Правда о Фрейде и психоанализе

Акимов О.Е.

2. Да свершится правосудие

Данная работа всецело опирается на тексты, написанные отцом-основателем психоанализа. Древние римляне говорили: scribere est agere (писать – значит совершать фактическое действие). Люди рассказывают о Фрейде разное, но vox emissa volat, litera scripta manet (сказанное улетучивается, написанное остается). Заметьте, написанное прямым участником событий, а не свидетелем или кем-то, кто живет в другую эпоху. Показания подозреваемого в преступлении выше показаний свидетеля и заключений эксперта. Таким образом, письменные показания подозреваемого о совершенном им преступлении имеют самую высокую степень обоснования, которую можно только достичь. Бывают самооговоры, но не в случае с Фрейдом; если бы он взял чужую вину на себя, то не стал бы играть в прятки с общественностью. Я выставлю in foro legis (на суд) множество веских аргументов в пользу вышеуказанной позиции, надеясь, что in foro conscientio (в справедливом суде) ее признают неопровержимым доказательством. Первый принцип Римского права: Fiat justitia, pereat mundus! (Да свершится правосудие, хотя бы погиб мир!) В конце концов, есть Dei judicium (Божий суд). Так пусть же услышит Фрейд и на том свете грозный vox Dei (глас Божий).

Я осознаю, что affirmanti, non neganti, incumbit probatio (бремя доказывания лежит на том, кто утверждает, а не на том, кто отрицает). Semiplena probatio – non probatio (Полудоказательство – не доказательство). Римское право гласит: probationes debent esse evident, id est, perspicuae et faciles intelligi (доказательства должны быть очевидными, т.е. должны быть ясными и легко понимаемыми). Не хочу уподобляться уфологам, которые говорят о посещении земли пришельцами и не приводят в подтверждение своих слов никаких веских аргументов. Cum adsunt testimonia rerum, quid opus est verbis? (Когда имеются доказательства фактов, какая нужда в словах?)

Фрейд совершил felonia (тяжкое преступление). Он признает это in facto (фактически), хотя и зашифровывает свое признание в рассказах о снах: veritas nihil veretur nisi abscondi (истина не боится ничего, кроме сокрытия); fatetur facinus qui fugit (тот, кто скрывается от правосудия, признает свою вину). Я расшифровал его тексты сновидений и понял, что он совершил peccatum (ужасный грех). Многостраничный рассказ Фрейда об Ирме лишь называется «сновидением», но фактически им не является. Реалистичность его подтверждается стилем и конструкцией изложения сложной череды событий, связанных с Бертой. Каждый серьезный исследователь при желании расширит круг аргументов, имеющих доказательную силу, если при чтении сочинений Фрейда будет тщательно учитывать психологические особенности его характера.

Он совершал деяния in quantum lucratus est (в той мере, в какой он получал от них выгоду); действовал ex dolo malo (с целью обмануть); adversus bonos mores (против добрых нравов); никогда не руководствовался преумножением commune bonum (общественного блага). Поэтому-то и volo (я повелеваю), чтобы Фрейд предстал перед fas et jus (судом Божьим и человеческим). Он написал множество книг, в которых реальные события falsum (сфальсифицированы); он не обладал настоящими научными знаниями: qui non habet, ille non dat (кто не имеет, тот не дает). Его не раз уличали во лжи: falsus in uno, falsus in omnibus (ложное в одном, ложно во всем); qui semel malus, semper praesumiter esse malus in eodem genere (тот, кто однажды был дурным, всегда предполагается дурным в том же смысле слова). Многие письменные документы о своих злодеяниях он уничтожил: qui male agit, odit lucem (кто творит зло, боится света). Кроме того, clam delinquentes magis puniuntur quam palam (тот, кто совершает преступление тайным образом, заслуживает более сурового наказания, чем тот, кто делает это открыто). Не все его злодеяния можно сегодня доказать, но римляне говорили: quod factum est, cum in obscuro sit, ex affectione cujusque capit interpretationem (когда не ясно, что содеяно, действие должно объясняться исходя из характера лица, которое его совершило). Подозреваемый capax doli (способен на преступление); он был antithetarius (лицом, стремящимся избежать наказания за преступление, обвиняя в этом преступлении своего обвинителя).

Сегодня тайная жизнь Фрейда превратилась, чуть ли не в arcana imperii (государственную тайну). Но potentia non est nisi ad bonum (власть существует только для добра), в противном случае, она преступна: nemo est supra leges (никто не находится выше закона); hostes humani generis (враги рода человеческого) должны понести неотвратимое и адекватное их преступлениям наказание. Фрейд совершил peccatum (преступное деяние) не только против конкретного лица (Берты Паппенхейм), но и contra omnes gentes (против всего человечества). Многие все еще признают его великим и гениальным, но reputatio est vulgaris opinio ubi non est veritas (репутация есть общее мнение, в котором нет истины); scientia sciolorum est mixta ignorantia (знание поверхностных людей есть собранное отовсюду невежество).

Помня изречение римлян, compendia sunt dispendia (кратчайший путь – самый длинный), начнем издалека, ab ovo (от яйца), чтобы уважаемый читатель подошел к истине сам, без посторонней помощи. Однако начинать с чего-то надо incontinenti (без промедленья, тотчас же). Лучше, если он с первых же минут чтения будет удерживать в голове следующие соображения: нет иных объяснений тому, почему Фрейд так зациклился на Берте Паппенхейм. Она была для него principium et fons (начало и источник), terminus ad quem (конечный пункт). Те жалкие толкования, связанные якобы с его научным интересом, никуда не годятся. Внимательный анализ его теоретических исканий, которые всегда стояли у него на втором, если не на седьмом месте, показывает, что длинный и нестройный состав его психоаналитических рассуждений неизменно цеплялся к мощному локомотиву, которым служила яркая личность Берты. Девушка была его perpetuum mobil (вечным двигателем), невидимым с берега моря эпицентром цунами, волны от которого неожиданно обрушивались на ничего незнающих обитателей суши. Фрейд говорил о ней бесконечно, всякий раз сообщая какие-то детали, которых не было в описаниях, принадлежавших якобы Брейеру. Его обвиняли в фальсификации фактов (что, конечно, имело место), но от зрителей, стоявших на берегу и наблюдавших за психоаналитическим цунами, ускользнуло землетрясение – мощный источник, из которого Фрейд черпал свои миражи. Откуда взялись эти фантазии? Почему была выбрана Берта, которую он якобы никогда не видел? Где та вереница других пациенток, которых следовало бы назвать хотя бы ради приличия? Нет, тут что-то не так; давайте разбираться.