Правда о Фрейде и психоанализе

Акимов О.Е.

27. Сравнительная анатомия

В голове Фрейда с самого детства сидел Приап — не небесный Эрос — Бог Любви, а именно похотливое божество, которое определило все его думы и деяния. Учитывая прямолинейность мышления Фрейда, легко догадаться, что целая серия поздних работ, где раскрывается существо эдипова комплекса, была написана под ранними впечатлениями, полученными им еще в детстве. Возьмите, например, его глубокомысленное сочинение под названием «Некоторые психические последствия анатомического различия между полами» (1925) и внимательно вчитайтесь в текст. По Фрейду, различие в уровнях нравственности мужчин и женщин проистекает из анатомического различия полов, которое проявляется в раннем детстве и влияет на формирование области Сверх-Я.

Начинается с того, что маленькая девочка, пишет он, «случайно обнаруживает большой, легко заметный пенис у брата или сверстника, распознает его как преувеличенный аналог своего собственного маленького и скрытого органа (клитора), и ею овладевает зависть к пенису». У мальчиков возникает другая реакция к девочке: «боязнь изуродованного существа или презрение к нему, вызванное чувством превосходства». Девочка же, пишет этот знаток детской души, увидев пенис мальчика, непременно хочет приобрести его. «Надежда получить все-таки когда-нибудь пенис и стать, таким образом, равной мужчине может сохраниться в течение долгого времени и стать мотивом для странных, иногда непонятных поступков. Или начинается процесс, который я назвал бы отрицанием. Процесс этот выступает в детской душевной жизни нередко и, по-видимому, не таит в себе опасностей; у взрослого он знаменовал бы собой психоз. Девочка отказывается признать факт своей кастрации, твердо убеждена в том, что она обладает пенисом и вследствие этого вынуждена вести себя так, как если бы она была мужчиной.

Психические последствия зависти к пенису разнообразны и многозначительны, — продолжает Фрейд, — поскольку они не растворяются в образовании комплекса мужественности. С признанием своей нарциссической раны у женщины возникает — словно рубец — чувство малоценности. После того как она преодолевает первую попытку объяснить отсутствие у нее пениса понесенным ею личным наказанием и узнает об общераспространенности этого характерного полового признака, она начинает разделять пренебрежение мужчины к полу, имеющему дефект в столь важной части организма, и продолжает, по крайней мере, в этой оценке приравнивать себя к мужчине. Даже в том случае, если она не испытывает зависти к пенису в отношении к себе самой, зависть эта не исчезает: с помощью небольшого перенесения она получает свое выражение в характерной черте ревности».

Фрейду было около 70 лет, когда он писал эти строки, но мы узнаем характерный взгляд на мир, который сложился у этого писателя еще в далеком детстве. Мировоззрение сформировалось у маленького Зиги, возможно, под влиянием взглядов его первого учителя — сводного брата Филиппа. Он-то и рассказал своему братику о различиях в устройстве пипок у девочек и мальчиков. Многое, о чем говорит 70-летний Фрейд, рассказывалось им и в 50, и в 40 лет. Основоположник психоанализа неустанно теоретизировал по поводу пениса мальчика, клитора девочки, «онанистических фантазий» и придуманного теоретиком словосочетания «ребенка бьют», где под «ребенком» подразумевался все тот же клитор, а под словом «бьют» — мастурбация.

Эти странные темы тесно перекликались с темами, о которых шла речь в «Анализе фобии пятилетнего мальчика». Отец спрашивал Ганса: «Кого, собственно, тебе хотелось бы ударить — маму, Анну или меня?» — «Маму», — отвечает Ганс. — «Почему?» — «Вот ее я хотел бы побить». — «Когда же ты видел, что кто-нибудь бьет маму?» — Я этого еще никогда не видел в своей жизни». — «И ты все-таки хотел бы это сделать? Как бы ты это хотел сделать?» — «Выбивалкой». Тему избиения Фрейд часто поднимал в связи с вопросом садизма и мазохизма, имеющего отношению к сексу. Все дети, по мнению психоаналитика, наблюдая за половым актом своих родителей, думают, что папа избивает маму. Ему кажется, что Ганс должен на бессознательном уровне желать побить мать, т.е. совершить вместе с ней половой акт, как это делает папа. Тема совокупления плавно переходит в тему садизма и жестокости, мотивированные уже эдиповом и кастрационным комплексами. Все это валится в одну кучу и преломляется через полусознательный лепет Ганса.

«Мама часто грозит ему побить его выбивалкой», — разъясняет аналитик, причем желание как следует отколотить маму, возникает не только у мальчиков, но и у девочек. Об этом великом открытии Фрейд заявил спустя 15 лет. Много лет он размышлял над тем, откуда возникает ненависть девочек к матерям — а она ведь существует. И вот, наконец, он догадался. Если девочки начинают завидовать мальчикам из-за наличия у них прекрасных пипок, то это автоматически приводит к «ослаблению нежного отношения к матери», так как девочка догадывается, кто является причиной ее несчастья, кто лишил ее замечательного инструмента для совершения полового акта. Мать — виновница их несчастья, она родила неполноценного ребенка. Фрейд пишет: у девочки «вскоре после обнаружения дефекта в гениталиях возникает ревность в отношении к другому ребенку, который якобы больше любим матерью».

Фрейд ничуть не меняется: та же прямолинейность, что и в работе «Анализ фобии пятилетнего мальчика». Он по-прежнему уверен, что «поразительное влияние зависти к пенису или открытие малоценности клитора является, разумеется, самым важным» доводом, указывающим на превосходство мужской сексуальности над женской. В этом его убеждает и тот непреложный факт, «что женщина, в общем, хуже переносит мастурбацию, нежели мужчина, чаще борется с ней и не прибегает к ней тогда, когда мужчина при тех же самых условиях, безусловно, пользуется этим средством». Отсюда естественным образом вытекает, что «мастурбация более чужда природе женщины, и для разрешения этой предполагаемой проблемы следует принять во внимание, что по крайней мере мастурбация, связанная с клитором, является мужской прерогативой и что условием для развития женственности является устранение сексуальности, связанной с клитором. Анализы фаллической фазы показали мне, — пишет Фрейд, — что вскоре после проявления зависти к пенису у девочки наступает энергичное сопротивление против онанизма, которое не может быть объяснено одним только влиянием воспитания». Он указывает на анатомическое различие половых органов.

Я хочу напомнить, что речь идет о детях пяти и меньше лет. Откуда четырехлетнему мальчику знать о клиторе девочек? Неужели все мальчики исследуют строение пипок девочек? Почему Фрейд решил, что «мастурбация, связанная с клитором, является мужской прерогативой». Мне кажется, что весь этот гиперсексуальный бред психоаналитик вынес из своего детства, где его окружали гиперсексуальные родители и гиперсексуальные родственники. Я уверен, что сестра Ганса — это его собственная сестра Анна, у которой он досконально изучил строение пипки.

Когда психоаналитики говорят о «честности» и «прямоте» научного подхода Фрейда, по-видимому, имеют в виду эту его циничную манеру выражать свой неприкрытый мужской шовинизм. Прочитав работу 1925 г., его поклонники могут еще указать на предельный «рационализм» и «здравомыслие» автора. Но фактически он приписал свой пошлый рационализм невинным малюткам, заставляя их сравнивать клитор и пенис, с ужасом думать о кастрации и прочих извращениях больного воображения автора. Я уже говорил, Фрейд не выносил детского плача и грязных пеленок, поэтому практически не общался с детьми, включая своих собственных. Вряд ли он разговаривал с Гансом (Гербертом Графом); наверняка, диалоги, приведенные в «Анализе фобии пятилетнего мальчика», автор придумал под впечатлением своего детства. Альфред Адлер, посвятивший изучению и воспитанию детей неизмеримо больше времени, чем Фрейд, не принял его теорию детской сексуальности, почувствовав, видимо, аморальность автора.

Излишен также вопрос, откуда Фрейду известно, что все девочки хотят иметь пенис мальчиков. Это — данность его нездорового воображения. Тем не менее он считает нужным оправдаться: вывод о зависти девочек к пенису мальчиков надо еще проверять да проверять, но автору некогда проводить наблюдения, надо спешить, так как ему осталось недолго плодотворно работать. «Мое время ограничено, — пишет Фрейд, — я не могу больше использовать его целиком для работы, следовательно, у меня нет уже столь благоприятных условий для обогащения своего опыта. Если я предполагаю, что я открыл нечто новое, то у меня нет уверенности в том, что я смогу дождаться подтверждения его [в опыте?]. Все, что находилось на поверхности, уже исчерпано, остальное должно быть добыто с помощью медленных усилий из глубины. Наконец, я больше не один: группа усердных сподвижников готова использовать даже незаконченные, недостаточно обоснованные знания, и я могу оставить им ту часть работы, о которой я в противном случае должен был бы позаботиться сам. Итак, я чувствую себя вправе сообщить на этот раз нечто такое, что настойчиво требует проверки, прежде чем будет признана его ценность или бесполезность».

Таким образом, Фрейд не скрывал, что все выше перечисленные выводы о зависти к пенису и малоценности клитора не опираются на наблюдения, а являются плодом его гениального прозрения и умозаключения. Разумеется, обыватели поверили в величайшую прозорливость ума Фрейда, тем более что перед тем, как выложить перед ними результаты своих интеллектуальных поисков, он сослался на свои предыдущие работы, в истинности которых уже никто не сомневался. Творец психоанализа пишет: «"Толкование сновидений" и "Фрагмент анализа одного случая истерии (История болезни Доры)" лежали у меня если не в течение девяти лет по рецепту Горация, то во всяком случае в течение четырех-пяти лет, прежде чем я их опубликовал. Но тогда у меня впереди было много времени — oceans of time, как говорит поэт — и материал у меня был в таком изобилии, что я с трудом мог справиться с ним. Кроме того, я был единственным работником в этой области, и то обстоятельство, что я не опубликовывал своих исследований, не грозило никакой опасностью мне и не приносило никакого вреда другим. Теперь же обстоятельства изменились». Мы уже знаем, что эти слова неискренние. Автор пытается разжалобить читателя тем, что его теория сексуальности поначалу испытала сопротивление со стороны общественности, однако книгу «Толкование сновидений» начали верстать, когда еще не были дописаны последние главы (об этом мы говорили уже с Удодом). Фрейд частенько «корректировал» даты событий своей биографии, руководствуясь собственной логикой.

В работе «Некоторые психические последствия анатомического различия между полами» есть и обычные для автора рассуждения об эдиповом комплексе, недержании мочи, онанизме, кастрационном комплексе и прочей претенциозной чепухе, в которой столько же правды, сколько в желании девочки приобрести пенис мальчика. Фрейд был уверен, что мужской фаллос является более эффективным инструментом для достижения оргазма, чем клитор девочки, так как с его помощью можно более эффективно предаваться наслаждению от мастурбации. В частности, он пишет: «Относительно доисторического периода эдипова комплекса у мальчика нам еще далеко не все ясно. Мы знаем из него идентификацию с отцом, связанную с нежными побуждениями и лишенную еще характера соперничества в отношении к матери. Другим элементом этого предшествующего периода является, по моему мнению, не отсутствующая ни в одном случае мастурбаторная манипуляция с гениталиями, онанизм в раннем детстве; более или менее насильственное подавление его со стороны воспитателей активирует кастрационный комплекс. Мы предполагаем, что этот онанизм связан с эдиповым комплексом. Неизвестно, берет ли он свое начало в этих соотношениях или же он возникает самопроизвольно, как деятельность, связанная с определенными органами, и лишь впоследствии присоединяется к эдипову комплексу; вторая возможность является гораздо более вероятной».

Мальчик Зигмунд мочился в постель и мастурбировал, за что его наказывали родители; с тех пор он неустанно ведет разговоры об этих вещах. Став взрослым, он замучил подобными вопросами пациентку Дору (Иду Бауэр). На ее примере он хотел удостовериться: действительно ли все дети, как он и его сестренка Анна, мастурбировали и мочились в постель. Лайне в предисловии к переведенной ей книги «Письма к невесте», сообщает любопытную информацию о сыне Фрейда. Она пишет: «Оливер в одном из интервью утверждал, что его отец как воспитатель не был свободным от предрассудков своего времени. Он строго предостерегал сыновей от опасностей мастурбации, что вызвало некоторую напряженность в их отношениях». В обсуждаемой сейчас работе он пытается теоретизировать на этот счет, при этом автор предстает перед читателем пытливым исследователем и сомневающимся ученым. Однако фальшивый тон, звучащий на протяжении всей работы, кажется мне особенно наигранным — уж слишком комично выглядят сформулированные им задачи.

Так, в результате бесконечных исканий и сомнений относительно альтернативного выбора между недержанием мочи и онанизмом, автор, наконец, приходит к важному выводу: «Мы предпочитаем простой синтез, согласно которому ночное недержание мочи является результатом онанизма, а подавление его оценивается мальчиком как торможение его генитальной деятельности, т.е. в смысле угрозы кастрации; но неизвестно, будем ли мы правы в каждом отдельном случае. Наконец, анализ дает нам возможность смутно узнать о том, что подслушивание коитуса между родителями в очень раннем детском возрасте может вызвать первое сексуальное возбуждение и стать в силу своего последующего влияния исходным пунктом для всего сексуального развития. Онанизм, равно как и обе установки эдипова комплекса, присоединяется впоследствии к впечатлению, получающемуся в результате подслушивания. Однако мы не можем предположить, что такое подслушивание коитуса имеет всегда место, и сталкиваемся здесь с проблемой "первофантазий"».

Волнующая Фрейда тема поднята в его работе «Крушение эдипова комплекса» (1924), где автор представил результаты сексуальных исследований, проведенных им над пипкой Анны в далеких 1860-х годах. Без конца теребя свою пипку, мальчик Зиги испугался, когда его мать пригрозила ее отрезать. Этот детский испуг трансформировался у взрослого Зигмунда в теорию кастрационного комплекса. Однако он посчитал, что было бы несправедливо приписывать страх за пипку только мальчику; пусть и девочка переживает аналогичный страх. Теперь, спустя шестьдесят лет взрослый Зигмунд приходит к гениальному открытию: «У лиц женского пола тоже существует эдипов комплекс, сверх-Я и латентный период. Можно ли приписать также и им фаллическую организацию и кастрационный комплекс? На это следует ответить утвердительно, но у девочки дело не может обстоять так, как оно обстоит у мальчика. Феминистическое требование равноправия полов не будет иметь в данном случае успеха, морфологическая разница должна проявиться в отличиях психического развития. Изменив выражение Наполеона, можно сказать: анатомия — это судьба. Клитор девочки аналогичен пенису, но ребенок, сравнивая себя со сверстником мужского пола, находит, что "он слишком мал", и ощущает этот факт как нечто неприятное для себя, как основу для малоценности. В течение некоторого времени девочка утешает еще себя ожиданием, что, когда она подрастет, у нее будет такой же большой придаток, как и у мальчика. Здесь ответвляется присущий женщине комплекс мужественности. Но ребенок женского пола учитывает свой актуальный дефект не как половой характер, а объясняет его тем, что некогда раньше он обладал таким же большим членом и затем потерял его вследствие кастрации. Он не распространяет этого вывода с себя на других, взрослых женщин, а предполагает, совсем в духе фаллической фазы, наличие у них больших и неповрежденных, т.е. мужских, гениталий. В результате возникает существенные различия, которые заключаются в том, что девочка считает кастрацию совершившимся фактом, в то время как мальчик боится возможности ее осуществления».

Нельзя без улыбки читать историю возникновения психоаналитического учения. Авторы называют даты первого упоминания терминов: «психоанализ», «эдипов комплекс», «кастрационный комплекс» и т.д. На самом же деле психоаналитическое учение возникло все целиком одновременно с рождением замечательного малыша Зигмунда. Когда мама, погрозив пальчиком, строго сказала: «Зиги, оставь свою пипку в покое, а то ее у тебя отрежут», — тут и возник «кастрационный комплекс», хотя сам этот термин Фрейд придумал много позже, возможно, при написании им работы «Анализ фобии пятилетнего мальчика». В самом деле, откуда пятилетнему мальчику знать такие слова, как «комплекс» и «кастрация»? Чтобы узнать эти ученые термины, Фрейду понадобилось очень долго учиться в университете, потом с кошмарными унижениями добиваться профессорского звания и, наконец, приступить к научному оформлению психоаналитических изысканий. Но фактически все эти мучения были не нужны. Автор «Анализа фобии пятилетнего мальчика» просто подогнал диалоги мифического Ганса с матерью и отцом под ту, замечательную теорию, которую он открыл для себя еще в далеком детстве. Вся психоаналитическая концепция несет на себе следы инфантилизма, как если бы она была создана пятилетним мальчиком, у которого с рождения существовали проблемы сексуального характера.