделать в плане возражений этой точке зрения, это сформулировать другое понятие реальности ...".
В Заключении Борн недвусмысленно заявил: "Непосредственное сравнение квантовой механики с детерминистски сформулированной классической механикой (чем постоянно занимался Эйнштейн после расставания с Милевой Марич) является неправильным".
Борн, как Фок, Бор и другие физики, не догадывался, что при совместном проживании супружеской пары, практически все научные статьи писала жена и отсылала их в немецкий журнал "Анналы физики". Так как зарплата мужа в патентной конторе была маленькой, то с целью подзаработать немножко денег, Марич написала более десятка обзорных статей на самые разнообразные темы и послала под вымышленными фамилиями в тот же самый авторитетный журнал "Анналы физики".
*
* *В 10-м параграфе Фок высказал, пожалуй, самую важную идею, которую, к сожалению, не услышали ни старые, ни новые капитаны науки. Речь идет о Соотношении Гейзенберга вида
Координата и импульс — это два сопряженных параметра, которые относятся к различным пространствам измерения. Измерению подлежит что-то одно: либо координата электрона, либо его импульс. Не пытайтесь измерить оба этих параметра в одном эксперименте.
Фок напоминает, что "В первые годы развития квантовой механики, в ранних попытках ее статистического толкования, физики еще не отрешились от представления об электроне, как о классической материальной точке. Об электроне говорилось так, как если бы это была частица с определенными значениями координаты и скорости [импульса], но неизвестно, какими именно. Соотношения Гейзенберга толковались, как соотношения неточностей, а не соотношения неопределенностей. ...
Обе вероятности (в пространстве координат и в пространстве импульсов) рассматривались одновременно, как если бы значения координат и импульсов были совместными. Выражаемая соотношениями Гейзенберга фактическая невозможность их совместно измерить представлялась, при таком рассмотрении, как какой-то парадокс или каприз природы, в силу которого, будто бы, не всё существующее познаваемо.
Все эти затруднения отпадают, если полностью признать двойственную корпускулярно-волновую природу электрона, выяснить сущность этого дуализма и понять, к чему относятся рассматриваемые в квантовой механике вероятности. Чтобы не повторять того, что было уже разъяснено выше, напомним только, что получаемые из волновой функции вероятности для разных величин относятся к разным постановкам опыта и что они характеризуют не поведение частицы «самой по себе», а ее воздействие на прибор определенного типа".
В последнем абзаце фигурируют термины — "двойственность" и "дуализм". "Двойственность" подразумевает различие между двумя объектами, которые находятся в разных пространствах, несовместны или несовместимы, их нельзя ставить рядов. Те, кто говорит о дуализме двух разнородных объектов, легко нарушают этот запрет, рассматривает их одновременно, ставит их в один ряд, а потом кричит: "Караул, квантовая механика парадоксальна!" Вместо того, чтобы говорить о наличие здесь противоречия, что явно свидетельствует о ложности теории, они перекладывают свои ошибки на природу. Смотрите, мол, с чем имеем дело, когда погружаемся в мир атомов.
Заканчивая статью, Фок раздает поучительные рекомендации, выдержанные, разумеется, в марксистском духе. Их пропустим; задержимся лишь на двух моментах. Первый касается Лауэ, которого до этого мы цитировали. "Нельзя также ссылаться на то, — пишет Фок, — что понятия обычной квантовой механики не являются последним словом науки, или на то, что удовлетворительная квантовая теория поля еще не построена (как об этом заявил Лауэ). Всякая теория, в том числе и квантовая механика, представляет лишь относительную истину, но это не дает основания для непризнания внесенных ею новых идей и понятий".
Продолжение предыдущего пассажа представляется мне абсолютно ошибочным. "Физические понятия, — пишет Фок, — несомненно, будут развиваться, но уже сейчас ясно, что это развитие пойдет в сторону дальнейшего отхода от классических представлений, а никак не в сторону возврата к ним. В частности, не имеют под собой никакой почвы высказываемые некоторыми физиками школы де Бройля надежды на возврат в какой-нибудь новой форме к классическому детерминизму. Тот, кто пытается во имя материализма отрицать новые идеи и реставрировать старые, оказывает материализму плохую услугу".
В отношении де Бройля, Шредингера, Эйнштейна и прочих "классиков" замечание Фока справедливо: таким путем идти нельзя. Но отказываться от классического детерминизма в целом — не следует. Не забываете об эфирных теориях, которые были сметены с научной арены молодой генерацией формалистов. Фок представил решение трудной задачи, которая появилась благодаря проведению тончайшего опыта. Они касались физики как таковой — излишне здесь говорить какой — квантовой или классической.
Фока мы безжалостно критиковали на странице сайта, где говорилось о парадоксе часов (или близнецов). Он дал совершенно негодное решение этого парадокса. "Если читатель захочет испытать на себе, как на мухе дрозофиле, действие полной дозы нового схоластического препарата, он должен взять из библиотеки или в Интернете книгу академика Фока «Теория пространства, времени и тяготения» и открыть ее в районе страниц 58 – 62, где излагается удивительно неправильное и путаное решение парадокса часов". Фок участвовал в травле физиков-традиционалистов в нашей стране. Но, что касается проблемы дуализма волны-частицы, он дал исчерпывающее и абсолютно прозрачное ее решение, показав попутно всю надуманность соотношения неопределенностей Гейзенберга.
См. фильм с этим текстом
https://youtu.be/encWBWK5XO4
|
|