Конец науки

Акимов О.Е.

7. "Дао физики" Фритьофа Капра

Фритьоф Капра (май 2006) Обратимся к известной книге Фритьофа Капра «Дао физики». Его «Теория Всего» отличается от всех предыдущих тем, что в ней делается сильный акцент на откровенную эзотерику. Капра провел параллель между современной физикой и восточными религиозно-философскими учениями — индуизмом, даосизмом и буддизмом, включая дзен-буддизм. Разумеется, иррациональные элементы существуют во многих западных учениях. Однако там они, по мнению автора, не особенно проявили себя, в полной же мере мистика раскрылась именно в восточной религии и философии. Таким образом, чтобы понять религиозно-мистическую составляющую современной физики, нужно как следует проштудировать древних мудрецов Востока.

Автор «Дао физики» напоминает, что весь комплекс физических и мистических знаний основывается на опыте: в одном случае на личных переживаниях и трансцендентном созерцании, обращенном внутрь человека (субъективная составляющая), в другом — на научных экспериментах, рациональных размышлениях, направленных вовне, на окружающий мир (объективная составляющая). Трезвый и объективный взгляд на предмет исследования крайне недостаточен, говорит Капра, он нуждается в активном гуманитарном компоненте. Оба указанных пути познания не противоречат друг другу, как это считалось подавляющим большинством ученых XIX века, напротив, они взаимно дополняют и расширяют единую картину мироздания. Более того, пугает нас автор, утилитарная односторонность чревата чуть ли не планетарными катастрофами, поскольку без Дао, Будды и Дзен голые рациональные знания ведут прямым ходом в тупик: к созданию оружия массового уничтожения, разжиганию войны и бесчисленным человеческим жертвам.

На языке китайской философии западная односторонность означает преобладание мужского начала Ян над женским Инь, что неизбежно приводит к общественной дифференциации, борьбе и состязанию между людьми. При этом тенденции к интеграции, миру и сотрудничеству всячески игнорируются, принижаются и подавляются, что не хорошо, но древневосточные учения пребывают в сбалансированном состоянии и не страдают опасным перекосом западного мировоззрения.

Автор, конечно, глубоко заблуждается, будто восточная философия и религия спасла тамошние народы от войн и общественных бедствий. Китайцы, индийцы, японцы и прочие азиатские народы, как известно из истории, ничуть не меньше европейцев воевали между собой и внутри себя. Их религия не сделала их более счастливыми. Наоборот, восточный мистицизм в гораздо большей степени, чем западный, затормозил развитие рациональной науки. Это, в свою очередь, сильно задержало создание технических средств, облегчающих повседневную жизнь человека.

Как и следовало ожидать, Капра видел в квантовой механике и теории относительности — двух краеугольных камнях науки XX века — схожую с восточной философией полноту восприятия мира. Главным отличием этих теорий от теорий XIX века, как мы знаем, является наличие субъективного компонента, неизменное присутствие наблюдателя и его влияние на информацию, идущую извне от объекта наблюдения. В этом проявился и основной признак всякого мистицизма. Копенгагенская интерпретация атомных процессов, предложенная Борном, Бором и Гейзенбергом, напоминает нам Капра, предполагает взаимное влияние наблюдаемой, которая имеет вероятностную характеристику, и наблюдателя, который подчинен законам строго детерминизма. Они образуют единую и неразрывную эпистемологическую систему.

Автор привел слова Вигнера, который сказал, что «невозможно последовательно сформулировать законы (квантовой теории), не принимая в расчет сознание». Точно так же индуисты, буддисты и даосы видят объекты внешнего мира через призму своего сознания. Капра напомнил, что известный боровский принцип дополнительности имеет много общего с китайской философией Ян и Инь. После посещения в 1937 г. Китая, Бор выбрал символ тайцзи в качестве своего герба, а выражение Contraria sunt complementa —Противоположности дополняют друг друга в качестве своего девиза. Капра писал: «Мы можем найти параллель урокам теории атома в эпистемологических проблемах, с которыми уже сталкивались такие мыслители, как Лао-цзы и Будда, пытаясь осмыслить нашу роль в грандиозном спектакле бытия — роль зрителей и участников одновременно».

Сходство между нынешней западной физикой и восточной мистикой еще больше усиливается, когда мы начинаем анализировать тенденции по объединению квантовой механики с теорией относительности. В этих универсальных супертеориях субъективная составляющая намного усиливается в форме антропного принципа, бутстрапа и других эпистемологических новациях. Такой интегральный взгляд на мир, по мнению Капра, радикальным образом отличается от картезианской философии, до недавнего времени господствовавшей в естествознании, и в соответствии с которой между материей и духом пролегает непреодолимая пропасть. Картезианский дуализм, отделивший дух от материи, дал классическую механику и создал технический парк цивилизации. Однако, сокрушается автор, он не принес счастье, удовлетворение и спокойствие человеку. Век XX обагрен реками крови миллионов людей, он принес моральные страдания буквально каждому жителю западного общества. Теперь же, говорит Капра, происходит воссоединение некогда разделенных половинок человеческого сознания. Западная авидья — невежество уступает свои позиции восточному видью — знанию. Сатори — буддийское пробуждение от трехвековой спячки — еще не наступило для всех физиков, сожалеет Капра, многие ученые по-прежнему отягощены предрассудками своего убогого и несчастного ratio. Но час просветления уже пробил, мир на пороге новой культурной эпохи, свободной от объективистской односторонности.

Вера в миротворческую миссию философии и религии не спасла от страданий народы Востока, не поможет она и народам Запада. Нравственные заповеди христианства прямо направлены на укрощение звериных страстей в людях. Однако увещевания священников остановили немногих, идущих на уголовные и моральные преступления. Что же касается соединения религии с наукой, то здесь как раз и лежит камень преткновения, сдерживающий нормальный ход развития науки. Картезианская революция открыла путь к истинному моделированию и научному анализу. Путем исключения потустороннего и субъективного из области исследования, Декарт заложил надежные основы для нормальной науки. Призывая к антидекартовскому перевороту, Капра ведет нас даже не в античную эпоху, назад к Аристотелю и Платону, а в еще более глухие времена поклонения Будде и Шиве.

Можно восхищаться какими-то экзотическими учениями, умиротворяющими душу и сулящими рай на земле, только при этом нужно навсегда забыть о физике. Нравственные нормы входят в сознание человека путем авторитетного внушения или самовнушения посредством категории долженствования. Моральный долг, как и религиозная вера, не имеет ничего общего с совестью ученого и его любовью к рациональной истине. Декарт уже сформулировал главный принцип науки: подвергай всё сомнению. Именно критическое отношение ко всему, с чем сталкивается познающий субъект, делает последнего ученым. Приступая к исследовательской работе ученый говорит себе: «Я ничему не верю и ничего не должен». Мистик и верующий, наоборот, говорят себе: «Существует высшая реальность, ей подчиняется мир и я тоже должен ей подчиниться». Само собой разумеется, что это наипервейшее и авторитетнейшее существо, управляющее всеми процессами, текущими в природе и обществе, появляется в сознании человека до начала рационального исследования, возможно, еще в детстве, когда ребенок не умел самостоятельно мыслить.

Обязанность подчинения Богу (религиозный аспект) или главе государства, семье (правовой и нравственный аспекты) исключает какие-либо скептические моменты, предполагает зависимое положение человека, готовность его повиноваться. Все религиозно-мистические тексты отводят познающему субъекту низший уровень, потому что на высшем находится превосходящая его понимание скрытая реальность. Научные же исследования, напротив, предполагают реальность совершенно открытой, доступной полному пониманию. Ученый находится в психологическом состоянии, лишенном какого бы то ни было раболепного подчинения. Он хочет сказать всем: «Видите, как устроена реальность, не бойтесь её, в ней нет ничего таинственного».

Согласно восточным учениям, космос — это сансара, непрерывно изменяющийся поток жизни, который невозможно отобразить в неизменных категориях науки. Фиксация и регистрация перемен абсурдна по своему изначальному замыслу, думает Капра вместе с восточными мистиками. Расчленение реальности приводит к ее гибели; множественность вещей — майя — это только иллюзия. Вечные метаморфозы невозможно остановить сознанием. Мудрый человек Востока и не стремится к этому. Он знает, что ему подвластно лишь их созерцание, которое вызывает у него чувства удивления, благоговения и экстаза. На протяжении долгих лет религиозный человек специально подготавливает свой ум к глубокому переживанию действительности. Восточная мистика не сводится к простому накоплению сведений; здесь требуются каждодневные упражнения в приспособлении человеческого сознания к усвоению быстротечных процессов психофизической реальности.

Принцип вмешательства субъекта в объективный процесс, учит Капра, его активное участие вместо пассивного наблюдения является ключевым моментом сегодняшней физики. Она рассматривает вселенную в качестве туго сплетенной сети психических и физических нитей. Механистическое воззрение, рассеивающее единую реальность на мириады вещей, проистекает из сугубо объективистского взгляда, который мало чем отличается от «взгляда» фотодатчика-робота, который фиксирует окружающий мир через стеклянный объектив микроскопа и телескопа. Между тем по-настоящему одухотворенный человек и окружающий его мир образуют единую неразрывную систему, все элементы которой взаимозависимы и подвижны. Познание природы — это полное слияние с ней. Высочайшая задача ученого, говорит Капра, — осознание изначального единства бытия. Полная изолированность объекта от субъекта, духа от материи, а также видимых вещей друг от друга проистекает из слепоты ума, которая не позволяет человеку увидеть скрытые связи между элементами, образующими в действительности непрерывный поток.

Чем монолитнее реальность, учат мистики всех времен, чем меньше зазор между индивидуумом и миром, тем вернее и полнее познание неразрывного материально-духовного конгломерата. Такое познание приближается к абсолютному синтетическому переживанию высшей и неопределяемой реальности, в отличие от условного и аналитического видения поверхностных явлений, которое опирается на придуманные категории и безжизненные схемы. Иррациональное познание не поддается описанию словами и формулами, математика и логика здесь бессильны. Нужна медитация, т.е. растворение духовного в материальном, интуитивная сопричастность, только с таким проникновенным познанием, говорят мистики, возможно эффективное и адекватное усвоение всего, что нас окружает.

Параллелизм между современной физикой и древней мистикой внешне проявляется прежде всего через язык. Капра приводит многочисленные высказывания видных физиков, поддерживающих копенгагенскую интерпретацию, и отдельные места, взятые из текстов, рассказывающих о сути мистицизма. В частности, существует определенная однотипность взглядов у авторов следующих строк: «Если мы спросим, например, постоянно ли нахождение электрона, нужно сказать "нет", если мы спросим, изменяется ли местонахождения электрона с течением времени, нужно сказать "нет", если мы спросим, неподвижен ли электрон, нужно сказать "нет", если мы спросим, движется ли он, нужно сказать "нет"» (Оппенгеймер). «Оно движется; оно не движется; оно далеко; оно близко; оно внутри всего этого и оно вне всего этого» (Упанишады).

Приведем еще один примера параллелизма. Капра пишет: «Квантовая теория заставляет нас взглянуть на мир не как на собрание физических объектов, а как на сложную сеть взаимоотношений различных частей единого целого. И в то же время именно так всегда воспринимали мир восточные мистики, и высказывания некоторых из них почти полностью совпадают со словами атомных физиков». Далее идут отрывки из текстов двух современных мистиков: «Материальный объект превращается в нечто отличное от того, что мы видим перед собой в настоящий момент, это не самостоятельный объект на фоне или в окружении остальной природы, а неотъемлемая часть и сложное проявление единства всего того, что мы видим» (Ауробиндо) и «Вещи получают свое существование и свою природу посредством взаимозависимости и не являются ничем сами по себе» (Мутти).

К этим двум цитатам добавляется еще несколько слов из древней упанишады, которые тоже рисует «образ переплетенной космической сети»: «Тот, вокруг кого сплетаются небо, земля, атмосфера и ветер с дыханием всего живого, того воспринимай, как только единую душу». Рядом с этими цитатами, относящимися к мистицизму, Капра выписывает две других цитаты, относящиеся уже к современной физике: «Любая элементарная частица — это не независимая неразложимая на части единица. В сущности, это набор отношений, связывающих частицу с внешним миром» (Стапп) и «... Мир предстает перед нами в качестве сложной ткани из различных событий, в которой соединения различных типов чередуются, накладываются друг на друга или сочетаются, определяя таким образом структуру целого» (Гейзенберг). Таким образом, перед нашим взором должна возникнуть картина тесного и согласованного единения физики и мистики.

Однако параллелизм физики и мистики выходит далеко за пределы общности языка и сходства каких-то отдельных высказываний. Это затрагивает глубинные пласты основополагающих концепций нового и старого знания о мире. Капра указывает на характерные моменты теории относительности и квантовой механики, в которых особенно заметно действие принципа дополнительности Бора и одновременно принципа китайской философии Ян и Инь. Сюда относится в первую очередь единство пространственного и временного континуумов, которые и современные физики, и древние мистики понимают примерно одинаково. Капра обращает внимание, что понятию пустоты в китайской и индийской религиозно-мистической философии отводится видное место. Он цитирует Гуань-цзы, который говорил: «Дао небес — пустое и бесформенное», и Лао-цзы, который сравнивал Дао с пустым сосудом, а также напоминает нам, что буддийский термин шуньята означает пустой. Вообще, пустое пространство для восточных мудрецов было первичным, неиссякаемым источником творений; и только потом эта потенция наполнялась неопределенной активностью и бесформенной множественностью.

К пустому пространству, которое способно искривляться, Капра присовокупляет понятие энергетического поля, которое тоже способно принимать множество различных форм. Он цитирует Германа Уэлля, который написал о современных физических представлениях следующее: «Согласно квантовой теории поля, материальная частица — такая, как, скажем, электрон, представляет не что иное, как небольшой участок энергетического поля, в пределах которого мощность поля достигает фантастических величин, что свидетельствует о сосредоточении большого количества энергии в очень малом объеме пространства. Такой сгусток энергии, вне всякого сомнения, четко проступает на фоне всего остального поля, подобно волнам на поверхности водоема, перемещается в пустом пространстве; поэтому мы не можем утверждать, что электрон все время состоит из какой-то определенной субстанции». Согласно же древним мистическим представлениям, как говорится в одной из буддийских сутр, имеем: «Форма есть пустота, а пустота, в свою очередь, есть форма. Пустота неотличима от формы; форма неотличима от пустоты. То, что является формой, одновременно является и пустотой, а то, что является пустотой, одновременно является и формой». Ясно, что под формой здесь понимается не материальная форма, а некая энергетическая форма поля.

В связи с понятием поля, Капра вовремя вспоминает о китайском иероглифе ци, означающем эфирную субстанцию, переносящую жизненную энергию. Энергия ци пронизывает и макрокосмос вселенной, и микрокосмос человеческого организма. Для стимуляции жизненной энергии человека китайцами практикуются особые упражнения, напоминающие индийскую йогу. Сюда же примыкают различные школы боевых искусств. Для целей повышения активности ци разработана также специальная медицина иглоукалывания. Капра пишет: «Подобно квантовому полю, ци воспринимается как нематериальная, ускользающая от человеческого восприятия форма существования материи, присутствующая одновременно во всем пространстве и способная конденсироваться в виде твердых материальных тел». И здесь же он приводит слова Цзая Цая: «Когда ци конденсируется, оно становится видимым, в результате чего появляются очертания [отдельных вещей]. Рассеиваясь, ци перестает быть видимым, и очертания исчезают. Когда ци конденсируется, разве можно утверждать, что оно не есть что-то преходящее? Но в тот момент, когда ци рассеивается, разве можно с поспешностью утверждать, что оно прекратило свое существование? ... Великая Пустота не может не состоять из ци; ци не может не конденсироваться, чтобы породить все вещи; эти вещи не могут не рассеиваться, чтобы [снова] породить Великую Пустоту».

По Эйнштейну, пространственно-временной континуум не может существовать отдельно от материи. Масса вселенной, пишет Капра, с одной стороны, определяет структуру пространства и времени, с другой, вещество вселенной распределяется в соответствии с этой структурой. При этом пространство и время теории относительности существенно зависит от процедуры измерения, т.е. от субъекта теории. Подобную корреляцию отмечали и мистики, говорит Капра, которые рассказывали об ощущении многомерности своего психологического пространства и о взаимозависимости духовного пространства и материального тела. Полное смешение духа и материи, души и тела, а также слияние прошлого, настоящего и будущего достигается в особой фазе, которая в буддизме называется нирваной. В индуистском понятии кармы тоже содержатся объединительные элементы, напоминающие об определенных состояниях психофизической системы объект-субъект.

Наряду со смешением отдельных сторон и элементов, действует динамический принцип. Вселенная в представлении релятивистов являет собой непрерывно расширяющийся или пульсирующий мир. Она произошла в результате Большого взрыва и наступит момент ее конца, когда она стянется в точку особого рода, которая, возможно, снова развернется в новую вселенную с другими физическими законами и фундаментальными константами. Сейчас мы находимся в фазе непрерывного расширения вселенной, которая началась около 10 млрд. лет (эту цифру называет Капра). Существует несколько сценариев ее дальнейшего развития, но их главный признак остается неизменным: вселенную ждут большие перемены, она никогда не останется в нынешнем виде. В связи с этим Капра приводит стихи из «Бхагавадгите», где Кришна говорит о круговращении времен, периодичности космоса, смене дня и ночи, которые измеряются тысячелетними кальпами. Индийские философы, подобно современным физикам, считали, что весь мир, как целое, испытал несколько рождений и смертей; эта круговерть ожидает нас и в будущем.

Обращаясь к миру атомов, мы прежде всего сталкиваемся с дуализмом волны и частицы, что красноречиво говорят нам о диалектике единства противоположностей. Фотоны, электроны и другие субатомные объекты в одних случаях обладают локализованной характеристикой, в других — делокализованной. Такое их двойственное состояние сопряжено с действием принципа неопределенности Гейзенберга — Бора, который гласит, что импульс и координата, например электрона, или его энергия и момент времени измерения не могут быть одновременно зафиксированы с некоторой наперед заданной точностью. Точно измерив местоположения электрона, мы не в состоянии с такой же точностью измерить его импульс, и наоборот. То есть, чем меньше объем зарегистрированного пространства, тем выше и неопределеннее скорость перемещения объекта в нем. То же самое касается энергии электрона и временного отрезка ее измерения. Таким образом, чем глубже погружение в микромир, тем более подвижны и неразличимее его формы. При этом инертная масса способна превращаться в лучистую энергию, т.е. конденсированная материя обращается в невесомое поле. Поле в виде электромагнитных волн может распространяться на бесконечные расстояния в пространстве. Но оно же возникает в виде силовой характеристики, как напряжение между двумя заряженными телами.

Статические и динамические поля допускают корпускулярное толкование в форме обмена фотонами между заряженными телами или их перемещения на бесконечные расстояния. Распад гамма кванта на электрон и позитрон является одной из форм движения электромагнитного поля. Существует огромное число виртуальных частиц, которые рождаются, по сути, из пустоты и бесследно исчезают в ней. Так, протон, антипротон и пион могут возникнуть из вакуума и затем снова раствориться в нем. Еще белее тесная связь пустоты с так называемыми резонансными частицами. Резонансы — это короткоживущие энергетические образования, которые за время своего существования способны преодолеть расстояния сравнимые с их размерами, поэтому они не оставляют следов в камере Вильсона.

Аналогичные представления распространяются и на гравитационные явления: вместе с гравитационным полем вводят гравитоны, как кванты обмена между массами. Согласно теории квантовых полей, все взаимодействия между составными частями материи осуществляются посредством испускания и поглощения виртуальных частиц. Однако, поле — более первичное понятие, чем вещество, поскольку частицы являются сгустками энергии и ассоциируются с искривленным пустым пространством. В мистической интерпретации, поле — это Брахман, который есть ничто в форме чистой активности. Брахман, подобно физическому вакууму, извлекает из своего нутра многочисленные вещи, а по прошествию какого-то времени, вновь обращает их в себя, так что и вакуум предстает перед современными физиками в виде живой пустоты.

Итак, цель мистицизма — постижение высшей реальности в виде Брахмана (индуисты), Дхармакайи (буддисты) или Дао (даосы). Капра напоминает, что слово «Брахман» образовано от корня брих, что означает рост, расти; а слово «Ригведа» (источник индийской философии) — от корня ри — двигаться. Термин Рита, который также часто используется в ведической литературе, по смыслу близок к китайскому понятию Дао — динамическому закону развития всех вещей. Буддистское понятие Карма, означающее деяние, также становится в этот ряд. Близкое к ним понятие сансара — «непрерывное движение от жизни к смерти с последующим возрождением». Таким образом, в основе всей восточной философии лежит идея непрерывного движения, примат всеобщей активности перед пассивными и неподвижными формами. Так, Кришна говорит в «Гите»: «Если бы я не участвовал в движении, эти миры прекратили бы свое существование».

Наилучшим образом активного движения в индуистской философии, по мнению Капра, является образ танцующего Шивы. Движение приводит к смешению всего и вся. Отсюда вторым важным понятием, проходящим через все древневосточные учения, является единство многого, не возможность различения отдельного. Эта сторона восприятия мира буддистами обозначается знакомым нам словом майя. Кроме того, они часто пользуются словом татхата, которое не имеет точного перевода на европейские языки. Приблизительно его можно перевести как таковость. Одно из имен Будды — Татхагата, т.е. тот, кто является нам в своей непосредственной множественности. Движение и нескончаемая смена форм в мистических образах лучше всего иллюстрируется космическим танцем Шивы. Капра не единожды прибегал к этой аллегории «танцующей вселенной». Он пишет: «Танец Шивы символизирует не только последовательные циклы творения и разрушения, но и ритм повседневных рождений и смертей, который в индуизме считается основой всякого бытия. В то же время Шива, творящий разнообразные формы материального мира и вновь растворяющий их в плавном течении своего танца, напоминает нам о том, что все формы есть майя, что они не имеют фундаментальной сущности, являясь преходящими и иллюзорными».

Именно танцующий Шива явился Капре однажды, когда он сидел на берегу моря, чтобы открыть его глаза на мистическое осмысление современной физики (об этом он рассказал в Предисловии к своей книге). В частности, треки от движения частиц в пузырьковой камере Вильсона свидетельствуют об этом танце Шивы. По мнению автора, вечный танец творения и разрушения представляет собой единственно возможную форму существования непрерывно пульсирующей материи вселенной. Он объединяет научную теорию и поэтический миф в одно неразрывное целое.

На страницах своей книги Капра обращается к понятию симметрии. В элементарном случае она касается двух рассматриваемых сторон, как например, Ян и Инь. Но в той же китайской философии анализируются симметричные группы из 8 триграмм и 64 гексаграмм, которые подробно обсуждаются в знаменитой «Книге Перемен» — «И цзин». Понятие симметрии является основным и для современной физики. Капра знакомит своих читателей с кварковой моделью частиц, предложенной Гелл-Манном, и с ее расширенным вариантом. Оказалось, что адроны, барионы и мезоны укладываются в симметричные группы в зависимости от своего кваркового состава. Так, восемь адронов и десять барионов можно составить из трех кварков типа u (вверх), d (вниз), s (странность), обладающие 1/3 или 2/3 заряда электрона. Существуют антикварки, из которых составляются античастицы. Мезоны образуются из сочетания кварка и антикварка. Расширенный вариант модели Гелл-Манна доводит число кварков до 24, которые характеризуются «цветом» и «ароматом». Однако кварки, предупреждает Капра, никто никогда не видел, их невозможно получить экспериментальным путем и по сей день они являются исключительно гипотетическим построением, которое к тому же, с точки зрения мистической эпистемологии, страдает одним большим недостатком. Дело в том, что в соответствии с кварковой моделью частицы состоят из кварков, в то время как отношение «состоит из» не характерно для атомного и субатомного мира мистической физики. Именно поэтому, вероятно, кварки не удалось обнаружить в опыте. Куда более продуктивным отношением является понятие о матрице рассеяния или S-матрице, которая исключает импликацию «состоит из» (напомним, буква S осталась от слова scattering — рассеивание).

Теория S-матрицы возникла после 1943 г., когда Гейзенберг ввел эту матрицу. Элементами данной матрицы являются вероятности протекания тех или иных реакций рассеивания частиц, в которых обыкновенно участвуют адроны. Особенно плодотворной матрица оказалась в отношении короткоживущих резонансов, которые невозможно обнаружить в пузырьковой камере, но о существовании которых говорят отличные от нуля матричные элементы. Резонанс только с некоторой натяжкой можно назвать частицей. Скорее это энергия возбуждения, которой отвечает определенная масса частицы, или некий быстротекущий процесс, квантовое состояние, наконец, мгновенное событие, которому отвечает определенная вероятность существования. Событие может либо проявиться, либо не проявится — всё зависит от условий наблюдения. Элементы матрицы вероятности нормированы на единицу, что создает тесную взаимозависимость между ними.

Излишне, наверное, напоминать о существовании взаимозависимости между вещами, которое исповедуется восточными мистиками и о чем говорилось в начале этого подраздела. Сейчас важно подчеркнуть взаимозависимость событий квантового мира, согласно эпистемологии современной физики. Одним из идеологов учения о том, что всё состоит из всего, является Джеффри Чу. Начиная с середины 1960-х годов, он стал отвергать отношение строгого включения, типа данная частица состоит из небольшой совокупности элементарных частиц. В соответствии с его идеей бутстрапа, возникшей из представлений об обратной связи и S-матрицы, нет никаких первокирпичиков, но каждая частица образована всей совокупностью таких же, как она, частиц. Все субатомные частицы находятся на одном уровне элементарности, так что среди них не возможно выделить какую-то совокупность фундаментальных частиц, из которых затем можно было бы составить не вошедшие в эту группу менее фундаментальные частицы.

Капра считает, что бутстрап является наиболее перспективным понятием современной физики, ее, так сказать, кульминацией. Оно не идет ни в какое сравнение с понятием кварка и его трудно сравнивать даже с таким передовым и прогрессивным понятием, как квантовое поле. Философия бутстрапа, т.е. философия взаимосогласованных событий и универсальных связей, окончательно похоронила механистическую физику, ведущую свое начала от Демокрита, хотя она имеет такие же древние корни, что и древнегреческая атомистика. Начало этой философии восходит к древневосточной мистике, изложенной еще в ранневедической литературе и развитой в более поздних трудах индийских и китайских мудрецов.

Джеффри Чу выступает за то, чтобы отвергнуть идею всякого закона естествознания, которая, как он считает, была навеяна иудейско-христианской традицией. Бутстрап-подход порывает с любой формой определенности, исповедуя тотальный индетерминизм всех без исключения явлений природы — больших и малых, атомного и космического масштабов. Взаимозависимость всех частей вселенной друг с другом не возможно выразить однозначным уравнением и, вообще, вербальным способом, но ее можно почувствовать и пережить в форме сопричастности вашего личного сознания с сознанием космоса или высшего существа, каковым в восточной религии является Брахман. В связи с этим Капра приводит слова Ашвагхоша, который утверждал: «Все вещи по своей фундаментальной природе не могут быть названы или объяснены. Они не могут получить адекватное выражение при помощи форм языка». Он напомнил и о сущности понятия нирваны, которая состоит в благородном молчании, а также слова Лао-цзы, который однажды изрек: «Тот, кто знает, не говорит. Тот, кто говорит, не знает».

Автор «Дао физики» еще и еще раз напоминает нам о том, что для человека Востока познать природу конкретной вещи — значит, ощутить бесконечное богатство ее отношений с другими вещами. Как сказал Элиот в книге о японском буддизме: «Во всякой пылинке — бесчисленное множество Будд». Идея бутстрапа как раз и является идеей «существования всего в каждом и каждого во всём». В одном месте своей книги Капра предупреждает, что каждый адрон вовсе не состоит из всех остальных адронов. Но затем ниже он расшифровывает это место так: «... Все адроны представляют собой сложные структуры, состоящие, опять же, из адронов, причем ни один из них не может быть признан более фундаментальным, чем все остальные. Силы притяжения, при помощи которых образуются такие структуры, проявляются в форме обменов частицами, причем частицы, принимающие участие в обменных процессах, тоже оказываются адронами. Таким образом, каждый адрон может выступать в трех различных амплуа: быть сложной структурой, входить в состав другого адрона в участвовать в обмене между компонентами вещества, воплощая в последнем случае часть сил, поддерживающих делимость структуры. Ключевым понятием в этом описании является "кроссинг". Целостность каждого адрона обеспечивается за счет обмена другими адронами через кросс-канал, причем каждый из этих последних, в свою очередь, сохраняет свою целостность благодаря силам, частично порожденным первым, исходным адроном. Таким образом, каждая частица принимает самое активное участие в существовании других частиц, "каждая частица помогает порождать другие частицы, которые, в свою очередь, порождают ее" (Чу). Так порождает сам себя весь набор адронов; он как бы стягивает воедино самого себя, при помощи обратных связей (первичное значение английского слова bootstrap — обратная связь)».

В другом месте автор пишет: «В адронном бутстрапе все частицы динамическим образом состоят друг из друга, и отношения между ними характеризуются внутренней последовательностью и самосогласованностью, что позволяет нам говорить, что адроны содержат друг друга. В буддизме Махаяны очень похожее понятие используется по отношению ко всей Вселенной в целом. Космическая сеть пронизывающих друг друга вещей и событий изображается в Аватамсака-сутре при помощи метафоры сети Индры — огромной сети из драгоценностей, нависающей над дворцом бога Индры». Главная идея бутстрапа, как всеобъемлющего эпистемологического принципа, настолько великолепна, что ее нужно использовать, где только можно. «...Основные школы восточной философии, — говорит Капра, — сходятся с философией бутстрапа в том, что вселенная представляет собой неразрывное целое, части которого переплетаются и сливаются друг с другом, и ни одна из них не является более фундаментальной, чем другие, так, что свойства одной части определяются свойствами всех остальных частей. В этом смысле можно говорить о том, что каждая часть мироздания содержит в себе все остальные части, и осознание всеобщей слитности и нераздельности мироздания представляет собой одну из важнейших характеристик мистического мировосприятия».

В Эпилоге, где, кажется, Капра должен был подвести окончательный итог своим исследованиям, неожиданно для читателя он заметно отходит от своей идейной линии. На протяжении всей книги автор через понятия бутстрапа, поля и пр., усиленно подчеркивал чуть ли не полное совпадение научных и мистических тенденций современного мировоззрения. Он говорил о параллелизме между восточной мистикой и западной физикой, как о чем-то очень близком и подобном. Но в Эпилоге тот же термин используется иначе: как нечто дополняющее одно другим, здесь уже две параллельные линии развития человечества оказываются совершенно различными линиями, не имеющими каких-то общих точек соприкосновения. Такая непоследовательность выглядит странно, поэтому остановимся на ней немного подробнее.

Капра задается вопросами: «Можно ли утверждать, что современная наука, со всеми своими сложными приборами и приспособлениями только начинает открывать для себя те истины, которые для восточных мыслителей являются очевидными уже тысячи лет? Должны ли ученые отказаться от научного метода и приступить к занятиям медитацией? Или же наука и мистицизм могут оказать друг на друга какое-то конструктивное влияние? Быть может, через какое-то время произойдет их синтез?»

На это он отвечает: «Я думаю, что на все эти вопросы нужно ответить отрицательно. Наука и мистицизм являются для меня двумя дополняющими друг друга сторонами человеческого познания: рациональной и интуитивной. Современный физик — последователь крайне рационалистического направления, а мистик — крайне интуитивного. Эти два подхода отличаются друг от друга самым принципиальным образом, и не только по вопросам столкновения смысла явлений материального мира. При этом для них характерна, как принято говорить в физике, дополнительность. Один подход не может быть заменен другим, каждый из них имеет уникальную ценность, а их соединение рождает новое, более адекватное мировосприятие. Перефразируя древнее китайское изречение, можно сказать, что мистики понимают корни Дао, но не его ветви, а ученые понимают ветви Дао, но не его корни. Наука не нужна мистицизму, мистицизм не нужен науке...».

Однако в последующем он вновь заговорил в терминах полного сходства взглядов мистиков и физиков, их общего эпистемологического восприятия действительности. Видимо, выше процитированные строчки были продиктованы какой-то временной слабостью, охватившей сознание автора, недолгим затемнением его рассудка. Потом всё встало на свои места и Капра в своем Дополнении к книге еще раз решительно написал: «Я уже говорил, что считаю гипотезу бутстрапа высшей точкой развития современной научной мысли, и подчеркнул, что именно в этом своем проявлении современная физика ближе всего подходит к восточной философии — как в отношении общей картины мира, так и во взглядах на строение материи». Он одобрил идею Джеффри Чу о включении в теорию бутстрапа и гейзенберговскую модель S-матрицы, описывающую адроны, человеческого сознания. Автор книге «Дао физики» также кратко ознакомил своего читателя с замыслом Бома относительно голографического представления реальности, когда каждая точка вселенной способна нести информацию о всей вселенной. Здесь еще полнее реализуется принцип восточного мистицизма всё во всём, который может составить основу для столь желанного объединения теории относительности и квантовой механики. Подверженный идеи тотальной интеграции, Капра высказал предположение о возможном слиянии теорий Бома и Чу, которые «представляют собой два наиболее изобретательных и глубоких в философском отношении подхода к описанию физической действительности».

Итак, мы довольно подробно познакомились с точкой зрения современного мистика, который видит в теории относительности, квантовой механике и производных от них теориях прекрасную реализацию иррационального подхода. Нет никаких сомнений, что создатели этих концепций, с эпистемологических позиций, имеют много общего с индийскими и китайскими мудрецами, живущими в эпоху глубокой Древности. Основные религиозно-мистические признаки современной физики Капра в своей книге раскрыл достаточно полно. Теперь, чтобы отстаивать научную ценность современных концепций, нужно давать аналогичную высокую оценку древневосточным учениям. Наряду с «Дао Физикой» Фритьофа Капра мы приводим близкие по духу выдержки из двух книжек Бжидара Полюшева «Физика Бога». Разумеется, представленные здесь книги ни в коем случае не рекомендуются к прочтению. Мы приводим из них небольшие фрагменты только для того, чтобы познакомить нашего читателя с опасным для рациональной науки религиозно-мистическим и спекулятивным взглядом на мир.


 
 

Фритьоф Капра

(Wikipedia)

Фритьоф Капра (Fritjof Capra)

Dr. Fritjof Capra, photo by Kate Mount

Фритьоф КАПРА — американский физик-теоретик, философ науки и писатель, общественный деятель. Родился 1 февраля 1939 года в Вене (Австрия). Получил степень доктора философии в Венском университете в 1966 г. за работу по астрофизике, выполненную под руководством В. Гейзенберга. В 1966-1968 гг. он работал в области физики высоких энергий в университете Орсе в Париже, преподавал в Калифорнийском университете в Санта-Круз (1968-1970), работал на Станфордском линейном ускорителе и в Императорском колледже (Колледж Империал) в Лондоне. Он основатель и президент Элмвудовского института (Беркли), занимающегося разработкой экологических идей и их применением к современным социальным, экономическим проблемам и охране окружающей среды. В течение всей жизни совмещает философское творчество, социальную деятельность с работой в области теоретической физики, публикуя статьи в журналах и ведя исследовательскую работу в лабораториях Калифорнийского университета Беркли.

Однако основная его деятельность посвящена попытке выработать концепцию новой науки, свободной от механистического и редукционистского построения картины мира. В книге «Дао физики» он раскрывает глубинную взаимосвязь картин мира физиков и мистиков (даосизм, индуизм, буддизм), находит в современной физике подтверждение многим постулатам древних религиозных учений Востока и рассматривает их взаимосвязь и начавшееся в ХХ в. взаимопроникновение культур рационального Запада и мистического Востока как подтверждение древнекитайского представления о необходимости динамического равновесия между рациональным и интуитивно-мистическим, между внешним и внутренним, то есть, в применении к нашему веку, между технологией и психологией. После путешествия по Германии в начале 1980-ых годов, Капра написала совместно с Чарлином Спретнаком (Charlene Spretnak) книгу по Зеленой Политике (Green Politics). Сегодня Капра возглавляет Центр Экологической Грамотности (Centre for Ecological Literacy) в Беркли (Калифорния), который, кроме научных исследований, занимается экологической пропагандой в школах. В одном из интервью Капра заявил: "Я всегда возвращаюсь к образованию, потому что это моя область, во всяком случае, я с этим лучше всего знаком.

Все его творчество пронизано идеей: "существует скрытая связь между всеми вещами вселенной". Лестер Браун (Lester Brown ) примерно четверть века назад ввел термин sustainability — поддержка, под которым понимается развитие настоящего без ущерба для будущих поколений. Такое развитие можно осуществить, руководствуясь шестью принципами: сетевой принцип (Networks), принцип системности (Nested Systems), принцип цикличности (Cycles), принцип изменчивости (Flows), принцип развития (Development) и принцип динамического баланса (Dynamic Balance). Глобальный капитализм создал множество связанных проблем — увеличил бедность, отчуждение и загрязнение окружающей среды, разрушил общности в политике, повсюду наблюдается уменьшение демократии. "Как ученый, — говорит Капра, — я верю в человеческий творческий потенциал и человеческие открытия, но возникшая сейчас проблема — это не вопрос технологии, у людей должна появится новая философия жизни".

Библиография

  • The Tao of Physics (1975)
  • Green Politics with (Charlene Spretnak)
    • (1982)
  • Uncommon Wisdom (1988)
  • Belonging to the Universe: Explorations on the Frontiers of Science and Spirituality (1991) (coauthored with David Steindl-Rast and Thomas Matus)
  • The Web of Life (1997)
  • The Hidden Connections: A Science for Sustainable Living (2002)

Паутина жизни

Фритьоф Капра

Фритьоф Капра. Паутина жизни Это научно-популярная книга известного ученого-физика, посвященная самым фундаментальным вопросам науки — причинам и законам бытия живой и неживой материи. Стремясь к научному разрешению загадки жизни, автор предпринимает попытку синтеза новейших достижений и открытий в физике, математике, биологии и социологии. Проблемы самоорганизации сложных систем, расшифровки генетического кода, передачи и использования биологической информации и другие волнующие задачи физики живого рассматриваются с единой методологической позиции, не исключающей внимательного отношения к научной, философской и мистической мысли различных эпох и цивилизаций. Книга адресована широкому кругу серьезных читателей, в том числе старшим школьникам, студентам и преподавателям.

Скрытые связи

Фритьоф Капра

Фритьоф Капра. Скрытые связи Автор ставших бестселлерами книг "Дао физики" и "Паутина жизни" исследует глубокие социальные последствия новейших принципов науки и предлагает новаторский подход, позволяющий применить их для решения ряда наиболее насущных задач нашего времени.

Книг, наподобие «Дао физики», где тесно переплетены мистика и наука, немало. Вот две из них:

Физика Бога 2

Божидар Палюшев

Божидар Палюшев. Физика Бога

Квантовая механика, торсионный биоэнергетический подход в физике и эонософии — синтез западной и восточной культур в свете фундаментальной науки в XXI веке.

Аннотация. В книге освещены наиболее важные и характерные моменты в фундаментальной физике, проявляющие определенные черты новой научной парадигмы, которая по своим масштабам, охвату и глубине знаний не имеет прецедентов в истории науки, и способствует революционным изменениям во многих областях общечеловеческой культуры. Определенно место физики Бога в контексте естественных и гуманитарных наук, ее взаимосвязь с идеями, лежащие в основе Библии. Авторская концепция изложенная в книге популярна на Западе и находит все больше единомышленников в мире. В книге представлены объяснения практического применения Физики Бога в технике, экономике, медицине, психологии и других сферах человеческой жизни деятельности. Особый интерес читателей должна привлечь глава, посвященная полумерному изложению физики Бога, или физики торсинных полей, с помощью которой возможно объяснение чудотворных исцелений, происхождения и сущности божественных изобретений, кровоточащих и плачущих статуй и других явлений, перед которыми бессильна традиционная наука.

Заключение. В человеческом познании очень распространен взгляд, что философия есть специфическое отражение действительности, которое в своем многовековом развитии не оставило места уже ничему новому. Многие ученые объявляют конец различных наук: Фукуяма объявил конец истории, С. Хокинг защищает идею конца физической науки и т. д. Но всех их давно опередила, однако, старая, прошедшая сквозь огонь испытаний и превратностей философская наука. Так ли это?

Новая торсионная физика и обслуживающая ее философская система эонософии опровергают в известном смысле это утверждение. Некоторые могут возразить, что среди множества новостей, которые нам принесла Физика Бога, в сущности, нет ничего нового, ни даже идеи или какой-нибудь удивляющей ситуации, которая могла бы чем-нибудь изменить богатство философии. Мы постараемся коротко припомнить наиболее важные моменты новых теорий, которые способствуют расширению объема философского знания.

Самая важная новость — это осознание и идентификация новой формы материи — информационно-энергетической. Посредством нее философская реальность представляется как дуалистическая сущность, в которой разнообразные физически проявляющие себя сущности описываются как сложное переплетение различных в своей когнитивной (познавательной) структуре явлений и процессов.

Различие в когнитивных структурах, соответствующих обеим сторонам физической реальности — видимой и невидимой, — может быть преодолено с помощью новой объединительной философии, по-новому обуславливающей наше понимание сущности религиозного и мистического знания, которые в известном смысле не подчиняются законам рационального мышления и словесного выражения. Отношения между этим считавшимся до недавнего времени иррациональным, недоступным, выдуманным или даже нереальным кругом познания мира, с одной стороны, и идеями новой физики, с другой стороны, представляют, по существу, качественно новый аспект в отношениях между иррациональным и рациональным в познании. Взаимное переплетение двух форм познания здесь становится еще более имплицитным, богатым в отношениях и взаимосвязях между ними, последствием чего является еще более плотное сближение позиций этих двух еще недавно считавшихся непримиримыми противоположностей. На многочисленных примерах, экспериментально установленных фактах, новых наблюдениях, и их своеобразных логико-когнитивных описательных схемах постепенно зарождается совершенно новый круг методологических приемов. Они позволяют, в известном смысле, адекватно описать с помощью слов и языка как образы и когнитивные продукты интуитивного восприятия в религиозных и мистических познавательных формах человеческого мышления, так и введение определенных форм порядка в систему логического рационального когнитивного мышления, учитывающего, в эксплицитном виде, особенности религиозного и мистического знания. В этом смысле очень важную роль играет теория символического мышления, которая по-своему характеру представляет собой своеобразный синтез обеих форм нашего познания мира.

Одним из самых значительных результатов настоящего анализа является обособление нового круга явлений, идей и экспериментальных фактов, которые еще более расширяют круг теорий и моделей в современной физике, ведущих нас к особому восприятию мира, которое характеризуется внутренней логической последовательностью и непротиворечивостью и очень хорошо согласуется с представителями религий и восточных философов и мистиков.

Несмотря на существенный прогресс в сближении позиций восточной и западной философских систем, достигнутый в настоящей книге, этот опыт можно рассматривать только как первый шаг в понимании истинного смысла параллели между современным мировоззрением физиков и мировоззрением религий и восточных философов и мистиков. Сам факт существования этого параллелизма и известной дистанции, которая всегда сохранится между этими двумя противоположностями, создает вечное напряжение, питающее своей созидательной энергией познавательный процесс как на Востоке, так и на Западе. Становится ясно, например, что мистическое познание мира, которое опирается на медитативное состояние сознания, использующего многовековой терпеливо накопленный опыт мистических медитативных переживаний тех, кто занимается этим видом познания, невозможно более противопоставлять научному описанию мира. Новая позиция их противопоставления уже позволяет объединить их в единую систему в рамках новой познавательной структуры, которая уже не является ни чисто западной формой науки, ни традиционной восточной мистической формой восприятия мира. Это — новое качество в человеческом познании.

Новая система, с другой стороны, представляет собой шаг вперед в преодолении механистического взгляда на мир, который во многих отношениях был полностью противоположен взглядам восточных философов и мистиков. Существенные изменения наступают в идеях современных физиков, которые все больше включают в свои теории, модели и разработки новые представления о системности Вселенной, в которой события, явления и процессы рассматриваются как проявления неделимых частей ее неразрывного гармонического целого. Кроме того, некоторые новые соображения, порожденные конструктивным сближением двух систем — западной и восточной, — опровергают в известном смысле утверждение, что организмоподобное восприятие мира, характерное для восточных философов и мистиков, не может научить нас ни конструировать машины и механизмы, ни решать различные технические проблемы, необходимые для улучшения качества нашей жизни. Это опровергает проанализированный нами факт возможности создания принципиально новой технологической культуры, которая может быть, вытеснит механистических подход в конструировании аппаратов и машин, используемых в человеческой деятельности. Например, одна из возможных технологий этого типа — создание компьютеров, управляемых телепатическим путем (с помощью мысли человека), который оперирует всем мировым полем знания, содержащего информацию о процессах, явлениях и структурах Вселенной. Другая возможность — это создание принципиально нового вида летательных аппаратов, которые могли бы осуществлять межзвездные путешествия.

То, что еще недавно определялось неясным, пробуждающим смешанные чувства понятием «душа человека», вероятно, окажется частью физической реальности, с помощью которой мы могли бы контролировать и вызывать очень тонкие информационные процессы. Информационный блок, которым в этом случае располагал бы человек, по своим качественным показателям превышал бы информацию, которой оперируют даже самые совершенные современные компьютеры.

С другой стороны, новое сближение позиций двух систем в познании усилит значение и роль духовного мистического знания в устройстве более гармоничной внутренней среды в жизни отдельного человека, что поднимет уровень структуры взаимоотношений между людьми в обществе. В такой системе различия в религиозном мышлении приобретут новые измерения, выходя окончательно из фазы острого противостояния. Наиболее существенным в этом отношении является утверждение, что явления парапсихологии, телепатии, телекинеза, ясновидения и других есть часть научной картины мира. Следовательно, их неясная когнитивная структура не может больше служить поводом относить их ни к сфере сверхъестественных, божественных сил, ни к промежуточной сфере, стоящей между нашим чувственным опытом и Богом.

Неправильная интерпретация явлений в биосоциальной информационно-энергетической среде Вселенной, которые, оказывается, являются частью единой физической реальности, привели к извращенному представлению о Боге и его роли в устройстве мира, роли, которая совсем не отвергается новой физикой. Спор идет о том, можно ли двойственный образ физической реальности отождествлять с самим Богом, воспринимая информационно-энергетическую среду ФВ как образ, тождественный Абсолютной Идее и Абсолютному Разуму. Понятие «Абсолютный» для нас — синоним Бога. Новая физика раскрывает чисто физический характер оперирования информацией в новой, отличной от человеческого мозга среде, которая проявляет качества человеческого сознания, но которая не тождественна ни ему, ни Богу.

Контакты с представителями более развитых цивилизаций являются, может быть, самым важным обстоятельством, которое способствовало отождествлению духовных явлений и процессов, протекающих в мировом информационно-энергетическом поле, с религиозными представлениями земного человека. Возвышение человеческого образа и его конкретных представителей на уровень всечеловеческой сущности Бога лежит в основе важнейших религиозных конфликтов между христианской религией и остальными языческими и монотеистическими религиями, каковыми являются иудаизм и ислам. С другой стороны, придание человеческого образа Единому и Всемогущему Богу сыграло важную роль в обособлении положительных чувств людей к самой сущности Бога независимо оттого, какова она. Утвержденная в западной религиозной культуре, она представляет собой реликтовое (остаточное) связывание образа человекоподобных (неверно принятых за богов) представителей высших внеземных цивилизаций, которые были носителями духовных знаний и магических представлений о мире, истинную сущность которого мы едва сейчас начинаем понимать. В этом смысле мы можем определить явления, вытекающие из сближения позиций между восточной и западной философией и культурой и более тесного сближения позиций традиционной религии и науки.

Соотнесение религий, мистицизма и магического знания со сферой научного — одно из главных достижений новой физики. Вопреки тому, что новая торсионная теория ФВ предполагает качественно новое восприятие мира, которое во многих отношениях напоминает религиозное знание, удивительна его крайне слабая популярность среди ученых. В мистицизме, например, познание не может быть отделено от определенного образа жизни, что в науке превращается в новую концепцию естества научного познания. Мистическое знание, адаптированное к науке, вносит особую динамику в целостное человеческое познание прежде всего потому, что оно наилучшим способом формирует контур его целостного преобразования. Традиционное консервативное научное знание не обладает этим качеством, поэтому многие современные физики не делают никаких выводов из всех этих очевидных фактов, которые очень часто затрагивают их собственную теорию и философию их научного знания. Это, в конечном счете, делает их индифферентными к существенным изменениям в культуре и эмоциональном мире простых людей, которые абсолютно не посвящены в их науку. Может быть, этот необоснованный скептицизм, владеющий душами ученых, способствует все еще существующему неправильному настрою людей по отношению к вопросам социального устройства. Мы убеждены, что новое видение мира, которое зарождается в фундаментальной физике, несовместимо с сегодняшними представлениями об устройстве общества и природы, все еще лишенными богатства духовности мистического и религиозного познания, как и той гармоничной взаимосвязанности, которая характерна для природы. Чтобы поднять культуру наших представлений о социальном устройстве, необходимо сделать решительный шаг вперед к новому знанию, чтобы принять и осознать те перемены в обществе, которые действительно могли бы обеспечить успешное продолжение жизни нашей цивилизации в ее новой информационно-энергетической форме, так, как Великий Единый Бог повелел, описав в Библии Царствие Небесное. Смысл истории, с новой точки зрения, — в своеобразной подготовке к этому Царствию, которое уже не есть выражение некого мистического понимания исторического процесса, а серьезное основание раз и навсегда преодолеть ограниченность чувственного познания, вечно противопоставляющего себя идее существования Бога.

Физика Бога 3

Божидар Палюшев

Божидар Палюшев. Физика Бога

Заключение. Нам никогда не удастся искренне и по-настоящему освободиться от той культуры, которая нас воспитала и образовала. Прежде всего это относится к нашей религиозной культуре. Но беспринципное и хаотичное смешение различных систем культуры — это бедствие, на которое мы обращаем серьезное внимание в настоящей книге. Многим наша позиция может показаться радикальной, но мы считаем, что честная и открытая постановка вопросов оградила бы нас от многих недоразумений, которыми изобилует современная жизнь.

Из сделанного в данной книге анализа становится понятно, что никакой индивидуум не может вырасти .как личность, не будучи включенным в некое сообщество, как и наоборот — никакое сообщество не сможет выжить, если у него нет поддержки составляющих его членов. В индивидуалистических сообществах личность является скорее субъектом, в то время как в коллективистски ориентированных сообществах личность приобретает скорее качества объекта. В некоторых обществах, таких, как болгарское, субъективистского потенциала в избытке. Здесь индивидуальность проявляется в различных формах, но главная цель — это стремление к более высокому уровню социальной иерархии. А в таком обществе, как японское, мы наблюдаем обратное явление — избыток объективистского потенциала. Здесь люди легче осознают простой факт, что чем большими правами обладает индивидуум, выдвинутый на высокий пост, тем больше его ответственность. К сожалению, в болгарском обществе такого понимания нет. Поэтому здесь коррупция в высших эшелонах власти является правилом, а честность — исключением.

По всей видимости, многие читатели очень удивятся, узнав, что их религиозные убеждения относятся к оккультной системе, которая, со своей стороны, сводима к материализму. Коротко напомним наиболее характерные черты оккультной системы:

1). Человек сотворен вместе с Богом. Человек через познание может подняться до уровня Бога, изучить Его бытие, проникнуть в самые сокровенные тайны жизни. Так он становится малым богом, который вершит чудеса, напоминающие чудеса мистиков, святых и даже самого Бога. Человек сам может справиться с трудностями, связанными с сохранением человеческого рода на Земле. Царствие Небесное появится здесь, на Земле, и в нем будут повелевать избранники человеческого рода. Воскресение мертвых и Второе пришествие Иисуса Христа являются невероятными событиями, но даже если они произойдут, у них будут земные измерения, которые не будут существенно влиять на привычный земной ход событий. Так размывается грань между Богом и человеком, что и позволяет нам утверждать, что эта позиция в определенном смысле сводима к основным положениям материализма.

В этом случае человек должен бы осуществлять генетические эксперименты, творить жизнь из неживой материи, искусственно создавать новые биологические виды. Недавно мы узнали о том, что расшифрован важный ген из генетического фонда человека (его генома). Синтез этого гена мог бы изменить человеческую природу. Но Это всего лишь утверждение. Наша позиция заключается в том, что это в принципе невозможно. Но если это произойдет, то будет доказана верность оккультной философии, а неудача подтвердит верность христианского теизма.

2). Жизнь и Вселенная развиваются эволюционно. Но оккультисты допускают некую особую форму эволюции, в которую заложена программа Бога. Это явление в науке называется «теистической эволюцией». В своей книге (32) В. Гит на основе научных методов объясняет, что «теистическая эволюция» ничем не отличается от материалистического понимания эволюции. Главный аргумент состоит в том, что программа эволюции, заложенная Богом, может рассматриваться как внутренне присущая самой материи, которая существует вечно вместе с самой программой. Таким образом, теистическая эволюция ничем не отличается от материалистической эволюции. Больше того, В. Гит доказывает, что идея «теистической эволюции» полностью противоречит свидетельствам Библии о Сотворении мира. Вот почему идея Живого и Личностного Бога несовместима ни с какой из форм эволюции, хотя бы и теистической.

3). Существуют внеземные цивилизации. Космос населен разумными существами, которые время от времени могут нас посещать. Больше того, современные оккультисты утверждают, что мы, люди, возникли в результате генетического эксперимента, осуществленного много тысяч лет назад высокоразвитыми цивилизациями. С тех пор эти цивилизации нас постоянно контролируют. Все культуры, религиозные верования и прогресс человеческой расы обусловлены манипуляциями и контролем с их стороны.

Вспоминаю, что когда я, будучи студентом, изучал физику, мы делали вычисления вероятности появления благоприятных условий жизни на другом космическом теле, отличающемся от Земли. Мы исходили из данных, изложенных в этой книге при формулировании локального антропного принципа. И действительно, если вычислить вероятность возникновения столь редких благоприятных условий для жизни, которые мы наблюдаем на нашей планете (например, соответствующее расстояние до Солнца, наличие атмосферы, наличие такого спутника, как Луна, наличие огромных водных ресурсов, подходящий состав атмосферы и др.), то для того, чтобы все эти составляющие, которые сами по себе исключительно маловероятны, оказались на другом космическом теле, необходимо, чтобы масса Вселенной была в 10то больше, чем та, которую мы сейчас наблюдаем. Другими словами, наша Вселенная слишком мала, чтобы такое событие, как жизнь, случилось еще где-нибудь. Создается впечатление, что Бог создал звезды и галактики как малый, почти ничтожный фон для большого и исключительного события жизни. Следовательно, жизнь на нашей планете уникальна!

Если же в будущем подтвердится существование внеземных цивилизаций, то это станет красноречивым доказательством в пользу оккультной философии, а отсюда косвенно — и материалистического мировоззрения, тогда как невозможность этого свидетельствует об истинности теистической христианской системы.

Следует отметить, что на основе вышеизложенных соображений мы уже можем прояснить и вопрос о характере религий, многие из которых имеют претензии на универсальность или даже на некую мировую объединительную миссию. Оказывается, например, что большинство из объединительных религиозных систем, существующих сегодня в мире, разделяют именно три вышеперечисленных основных положения, характерных для оккультной науки, что автоматически приравнивает их к оккультной системе. Другими словами, некоторые из современных объединительных религий — не что иное, как разновидность большой оккультной системы, которая, со своей стороны, сводима, в известном смысле, к большой мировой суперсистеме материализма. Собственно говоря, в этом нет ничего плохого. Таким образом, мы лишь объясняем последователям этих религиозных систем, что они не могут быть объединителями также и христианства, потому что христианство коренным образом отличается от их системы. В этом, может быть, и состоит причина, по которой между этими религиями и христианством должна быть проложена четкая граница. На самом деле это лишь продолжение многовековой борьбы между оккультизмом и христианством, которая в настоящее время приобретает характер научного спора.

Лично я, пишущий эти строки, всегда удивлялся, почему на верующих иногда смотрят как на чудаков, психически неуравновешенных и несчастных людей. В свое время и я находился под влиянием подобных чувств и сомневался в христианстве. Однако в один прекрасный день в моей жизни произошла огромная перемена — благодаря новой физической теории, ставшей известной у нас как физика Бога, я воспринял и понял христианское учение. Это событие стало для меня важнее всех других в моей жизни. Благодаря науке я понял, что моя вера в Бога постепенно превращается в убеждение в том, что Бог существует. Многие люди спрашивали меня, почему я верю именно в Иисуса Христа и христианского Бога. Некоторые из них даже выражали удивление относительно того, что наука тоже может быть полезной этой религии. Вот как я отвечал таким людям. Во-первых, именно благодаря науке я осознал, что христианство — суть истина. Во-вторых, я отдавал себе отчет, знал и понимал, что оно каким-то образом влияет на мою жизнь. Благодаря новой теории ФБ и христианству я осознал, что убежденность в существовании Бога автоматически устраняет многие заблуждения. Я понял, что разные церкви и направления в христианстве возникли прежде всего потому, что в организацию церкви проникло сатанинское влияние, приведшее к ее разделению.

Я понял также, что только в христианстве действует универсальный принцип свободы. Там, где есть свобода, люди отличаются друг от друга. Оккультные религии зачастую не признают этого принципа. Христианство отличается от прочих религий. С самого начала христианство преодолевало все культурные, социальные, языковые и расовые барьеры, чтобы превратиться в наши дни в самую распространенную религию в мире. .

У меня есть серьезные основания утверждать, что новое знание, которое нам дает ФБ, может сгладить если не все, то хотя бы часть различий, существующих сегодня в христианской системе. Вряд ли Богу было угодно допустить различия в религиозных доктринах, породивших эти недоразумения. Скорее всего, они стали результатом человеческих, земных, тленных измерений в организованной церкви, использованных интеллигентной невидимой личностью, которая в состоянии осуществлять контроль как над отдельными людьми, так и над целыми народами. Иисус Христос назвал эту сильную личность «князем мира сего» (Евангелие от Иоанна 14; 30 и 16; 11). .

Это Сатана, который действительно является невидимым господином всех народов в материальном мире. Новое знание, которое дает нам ФБ, подтверждает свидетельство Библии, что Сатана — это реально существующая личность. Но люди не могут видеть его и ощутить органами своих чувств, как не могут они увидеть и ощутить Бога. Сатана — духовная личность, это форма жизни, более высокая, чем люди, и недоступная для наших глаз.

Дао физики
The Tao of Physics

Фритьоф Капра. Дао физикиФритьоф Капра
© Fritjof Capra, 1975

Аннотация.
В предлагаемой книге современного философа и физика теоретика описаны важнейшие физические открытия XX века в области ядерной физики и квантовой механики, причем автор указывает на неразрешимую пока парадоксальную природу открытых явлений. Для преодоления возникающих при этом теоретических проблем он старается применить к ним интуитивно-созерцательный подход, характерный для духовных и философских учений Востока. Книга написана доступным языком, без использования математического аппарата, и адресована философам, религиоведам, физикам, а также — широкому кругу читателей.

Эпиграф.
«Должно быть, истинно то универсальное утверждение, согласно которому, за все время размышлений человека о мире, события, имевшие наиболее далеко идущие последствия, часто происходили в моменты взаимодействия двух различных систем мышления. Последние могли принадлежать к совершенно различным эпохам, религиозным и культурным традициям и областям знания; поэтому если они действительно взаимодействовали, то есть имели столько общего, что стало возможным их подлинное взаимодействие, от этого можно было ожидать новых и интересных событий». (Вернер Гейзенберг)

Предисловие к первому изданию

Пять лет назад я испытал незабываемое ощущение, которое привело меня к написанию этой книги. Однажды летом я сидел на берегу океана и, прислушиваясь к ритму своего дыхания, смотрел, как волны набегают на берег и отступают назад, — и внезапно мне открылось, что все, что окружает меня, участвует в грандиозном космическом танце. Будучи физиком, я знал, что песок, камни, вода и воздух вокруг меня состоят из вибрирующих молекул и атомов, а последние-из частиц, при взаимодействии которых появляются и исчезают другие частицы. Кроме того, я знал, что атмосферу Земли постоянно бомбардируют потоки космических лучей-частиц с высокой энергией, претерпевающих многочисленные превращения при прохождении через воздух. Все это было известно мне благодаря моим исследованиям в области физики высоких энергий, но до этого момента я воспринимал эту информацию только в виде графиков, диаграмм и математических теорий. Когда я сидел на берегу, в моем сознании всплыли ранее приобретенные знания; я "увидел" каскады энергии из открытого космоса, в которых с ритмической пульсацией возникали и исчезали частицы; "увидел", как атомы различных элементов и моего собственного тела участвуют в космическом танце энергии; я почувствовал ритм этого танца и "услышал" его звучание, и в этот момент я УЗНАЛ, что это и есть танец Шивы — Владыки Танца, почитаемого индуистами.

Я долго изучал теоретическую физику и несколько лет занимался исследованиями. Одновременно с этим я заинтересовался восточным мистицизмом, и вскоре стал обнаруживать параллели с современной физикой. Особенно меня заинтересовали дзэнские задачи, напомнившие мне о парадоксах квантовой теории. Тем не менее, сначала объединение этих двух направлений было просто интеллектуальным упражнением. Мне всегда было сложно преодолевать пропасть между рациональным, аналитическим мышлением и медитативным переживанием мистического откровения.

В начале своего пути я, благодаря использованию "растений силы", узнал, как выглядит свободное течение потока сознания, как духовные прозрения приходят сами по себе, без всяких усилий с нашей стороны поднимаясь из глубин сознания. Я помню первое свое ощущение такого рода. Следуя за десятилетиями привычного дискретного аналитического мышления, оно было настолько ошеломляющим, что я, разрыдавшись, изливал подобно Кастанеде, потоки своих впечатлений на листе бумаги.

Позже пришло ощущение Танца Шивы, которое я попытался запечатлеть на фотомонтаже. Оно приходило и возвращалось вновь, помогая мне постепенно осознать, что современная физика дает начало последовательному взгляду на мир, не противоречащему древней восточной мудрости. Я вел записи на протяжении нескольких лет и, прежде чем собрать все свои впечатления в этой книге, написал несколько статей об обнаруженных мною параллелях.

Книга адресована читателям, интересующимся восточными мистическими учениями и не обязательно обладающими познаниями в области физики. Я старался описывать понятия и теории современной физики, не злоупотребляя математическими построениями и специальными терминами, хотя, возможно, некоторые абзацы неспециалисту придется перечесть два раза. Все технические термины поясняются при первом употреблении.

Я выражаю надежду, что среди моих читателей будут также физики, интересующиеся философскими аспектами своей науки и до сих пор не знакомые с восточной философией. Они найдут в восточном мистицизме последовательное и стройное философское обоснование наших наиболее передовых теорий о строении физического мира.

Что касается содержания книги, читатель, возможно, почувствует неравномерность в описании концепций мистицизма и физики. По мере чтения его понимание физической проблематики будет неуклонно расти, однако сопоставимого продвижения в области мистицизма может и не произойти. Это неизбежно, поскольку мистицизм — это ощущения и представления, которые нельзя приобрести за счет чтения книг на эту тему. Глубокое понимание любой мистической традиции может быть достигнуто лишь в том случае, если мы приняли решение активно погрузиться в ее среду. Я могу только надеяться, что моя книга убедит читателя в том, что подобное погружение чрезвычайно плодотворно.

По мере написания этой книги росло и мое собственное понимание восточной философии. Этим я обязан двум людям, родившимся на Востоке — Фирозу Мехта, который помог мне понять многие аспекты индийского мистицизма, и моему учителю тайцзи Лю Сю-ци, который познакомил меня с живой даосской традицией.

Невозможно перечислить имена всех тех ученых, студентов, деятелей искусства и просто друзей, беседы с которыми предоставили мне возможность сформулировать свои идеи. Мне кажется, что следовало бы, тем не менее, выразить особую признательность Грэхэму Александру, Джонатану Эшмору, Стрэтфорду Кэлдэкотту, Лин Гэмблз, Соне Ныобай, Рэю Риверсу, Джоэль Шерк, Джорджу Сударшану и Райану Томасу.

И, наконец, я бесконечно обязан миссис Паули Бауэр-Иннхоф за ее щедрую финансовую поддержку в те моменты, когда в этом была наибольшая необходимость.

Фритьоф Капра
Лондон, декабрь 1974 г.

Предисловие ко второму изданию

Эта книга была впервые опубликована семь лет назад, а задумана — более десяти. Поэтому вполне уместно рассказать читателям, что произошло с тех пор с этой книгой, с физикой и со мной самим.

Когда я обнаружил параллели между мировоззрениями физиков и мистиков, которые отмечались и ранее, но никогда не становились предметом тщательного исследования, я был уверен, что в будущем эти вполне очевидные параллели будут осознаны каждым. Иногда мне даже казалось, что моя функция при написании "Дао физики"-просто регистрация очевидных фактов. Я не обманулся в своих ожиданиях: несмотря на то, что финансовая поддержка и реклама моей книги были очень невелики, и в США, и в Англии она была встречена с энтузиазмом, и сейчас в мире существует уже около дюжины ее изданий.

Реакция научных кругов, как и следовало ожидать, была более осторожной, но и в этой среде растет интерес к расширению сферы приложения результатов физики двадцатого века. Неудивительно нежелание современных ученых признать принципиальные совпадения мистических представлений о мироздании со своими собственными, поскольку мистицизм, по крайней мере, на Западе, всегда ассоциировался с чем-то таинственным и крайне ненаучным. К счастью, эта ситуация постепенно меняется к лучшему. Теперь, когда восточная философия стала интересовать достаточно большое число людей, а медитация уже не является объектом насмешек и подозрений, ученые тоже начали воспринимать мистицизм всерьез.

Успех "Дао физики" привел к серьезным изменениям в моей жизни. В последние годы я много ездил с лекциями, выступая перед учеными и людьми самых разных профессий. Обсуждая вопросы использования "новой физики", я получил возможность намного лучше понять причины того, почему за последние двадцать лет на Западе появился сильный интерес к восточным мистическим учениям. Теперь я склонен рассматривать этот интерес как одно из проявлений более общей тенденции, направленной на преодоление дисбаланса в нашей культуре-в наших мыслях и чувствах, оценках и критериях, общественных и политических структурах. На мой взгляд, этот дисбаланс можно описать при помощи фундаментальных понятий китайской философии — ИНЬ и ЯН. В нашей культуре явное предпочтение отдавалось ценностям и подходам, в которых преобладало мужское начало-ЯН, и пренебрегалось его неотъемлемой женской дополняющей — ИНЬ. Мы предпочитали самоутверждение объединению, анализ-синтезу, рассудочное познание-интуитивному, науку-религии, соревнование — сотрудничеству и так далее. Односторонность развития дошла до опасных пределов, и привела к социальному, экономическому, моральному и духовному кризису.

Дао физики (Болгарское издание)

Однако, одновременно с этим, на наших глазах началось грандиозное движение в умах и сердцах, подтверждающее древнее китайское изречение о том, что "ЯН, достигнув пика своего развития, отступает перед лицом ИНЬ". Шестидесятые-семидесятые годы стали свидетелями целого ряда изменений в общественной психологии: растущая озабоченность по отношению к экологическим проблемам, сильный интерес к мистицизму, феминизм, возрождение интереса к оздоровлению и медицине — все это — компенсация за то, что в нашем обществе долгое время преобладало рациональное, маскулинное начало, и путь к восстановлению естественного равновесия. Таким образом, осознание глубокой взаимосвязи современной физики и восточных мистических учений-еще один шаг к выработке нового взгляда на действительность, при условии основательного пересмотра наших ценностей, представлений и мыслей. В моей второй книге, "Поворотный пункт", я исследую различные аспекты и последствия этой трансформации в западной культуре.

Тот факт, что нынешние изменения в нашей системе ценностей могут отразиться на многих научных дисциплинах, возможно, покажется удивительным, если верить в абсолютную объективность науки и в ее свободу от оценок. Однако новая физика отрицает возможность последнего. Дополнения к квантовой теории, сделанные Гейзенбергом и подробно описанные в этой книге, ясно говорят, что классические представления об объективном характере науки устарели. Современная физика, таким образом, бросает вызов мифу об объективности науки. Структуры, которые ученые изучают в окружающем их мире, тесно связаны с паттернами (*) их мышления — концепциями, мыслями, системой ценностей. Следовательно, теоретические и практические результаты исследования зависят от образа мышления ученого. Хотя большая часть конкретных изысканий не зависит от системы ценностей ученых явным образом, общее направление исследования не может от нее не зависеть. Поэтому ученые несут не только интеллектуальную, но и моральную ответственность за свои исследования.

(*) Здесь и далее в книге автор намеренно использует, наряду с терминами "структура", "модель", уже устоявшийся в англоязычной научной литературе термин pattern, имеющий широкий диапазон значений в зависимости от контекста, с особым акцентом на "преходящей", "динамической" и "вероятностной" природе описы- ваемых явлений. Во многих случаях этому термину невозможно найти адекватного русского аналога. Поэтому редактор считает должным, по необходимости, сохранить термин "паттерн" в данной книге, следуя замыслу автора [– Ред.]

С этой точки зрения, связь между физикой и мистицизмом не только интересна, но и очень важна. Она показывает, что открытия современной физики предложили исследователям два пути: первый ведет к Будде, второй-к Бомбе,-и каждый ученый сам волен выбирать свой путь. Мне кажется, что сложно переоценить важность пути Будды — "пути с сердцем" — сейчас, когда около половины наших специалистов работают на военно-промышленный комплекс, используя огромный творческий потенциал во имя создания все более изощренных орудий массового уничтожения.

Это издание книги было дополнено результатами новых исследований в области субатомной физики. Я слегка изменил текст некоторых абзацев, чтобы учесть последние открытия, и добавил в конце книги новый раздел "Еще раз о новой физике", в котором более подробно описал последние достижения в области субатомной физики. Мне было очень приятно, что новые исследования не опровергли ни одного из моих положений. Это упрочило мою уверенность в том, что будущие открытия прольют дополнительный свет на параллели между физикой и мистицизмом.

Фритьоф Капра (Fritjof Capra)

Более того, теперь я чувствую себя гораздо увереннее, поскольку параллели с восточными мистическими учениями обнаруживаются не только в физике, но и в биологии, психологии и других науках. Изучая взаимосвязи между физикой и этими науками, я обнаружил, что понятия современной физики могут быть перенесены и в другие области посредством теории систем. Изучение понятия "системы" в биологии, медицине, психологии и общественных науках, которое я предпринял в книге "Поворотный пункт", показало, что подход с позиций теории систем значительно усиливает параллели между современной физикой и восточным мистицизмом. Помимо этого, новая биология систем и новая психология систем обнаруживают другие совпадения с мистическими учениями, лежащие за пределами предмета изучения физики. В моей второй книге рассматриваются представления о свободе воли, о смерти, о сущности жизни, мышления, сознания и развития. Принципиальное сходство этих представлений, описанных в терминах теории систем, с соответствующими положениями восточного мистицизма, убедительно свидетельствует в пользу моего утверждения о том, что философия мистических традиций, или "неувядающая философия" — это наиболее последовательное философское обоснование современных научных теорий.

Фритьоф Капра
Беркли, июнь 1982 г.

"Каждый путь-это всего лишь путь, и ни в тебе, ни в других нет ничего, что препятствовало бы тебе покинуть его, если таково веление твоего сердца... Смотри на всякий путь. пристально и внимательно. Испытывай его столько раз, сколько тебе представляется необходимым. Затем задай себе, и только себе, один вопрос... Обладает ли этот путь сердцем? Если да, этот путь хорош; если нет, он бесполезен". (Карлос КАСТАНЕДА "Учение дона Хуана")

Глава 1. СОВРЕМЕННАЯ ФИЗИКА – "ПУТЬ С СЕРДЦЕМ"?

Современная физика оказала влияние почти на все стороны общественной жизни. Она является основой для всех естественных наук, а союз естественных и технических наук коренным образом изменил условия нашей жизни на Земле, что привело как к положительным, так и к отрицательным последствиям. Сегодня вряд ли можно найти отрасль промышленности, не использующей достижений атомной физики, и нет нужды говорить об огромном влиянии последней на политику. Однако влияние современной физики сказывается не только в области производства. Оно затрагивает также всю культуру в целом и образ мышления, в частности, и выражается в пересмотре наших взглядов на Вселенную и нашего отношения к ней. Изучение мира атома и субатомного мира в двадцатом веке неожиданно ограничило область приложения идей классической механики и обусловило необходимость коренного пересмотра многих наших основных понятий. Понятие материи в субатомной физике, например, абсолютно не похоже на традиционные представления о материальной субстанции в классической физике. То же можно сказать о понятиях пространства, времени, причины и следствия. Как бы то ни было, эти понятия лежат в основе нашего мировоззрения, и в случае их радикального пересмотра начинает изменяться вся наша картина мира.

Эти изменения, привнесенные современной физикой, широко обсуждались физиками и философами на протяжении последних десятилетий, но довольно редко при этом они обращали внимание на то, что все эти изменения, похоже, приближают нас к восприятию мира, входному с картиной мира мистиков Востока. Понятия современной физики зачастую обнаруживают изумительнoe сходство с представителями, воплощенными в религиозных философиях Дальнего Востока. Хотя эти параллели до сих пор не рассматривались хоть сколько-нибудь обстоятельно, они были отмечены некоторыми выдающимися физиками нашего столетия, соприкоснувшимися с восточной культурой во время посещения Индии, Китая и Японии с лекциями. Следующие три цитаты могут служить в качестве примеров:

"Общие законы человеческого познания, проявившиеся и в открытиях атомной физики, не являются чем-то невиданным и абсолютно новым. Они существовали и в нашей культуре, занимая при этом гораздо более значительное и важное место в буддийской и индуистской философиях. То, что происходит сейчас, — подтверждение, продолжение и обновление древней мудрости [61,8]. Роберт ОППЕНГЕЙМЕР

"Мы можем найти параллель урокам теории атома в эпистемологических проблемах, с которыми уже сталкивались такие мыслители, как Лао-цзы и Будда, пытаясь осмыслить нашу роль в грандиозном спектакле бытия — роль зрителей и участников одновременно" [6, 20]. Нильс БОР

"Значительный вклад японских ученых в теоретическую физику, сделанный или после Второй мировой войны, может свидетельствовать о некоем сходстве между философией Дальнего Востока и философским содержанием квантовой теории" [34. 202]. Вернер ГЕЙЗЕНБЕРГ

Задача автора данной книги — исследование взаимосвязей между понятиями современной физики и основными идеями философских и религиозных традиций Дальнего Востока. Мы увидим, как два краеугольных камня физики двадцатого века – квантовая теория и теория относительности – лежат в основании мировоззрения, очень похожего на мировоззрение индуиста, буддиста или даоса, и как это сходство усиливается в том случае, если мы обращаемся к недавним попыткам объединить две эти теории в целях описания явлений микроскопического мира: свойств и взаимодействий элементарных частиц, из которых состоит вся материя. Здесь параллели между современной физикой и восточным мистицизмом наиболее заметны, и часто нам придется слышать такие заявления, относительно которых практически невозможно сказать, кем они сделаны: физиками или восточными мистиками.

Фритьоф Капра (Fritjof Capra)

Когда я говорю о "восточном мистицизме", я имею в виду религиозные философии индуизма, буддизма и даосизма. Хотя все они состоят из множества тесно переплетающихся духовных учений и направлений философского мышления, основные черты их мировоззрения схожи. Это мировоззрение можно встретить не только на Востоке, но, до известной степени, и во всех мистически ориентированных философских системах. Таким образом, основную мысль этой книги можно, в более общих выражениях, описать так: современная физика предлагает нам тип мировосприятия, значительно напоминающий мистическое мировосприятие всех времен и традиций. Мистические течения присутствуют во всех религиях, и многие школы западной философии содержат элементы мистицизма. Мы увидим сходство с положениями современной физики не только в индуистских Ведах, в "И Цзин" или в буддийских сутрах, но и во фрагментах Гераклита, в суфизме ибн-Араби или в учении дона Хуана — мага из племени яки. Разница между мистицизмом Запада и Востока заключается в том, что на Западе мистические школы всегда играли побочную роль, в то время как на Востоке они были основой большинства религиозных и философских систем. Поэтому я собираюсь, в целях ясности, говорить о "восточном мировоззрении" и лишь изредка упоминать другие источники мистического мышления.

Если сегодня физика преподносит нам мировоззрение, мистическое по своему содержанию, то она, некоторым образом, возвращается к своим собственным истокам. Интересно проследить эволюцию развития западной науки, начинающуюся от мистической философии ранних греков, которая, избрав путь рационализма, в итоге значительно отдалила нас от своих мистических истоков и привела к возникновению мировоззрения, находящегося в остром противоречии с мировоззрением народа Дальнего Востока. На самых последних стадиях своего развития западная наука, в конечном итоге, преодолевает границы своего же мировоззрения и возвращается к взглядам восточных и ранних греческих философов. Однако на этот раз она исходит не только из интуиции, но и из результатов в высшей степени точных и сложных экспериментов и из строгого и последовательного математического обоснования.

[Далее едет экскурс в истории древнегреческой философии]

Растущее количество людей, принадлежащих к западной культуре, видит причину увеличивающегося недовольства людей западным обществом в том, что доминирующее положение в западной культуре до сих пор занимает механическое, раздробленное мировоззрение, и многие обращаются к восточным методам достижения освобождения. Интересно, и, возможно, не очень удивительно, что те, кого привлекает восточный мистицизм, кто заглядывает в "И цзин" и занимается йогой или другой формой медитации, как правило, испытывают заметное недоверие к научному знанию. Они склонны видеть в науке, и, в особенности, в физике, ущербную и скучную дисциплину, ответственную за все грехи современной технологии.

Цель этой книги — облагородить облик науки, показав, что между духом восточной философии и духом западной науки существует глубокая гармония. Я стремился показать читателю, что значимость современной физики простирается далеко за пределы технологии, и что Путь — или Дао — физики может быть "путем с сердцем" и вести к духовности и самореализации.<...>

Глава 2. ЗНАТЬ И ВИДЕТЬ

"От нереального веди меня к реальности! От мрака веди меня к свету! От смерти веди меня к бессмертию!" ("Брихадараньяка-упанишада")

Прежде чем рассматривать параллели между современной физикой и восточным мистицизмом, следует решить, можно ли вообще сравнивать тем или иным образом точную науку, выражающую свои положения языком современной математики — языком в высшей степени сложным, — и духовные учения, основывающиеся, прежде всего, на медитации и настаивающие на том: приобретаемые таким образом прозрения нельзя выразить словами.

Мы хотим сравнить высказывания ученых и восточных мистиков по тем критериям, как они познают мир. Для того, чтобы подвести надлежащую основу под это сравнение, мы должны, прежде всего, задать себе такой вопрос: о каком типе "знания" мы говорим: понимает ли буддист из Ангкор Ват или из Киото под "знанием" то же, что физик из Беркли или Оксфорда? И, во-вторых, какого рода высказывания мы хотим сравнить? Что мы выберем из экспериментальных данных, уравнений и теорий, с одной стороны, и из священных писаний, древних мифов и философских сочинений-с другой? Задача данной главы-разъяснить эти два момента: сущность подразумеваемого знания и язык, которым выражается это знание.

На протяжении истории человечества неоднократно признавалось, что человеческий ум располагает двумя способами познания, двумя типами сознания, которые часто обозначались как рациональный и интуитивный, и традиционно ассоциировались с наукой и религией. На Западе интуитивный, религиозный тип познания нередко считался менее ценным, чем рациональный, научный тип познания, в то время как на Востоке было распространено противоположное мнение. Следующие заявления двух великих мыслителей Запада и Востока по поводу познания выражают два типичных подхода. В Греции Сократ произнес: "Я знаю, что я ничего не знаю". В Китае прозвучали слова Лао-цзы: "Лучшее знание — это незнание о том, что ты что-то знаешь".

На Востоке оценка типа знания часто явствует из его обозначения. Так, Упанишады говорят о высшем и низшем знании, причем первое включает разнообразные науки, а второе — религиозное прозрение. Буддисты говорят об "относительном" и "абсолютном" знании, или об "условной истине" и "необусловленной истине". Китайская философия, напротив, всегда подчеркивала взаимодополнительность интуитивного и рационального и видела в них пару архетипов —ИНЬ и ЯН, лежащих в основе китайской философии. Соответственно, в древнем Китае возникли две взаимодополняющие философские традиции-даосская и конфуцианская, которые использовали два различных способа познания.

Фритьоф Капра (Fritjof Capra)

Рациональное знание мы приобретаем в процессе повседневного взаимодействия с различными предметами и явлениями нашего окружения. Оно относится к области интеллекта, функции которого-различать, разделять, сравнивать, измерять и распределять по категориям. Так возникает мир интеллектуальных разграничений, мир противоположностей, не существующих друг без друга; поэтому буддисты называют этот тип "относительным".

Уязвимое место данного подхода-абстрагирование, поскольку для того, чтобы сравнивать и классифицировать огромное количество различных форм, структур и явлений, мы не можем использовать все их характеристики, и должны выбрать несколько наиболее важных. Таким образом, мы создаем интеллектуальную карту действительности, на которой обозначаются лишь общие очертания вещей. Но рациональное знание-это система абстрактных понятий и символов, характеризующаяся линейной, последовательной структурой, типичной для мышления и речи. В большинстве языков эта линейность проявляется в использовании алфавитов, позволяющих передавать сведения и мысли при помощи данных цепочек букв.

Однако мир вокруг нас полон разнообразия и отклонений от норм. В нем нет абсолютно прямых линий и правильных форм, явления происходят не одно за другим, а одновременно, и даже пустое пространство, по свидетельству современной физики, искривлено. Понятно, что при помощи системы абстрактных понятий полностью такой мир описать нельзя, также, как нельзя покрыть сферическую поверхность Земли плоскими картами. Мы можем надеяться лишь на приблизительное представление о реальности, и поэтому рациональное познание изначально ограничено в своих возможностях. Рациональное познание, прежде всего, свойственно науке, которая измеряет, оценивает, классифицирует и анализирует. Современные ученые, и особенно физики, уже сознают ограниченность всех знаний, приобретенных при помощи этих методов. Современная физика заставила ученых понять, что, говоря словами Вернера Гейзенберга, "каждое слово или понятие, каким бы понятным оно ни казалось, может найти лишь ограниченное применение" [34, 125].<...>

Глава 4. НОВАЯ ФИЗИКА

По мнению восточных мистиков, непосредственное восприятие реальности приобретается мгновенно и подрывает основы прежнего мировоззрения. Д. Т. Судзуки назвал это ощущение "самым удивительным событием из сферы человеческого сознания, ...разрушающим все стандартные формы восприятия" [71, 7] и привел в подтверждение своих слов высказывание одного из дзэнских наставников, сравнивших подобное явление с тем, как "проламывается дно бадьи".

В начале века физики испытали нечто подобное при знакомстве с атомной действительностью, и их высказывания чем-то напоминают слова дзэнского учителя. Так, Гейзенберг писал: "Бурная реакция, ученых на последние открытия современной физики легко объяснима: они сотрясают основы этой науки, и она, похоже, начинает терять почву под ногами" [34., 167].

Эйнштейн тоже был потрясен, впервые столкнувшись с миром атома. Он писал в своей автобиографии: "Все мои попытки объяснить эти новые открытия были абсолютно безуспешны. Это напоминало ситуацию, когда почва уходит из-под ног, и не на что опереться" [68, 45].

Открытия современной физики привели к необходимости серьезного пересмотра таких понятий, как пространство, время, материя, объект, причина и следствие и т. д.; а поскольку эти понятия являются основополагающими для мировоззрения, неудивительно, что физики, столкнувшись с этой необходимостью, испытали подобие шока. Благодаря этим изменениям возник совершенно новый взгляд на мир, формирование которого продолжается под воздействием современных научных разработок.

Поэтому нам представляется, что и восточным мистикам, и западным физикам знакомы ощущения, заставляющие взглянуть на мир совершенно по-новому. В двух следующих цитатах европейский физик Нильс Бор и индийский мистик Шри Ауробиндо подчеркивают глубину и радикальный характер этого ощущения.

"Грандиозное расширение наших знаний за последние годы выявило недостаточность наших простых механических концепций и, как следствие, пошатнуло основания общепринятого истолкования" (Нильс БОР) [6, 2]. "На самом деле, все вещи начинают изменять свою сущность и внешний вид; мировосприятие каждого человека в корне изменяется... Появляется новый широкий и глубокий путь восприятия, видения, познания, сопоставления вещей"(Шри АУРОБИНДО) [4.327]. Эта глава содержит предварительное описание нового мировоззрения современной физики (если читатель находит это предварительное изложение идей современной физики слишком кратким или сложным, ему не следует беспокоиться-все понятия, упоминающиеся в этой главе, будут более подробно рассмотрены в дальнейшем); она рассказывает о том, как в начале века две основные теории современной физики-квантовая теория и теория относительности-заставили ученых избрать гораздо более утонченное холистическое и "органическое" воззрение на природу.<...>


 
  


Hosted by uCoz