Sceptic-Ratio. Б.И. Козлов. Вклад Академии наук в индустриализацию России

Б.И. Козлов 31 июля 2006 г. исполнилось 75 лет со дня рождения Бориса Игоревича Козлова — заведующего отделом истории Российской академии наук Архива РАН, профессора Академии государственной службы при Президенте РФ, доктора философских наук (1991), кандидата технических наук (1975).

Б.И. Козлов родился в Ленинграде. Там же окончил Высшее военно-морское училище (1954) и Ленинградский военно-механический институт (1967). Служил в военно-морском флоте, где прошел путь от курсанта до помощника командира подводной лодки. Уволившись в запас, работал в промышленности (1960-1976) – инженером конструкторского бюро, зав. лабораторией, зав. отделом, зам. главного инженера объединения «НИИ метрологии им. Д.И. Менделеева». С 1976 г. на научной работе в Институте истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова АН СССР, - занимал должность зам. директора и исполнял обязанности директора института. С 1990 г. сотрудничает с Научным советом РАН по изучению и охране культурного и природного наследия, возглавляя комиссию « Наука и техника в истории культуры». Область научных интересов – теория информации, философские проблемы науки и техники. Б.И. Козлов – автор двух изобретений и свыше 200 научных работ, среди которых 7 монографий, в частности, «Организация и развитие отраслевых НИИ Ленинграда. 1917-1977 гг.» (Л., 1979), «Возникновение и развитие технических наук: опыт историко-теоретического исследования» (Л., 1988), «Академия наук СССР и индустриализация России» (М., 2003) и др., учебник для высшей школы «История развития науки и техники» (М., 2000). Один из ведущих историков науки и техники страны, Б.И. Козлов отдает много сил научной журналистике в качестве члена редакционного совета журнала «Вопросы истории естествознания и техники» и члена редколлегии журнала «Науковедение». Научной общественности известна многолетняя работа Б.И. Козлова как зам. председателя Экспертного совета Российского гуманитарного научного фонда (ГРГНФ) и координатора секции «Социальная история науки и техники, науковедение» этого совета, а также координатора секции региональных проектов по истории и философии науки. Б.И. Козлов является исполнительным директором Департамента «Инженерное наследие» Международной кафедры-сети ЮНЕСКО, членом бюро Международного центра обучающих систем (ICES/UNESCO). Большую работу по популяризации технических знаний Б.И. Козлов ведет в содружестве с Политехническим музеем, являясь членом его Ученого совета. Научную и общественную деятельность он совмещает с педагогической, подготовив немало аспирантов и соискателей к защите диссертаций в Российской академии государственной службы при президенте РФ.

Б.И. Козлов 72.4(2)
К 59 Козлов Б.И.
Академия наук СССР и индустриализация России: Очерк социальной истории 1925-1963 / Козлов Б.И.; Российская Академия наук; Архив РАН. - М.: Academia, 2003 - 272 с.: портр.. - Указатель организаций и предприятий: с. 248-256.-Прил.: с. 257-269
ISBN 5-87444-183-2
Ключевые слова:наука, организация науки, АН СССР, Академия наук СССР, отделение технических наук, индустриализация, 1925-1963, 20в, монографии, научные издания
72.4(2)+63.3(2)
ББК 72.4(2)+63.3(2)

В монографии детально рассмотрены проблемы организации исследовательской деятельности Академии наук СССР — высшего научного учреждения страны. В поле зрения автора вклад академии в становление крупной машинной промышленности, в создание научно-технического потенциала и, в конечном счете, в победу СССР над фашистской Германией, в достижение значительных исследовательских результатов в послевоенные десятилетия. Примечательно, что в книге анализируются не только ранее опубликованные материалы, но и впервые вводимые в научный оборот архивные документы. Особое внимание уделено истории Отделения технических наук АН СССР (1934-1963), расформированному по прихоти властей. Отв. редактор д-р истор. наук Б.В. Левшин

Ниже размещена статья "Вклад Академии Наук в индустриализацию России", впервые напечатанная в Вестнике РАН. 2000. № 12. С.1059–1068. В статье рассмотрено участие Академии наук в решениях основных задач индустриализации России в 1920–1941 гг., в разработке чисто теоретических проблем и решении многих практических задач промышленного развития страны. Используя неопубликованные материалы из фондов Архива РАН, автор показывает, что без активного участия академии индустриализация нашей страны просто бы не состоялась. Статья написана при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект № 98-03-00096).

ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ РОССИИ
КАК ПРОГРАММА ПАРТИИ БОЛЬШЕВИКОВ

В числе мифов советской публицистики – представление об отсталом и неполноценном народном хозяйстве дореволюционной России, якобы полностью оторванном от мирового процесса индустриализации промышленности. На самом же деле металлообработка и машинная промышленность России, хотя и отставали от некоторых зарубежных, были достаточно тесно связаны с ними и находились на довольно высоком уровне развития. Известно, например, что по объему валовой продукции промышленности Россия в 1913 г. занимала пятое место в мире при доле иностранного капитала в ней более 47% [11, 12, 13]. В.И.Ленин признавал успехи дореволюционного этапа индустриализации России [14, 15]. Теоретическое осмысление процесса формирования крупной машинной промышленности в марксистском духе он начал, по-видимому, в период подготовки книги "Развитие капитализма в России", в которой впервые среди марксистов использован термин "индустриализация" [16]. Вопрос об индустриализации России встал перед большевиками практически после захвата власти. Весной 1918 г. Ленин уже формулирует задачу развития тяжелой индустрии как одну из первоочередных для советского государства [17]. На ее решение нацелен план ГОЭЛРО [6, 7]. При его разработке в 1920 г. впервые предпринята попытка согласовать все основные составляющие процесса индустриализации государства – от создания энергетической базы и производства отдельных видов техники до подготовки кадров разных специальностей и уровней квалификации [8]. Политическое значение народнохозяйственной программы индустриализации хорошо понимал Ленин, объявивший план ГОЭЛРО "второй программой партии". К сожалению, в обширной литературе об этом плане недостаточно освещена роль созданной в 1915 г. академической Комиссии по изучению естественных производительных сил России (КЕПС РАН), в частности, ее энергетического отдела (отдела "белого угля") [18].

Представления руководства РКП(б) о конкретных путях и средствах индустриализации России и о роли отечественной науки в этом процессе с 1917 г. до 30-х годов не были одинаковыми. С точки зрения последователей Ленина, основные цели индустриализации заключались в построении экономического фундамента социалистической экономики, изменении социального состава населения путем "вытеснения" капиталистических элементов города и деревни, а также в укреплении армии страны. Иначе говоря, создание тяжелой индустрии и механизированного сельского хозяйства в России рассматривалось прежде всего как средство реализации социальной утопии – построения социалистического, а затем и коммунистического общества.

В развитии научно-технической базы индустриализации СССР можно выделить несколько этапов, характеризуемых особенностями кадровой политики власти. Сначала предпринималась попытка решить задачи научного и инженерного обеспечения хозяйственного строительства с помощью "буржуазных специалистов" – ученых и инженеров, получивших образование и приобретших опыт работы в России до 1917 г. Но ленинско-сталинский политический режим испытывал недоверие к "унаследованным" от царизма отечественным ученым и техникам высокой квалификации. Многие из них стали жертвами массовых политических репрессий [21–25]. "Вредителями" и агентами мировой буржуазии объявлялись не только активные противники советской власти, но и многочисленные лояльные ей хозяйственные и технические руководители, не смогшие обеспечить нормальную работу предприятий в условиях послевоенной разрухи. Органы ВЧК–ГПУ–ОГПУ фабриковали политические "дела" по фактам неизбежных аварий изношенного оборудования, выпуска неквалифицированными рабочими бракованной продукции и т.п. Такая "классовая" социальная политика крайне отрицательно сказывалась на работе промышленности.

Политическая неблагонадежность квалифицированных научно–технических кадров стала предметом особой озабоченности правящей элиты. Выступая на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 16–23 апреля 1929 г., нарком РККИ Г.К.Орджоникидзе заявил: "Шахтинское дело поставило вопрос о воспитании инженеров из рабочей среды. На это последовало характерная реплика наркома труда СССР Н.А.Угланова: в результате многочисленных арестов инженерно-технических работников шахты проектировать в Донбассе некому" [25, с. 257]. Ситуация крайне осложнялась тем, что система высшего технического образования в стране в это время сама нуждалась в реорганизации. Мы не рассматриваем здесь успехи и провалы, которыми изобилует история технического образования в СССР. Многие из этих провалов стали следствием все того же "классового подхода". Правда, в итоге после исправления допущенных властью ошибок, необходимый науке и промышленности уровень образования был все же достигнут и обеспечил их развитие. Однако экстраординарные меры по замене якобы ненадежных "буржуазных спецов" классово близкими инженерами "из рабочих" не могли быть осуществлены сразу. Предпринятое в массовом порядке выдвижение на руководящие должности не получивших специальной подготовки практиков оказалось губительным для производства. В таких условиях важное значение придавалось привлечению специалистов из-за рубежа.

Рассекреченные теперь документы свидетельствуют, что масштабы иностранной технической помощи в период восстановления народного хозяйства и выполнения первого пятилетнего плана оказались весьма значительными. 11 ноября 1929 г. при обсуждении контрольных цифр – заданий народному хозяйству страны на 1929–1930 гг. – на пленуме ЦК ВКП(б) председатель ВСНХ СССР В.В.Куйбышев перечислил множество иностранных фирм и корпораций, принимавших участие в проектировании и строительстве новых шахт, заводов, а также в налаживании выпуска новой продукции. "Металлургических заводов мы еще не умеем строить, – заявил он. – Мы можем строить отдельные домны, отдельные мартеновские цеха и то долго, и то дорого, но построить металлургические гиганты, вроде Магнитогорского... – таких гигантов-заводов мы сами строить не можем. Поэтому боевой задачей того органа, который станет во главе черной металлургии, является привлечение иностранной помощи к этим заводам-гигантам" [25, с.264].

Конечно, научно-технический потенциал России в конце 20-х годов был значительно слабее того, каким располагал индустриальный Запад, и обращение к иностранным технологиям было вполне естественным. Но широкомасштабная ставка на зарубежных специалистов и импорт научно-технических знаний из-за рубежа не имела перспективы. Требовались отечественные кадры достаточно высокого уровня квалификации. С этими задачами ускоренно развивавшиеся учебные институты и техникумы, заводские лаборатории, научно-технические, проектно-технологические и другие отраслевые организации еще могли справиться. Но необходимо было создать систему российских научных учреждений для производства новых фундаментальных знаний как основания современных технических теорий, инженерных методов и технико-технологических норм. Вынужденная переоценка роли иностранной технической помощи и фундаментальной науки в индустриализации страны стала, по-видимому, одной из основных причин обращения руководителей страны в 1927–1929 гг. к "собственным Ньютонам". К такому пониманию проблемы научно-технического обеспечения индустриализации и роли академической науки партийно-государственное руководство СССР пришло не сразу, но зато проявило воистину железную волю и настойчивость в проведении вытекавшей из этого внутренней политики.

Известно, что в октябре–ноябре 1917 г. академики не приняли советскую власть [26]. Отношения между академией и высшими органами политической власти оставались напряженными и в последующее десятилетие. Так, в 1918–1920 гг. В.И.Ленин помешал разгрому РАН как "старорежимного", "буржуазного" учреждения. Руководители органов управления советской экономикой всегда высоко ценили участие академии в решении научно-технических проблем народного хозяйства. Сами же академики превыше всего ставили интересы российского государства и стремились всемерно способствовать восстановлению и реконструкции научного и технического потенциала России. В результате в условиях нарастающего политического давления академии около десяти лет удавалось сохранить известную автономию. Сделать это было непросто. Руководители Наркомпроса, непосредственно ведавшие деятельностью РАН, полагали, что академии свойственны "замкнутость и кастовый дух" и что взамен ее (или "над ней") следует "воздвигнуть омоложенный, более жизненный, более деятельный, построенный на более демократических началах центр" [19, с. 35]). История задуманной Научным отделом Наркомпроса, но так и не состоявшейся в 1917–1920 гг. реформы РАН, заслуживает особого изучения.

К этому сложному во многих отношениях периоду относится расцвет организации научно-технических работ КЕПС, в частности – начало успешной деятельности ряда основанных ею институтов [19, с. 129–173]. В то время академики – специалисты в области физико-математических, химических и технических наук – непосредственно участвовали в работе президиума ВСНХ и выполняли прямые задания советской власти, чем немало способствовали решению жизненных проблем России. Зародившаяся до 1917 г. тенденция усиления академических научно-технических исследований получила финансовую поддержку ВСНХ и СНК РСФСР. А.В.Луначарский, выступая 11 апреля 1918 г. на заседании ВЦИК 4-го созыва, сообщил, что ВСНХ РСФСР признал "чрезвычайно существенными" предложения РАН о научных исследованиях в интересах советского государства [19, с. 25]. Заинтересованность в деятельности академии ВСНХ неоднократно демонстрировал и в последующие годы.

В начале 1925 г., ходатайствуя перед СНК РСФСР о признании академии в связи с ее 200-летием всесоюзным научным учреждением, Наркомпрос одновременно настаивал на том, чтобы она оставалась в его ведении "по соображениям идеологическим, плановым и организационным" [19, с. 203]. Вопреки этому 27 июля 1925 г. академия была не только признана высшим научным учреждением страны и переименована в АН СССР, но и передана из Наркомпроса в ведение СНК СССР [27]. В 1927 г. высшие органы власти приступили к планомерному включению АН СССР в работы по индустриализации страны. Для этого они решили сделать академию более управляемой, не разрушая исторически сложившиеся формы организации академической деятельности. Предпринятая правительством многоходовая комбинация оказалась успешной. Первым ходом в ней стало утверждение нового устава АН СССР [28, с.120–129]. Задача "приспособлять научные теории и результаты научных опытов и наблюдений к практическому применению в промышленности и культурно-экономическом строительстве Союза ССР" была включена в число трех важнейших направлений работы академии. Отныне в выборах академиков могли принимать активное участие общественные организации. Это открыло дорогу в академию членам ВКП(б), не имевшим особо выдающихся научных достижений и заслуг.

В апреле 1928 г. число академиков было увеличено до 85 – практически в два раза. После состоявшихся 12 января 1929 г. выборов в состав академии вошли С.А.Чаплыгин, В.Ф.Миткевич, И.М.Губкин и Д.К.Заболотный – специалисты по техническим наукам. Кроме того, были избраны известные своими научно-техническими интересами Д.С.Рождественский и Л.И.Мандельштам (по физическим наукам); А.Е.Чичибабин (по химии). В числе избранных по социально-экономическим наукам был Г.М.Кржижановский. Скандал разгорелся из-за того, что три кандидата из списка (A.M.Деборин, Н.М.Лукин и В.М.Фриче) получили на Общем собрании менее 2/3 голосов. Подвергшееся беспрецедентному давлению академическое сообщество в конце концов вынуждено было исправить допущенную "ошибку". Рекомендованные "сверху" абитуриенты избирались в академию уже беспрекословно. После того как "новые академики" взяли в свои руки управление, власти с их помощью окончательно преодолели идеологический нейтралитет академии и установили жесткий политический контроль за ее деятельностью. В марте–апреле того же года сессия академии утверждает первый в ее истории план работы на 1931–1932 гг. Новые научно-организационные условия были закреплены еще более политизированным уставом академии, утвержденным Президиумом ЦИК СССР 23 мая 1930 г. [28,с. 130–140].

21 августа 1931 г. СНК СССР принимает постановление об укреплении материально-технической базы академии и увеличении в ней числа кафедр технических наук. Так правительство приступило к реализации идеи, выдвигавшейся академиком А.Н.Крыловым еще в 1920 г. В 1932 г. в числе избранных академиков были: Н.Н.Семенов и С.И.Вавилов (по кафедре физических наук), И.Г.Александров, И.П.Бардин, А.А.Байков, Э.В.Брицке, Б.Е.Веденеев, А.В.Винтер, Г.О.Графтио, И.Г.Гребенщиков, С.В.Лебедев, М.А.Павлов, Н.Н.Павловский, Н.М.Тулайков, А.А.Чернышев и К.И.Шенфер (по кафедре технических наук). С этими именами связаны последующее развитие научно-технических исследований в АН СССР и ее активное участие в индустриализации России. В 1932 г. уже более 47% бюджета АН СССР составили средства, выделенные наркоматами и хозяйственными органами на выполнение конкретных хозяйственных задач. Период многоходового "освоения" академии наук партийно-государственной властью завершается 25 апреля 1934 г., когда СНК принимает постановление о переводе основных учреждений АН СССР и ее Президиума в Москву. Здесь правительству и ЦК ВКП(б) было проще обеспечить оперативное управление и контролировать академическую деятельность. О сложности этого мероприятия говорить не приходится. Но выполнено оно было весьма решительно и в кратчайший срок. Не разбирая здесь произошедшие в этот период изменения в составе и методах работы руководства АН СССР, заметим, что так или иначе все эти события положили начало действительной истории организации академических научно-технических исследований как государственного института.

ОРГАНИЗАЦИЯ ОТДЕЛЕНИЯ
ТЕХНИЧЕСКИХ НАУК АН СССР (1935–1941)

Поиск новых, отвечающих требованиям индустриальной эпохи организационных форм научно-технических исследований в академии занял около 20 лет. Именно столько прошло от формирования 14 отделов и первых институтов КЕПС РАН, специализированных по областям и направлениям технической деятельности, до принципиального решения о создании сети научных учреждений Отделения технических наук АН СССР в декабре 1935 г. До этого было предпринято несколько попыток иной организации академических научно-технических исследований. Одна из них – учреждение в 1932 г. Группы техники во главе с академиком С.А.Чаплыгиным в Отделении математических и естественных наук. Членами бюро группы были академики А.А.Байков, И.В.Гребенщиков, Н.Н.Павловский, К.И.Шенфер. Кроме того, были организованы комиссии, возглавлявшиеся академиками С.А.Чаплыгиным (по технической терминологии), И.Г.Александровым (по реконструкции транспорта), А.А.Чернышевым (по автоматике и телемеханике).

В конце 1934 г. для общего руководства научно-техническими исследованиями был образован Технический совет (ТЕСО) АН СССР, председателем которого стал академик Г.М.Кржижановский, а членами президиума – академики И.Г.Александров, И.В.Гребенщиков, Н.С.Курнаков, С.А.Чаплыгин. Металлургической секцией ТЕСО руководил А.А.Байков, горнорудной – A.M.Терпигорев, химико-технологической – Э.В.Брицке, транспортной – И.Г.Александров, электротехнической – К.И.Шенфер, а секцией промышленного, гидротехнического, коммунального строительства и строительных материалов – Б.Е.Веденеев. Однако масштабы и сложность научно-технических исследований нарастали очень быстро. Вскоре их организация была признана неэффективной. 23 ноября 1935 г. утверждается новый Устав, в соответствии с которым в АН СССР впервые организуется Отделение технических наук (ОТН). В состав Совета ОТН вошли академик-секретарь Э.В.Брицке и пять академиков, возглавлявших группы ОТН по отдельным направлениям научно-технических исследований: Б.Г.Галеркин (техническая механика), И.В.Гребенщиков (техническая химия), Г.М.Кржижановский (энергетика), В.Ф.Миткевич (техническая физика), А.А.Скочинский (горное дело) [29, с.14].

Сначала было признано нецелесообразным включать в структуру ОТН научные институты. Но позже отделению были переданы ранее созданные в АН Энергетический институт (ЭНИН) и Институт горючих ископаемых (ИГИ). Оба эти института были восприемниками отделов КЕПС. Была также предпринята попытка создать при ОТН новое крупное учреждение широкого профиля – Институт технических проблем, в какой-то мере отвечавший выдвигавшемуся до 1917 г. проекту Ломоносовского института. Но 21 декабря 1935 г. Совет ОТН отказывается от этой идеи и принимает принципиальное решение о создании ряда институтов по дисциплинам. 29 сентября

1938 г. Общее собрание АН решает упразднить группы и передать работы комиссий и лабораторий в институты. Через несколько дней это решение было узаконено постановлением СНК СССР.

Для реализации принятых решений необходимо было, по существу, заново создать мощную материально-техническую базу. Перечень, направления работы, структура и проектные задания на строительство зданий и экспериментальных баз новых институтов на протяжении 1935–1939 гг. неоднократно уточнялись. Окончательно концепция научного института как формы организации фундаментальных академических и прикладных исследований, а также представления о сети дисциплинарно ориентированных научно-технических институтов в АН СССР устоялись только к концу 30-х годов. Они были положены в основу реорганизации ОТН, последовавшей после 8 мая 1938 г., когда СНК СССР принял постановление "О плане АН СССР". Сложившаяся таким образом организация фундаментальных и прикладных исследований более 20 лет служила эффективной базой прорыва СССР на передовые рубежи по многим направлениям мировой науки и техники.

ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ И ПРИКЛАДНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
В ТЕХНИЧЕСКИХ ИНСТИТУТАХ АН СССР (1930–1941)

В 1930–1941 гг. в АН СССР было организовано семь институтов технического профиля: Энергетический, Горючих ископаемых, Горного дела, Машиноведения, Металлургии, Механики, Автоматики и телемеханики. Штаты этих институтов сначала были весьма скромными. Например, в Институте машиноведения при его организации было всего 24 человека.

Фундаментальные и прикладные исследования проблем энергетики в интересах индустриализации России были начаты КЕПСом за несколько лет до того, как была образована Комиссия ГОЭЛРО. Планомерные исследования в этой области проводил организованный в 1916 г. Отдел энергетики КЕПС. 1 декабря 1930 г. на базе этого отдела образован Энергетический институт (ЭНИН), который возглавил академик Г.М.Кржижановский. В январе 1935 г. ЭНИН передан из Отделения математических и естественных наук в Техническую группу АН СССР. В конце того же года его подчинили только что организованному ОТН. В декабре 1938 г. ЭНИНу передают тематику Группы энергетики ОТН, а в январе 1939 г. – тематику Комиссии и лаборатории магнитных материалов АН. Но и в значительно расширенной в 1930–1939 гг. научной программе института сохраняются основные направления, намеченные КЕПСом в 1916 г.: проблемы использования энергетических ресурсов страны, анализ основных направлений развития энергетики, теплотехника, газификация твердых топлив, электротехника сильных токов, гидроэнергетика и др. Конечно, со временем эта тематика была значительно углублена и расширена.

В результате к середине 40-х годов ЭНИН стал главным научным центром страны в области производства, передачи и распределения электрической энергии, общетеоретических основ энергетики, теплотехники и электротехники. В эти годы и позже в ЭНИНе работали крупнейшие отечественные энергетики. Академик А.А.Чернышев разработал концепцию единой электроэнергетической системы СССР, положенную в основание строительства мощных электрических сетей. С 1935 г. в институте исследовались проблемы грозоустойчивости дальних линий электропередачи. В 1936–1937 гг. член-корреспондент И.С.Брук руководил разработкой новых средств передачи переменного тока на дальние расстояния. Под его же руководством в 1939 г. была создана первая в СССР вычислительная машина для решения дифференциальных уравнений. Академик В.Ф.Миткевич разрабатывал проблемы теоретической электротехники. Физические основы электротехники развиты в трудах члена-корреспондента АН СССР К.А.Круга.

Теоретические и прикладные проблемы электромашиностроения исследовались в те годы академиком К.И.Шенфером, членом-корреспондентом М.П.Костенко. Научная школа академика М.В.Кирпичева проводила комплексные исследования в области моделирования тепловых устройств и сооружений, разрабатывала теорию теплообмена в двухкомпонентной среде. Благодаря этим работам были созданы новые технические средства получения пара высоких температур и высокого давления. Теоретические и прикладные вопросы технической термодинамики разрабатывали член-корреспондент А.А.Радциг. Член-корреспондент А.С.Предводителев с группой сотрудников создал теоретические основы методов интенсификации горения топлива в топках котлов и газогенераторов.

Исследованиями физико-химических процессов, происходящих при протекании газового потока через угольный пласт, руководил член-корреспондент А.В.Чернышев. Эти работы имели значение для разработки технологии подземной газификации твердых топлив. Член-корреспондент З.Ф.Чуханов изучал гетерогенное горение с целью разработки новых методов газификации и интенсификации процесса полукоксования топлива. В ЭНИНе были разработаны методы расчета энергетического баланса и определения условий оптимизации элементов энергетических систем, способы рационализации структуры сложных электроэнергетических систем, методы обоснования оптимальных схем энергоснабжения районов и отдельных отраслей промышленного производства. В 1941 г. с помощью разработанных в ЭНИНе зеркальных параболоидов и специальных котлов для них был получен перегретый пар (470°С) и проводилась плавка металлов.

Комплексный подход к организации научно-технических исследований показателен не только для ЭНИНа, но и для других научно-технических институтов ОТН АН СССР, созданных в 30–40-е годы. Разнообразная тематика отдельных специализированных групп и лабораторий объединялась общеинститутской научной программой. Для всех научно-технических институтов ОТН была характерна конечная ориентация разнообразных исследований на практические задачи, выдвигаемые быстро развивающейся индустриальной промышленностью страны. Разделение исследований на фундаментальные и прикладные часто оказывалось формальным: и те и другие проводились в рамках программ, имеющих единую целевую установку.

Глубокие теоретические и чисто прикладные технологические задачи зачастую решались разными коллективами под общим научным руководством. При таком подходе проблема взаимодействия и взаимосвязи академических, отраслевых и вузовских научных учреждений, фундаментальных и прикладных наук, теоретических, научно-технических, научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР) либо не возникала вовсе, либо решалась оперативно, по ходу дела, без выведения ее на уровень высоких абстракций и специального методологического анализа. Во всяком случае, она не препятствовала успешному решению академическими и другими организациями комплексных задач индустриализации страны. В те годы, по-видимому, не возникала всерьез и проблема ведомственной разобщенности, так обострившаяся (и так безуспешно критиковавшаяся) в послевоенные годы, когда ее пришлось преодолевать с помощью совместных постановлений ЦК КПСС и СМ СССР. Опыт успешной организации крупномасштабных научно-технических исследований в условиях отсутствия конкуренции и регулирующей роли рыночной экономики, безусловно, заслуживает особого изучения.

В ранней деятельности КЕПСа обнаруживаются истоки еще одного принципиально важного для индустрии направления научно-технической деятельности Академии наук – исследований горючих ископаемых. Начало ему было положено в 1916г., когда КЕПС, действуя по заданию Особого совещания по обороне государства при военном министре Российской империи, приступила к экспедиционному и камеральному изучению образцов сапропелита озера Балхаш, битумов и сапропелей других озер [32]. Для проведения этих исследований создается Сапропелевый отдел КЕПС. Но по мере развертывания индустриализации тематика проводимых им исследований стала быстро расширятся.

В июне 1934 г. Отделение математических и естественных наук АН решает создать Институт горючих ископаемых (ИГИ) АН СССР [33]. В состав ИГИ включают также Лабораторию гидрогенезации, парафазного крекинга и микробиологии Государственного исследовательского нефтяного института, часть лабораторий Нефтяного геологоразведочного института Наркомтяжпрома. Первым директором института стал академик И.М.Губкин. Перед ИГИ была поставлена задача комплексного изучения горючих ископаемых (нефть, уголь, сланцы, торф и сапропель) "с точки зрения их генезиса, условий формирования месторождений, а также физических, химических и технологических свойств" [34]. В 1934 г. в структуру ИГИ входили: сектор нефти, сектор угля и торфа, сектор сапропеля (в каждый сектор входило несколько лабораторий) [35].

В октябре 1935 г. институту передан Механический завод, входивший до этого в состав Химической ассоциации [36]. В январе 1937 г. в структуре института было 11 лабораторий: Угля и торфа; Генезиса нефти и нефтеносных месторождений; Химии и химической технологии низкокалорийных топлив; Химии нефти; Парафазного окислительного крекинга; Моторных топлив; Генезиса сапропеля; Микробиологии; Подземной газификации;

Гидрогенизации; Новых методов синтеза. В ИГИ также действовали Сапропелевая станция, Механический завод, Кабинет рентгенологии, Шлифовальная мастерская [37]. В июне 1938 г. ИГИ передается Химическая лаборатория № 2 [38]. 15 ноября 1937 г. ИГИ переводят в состав ОТН. 14 декабря 1939 г. организована состоящая при ИГИ Комиссия для научного руководства работами по комплексному использованию сланцев [39].

В последующие годы при ИГИ организуются комиссии: моторного топлива и смазочных масел; по проблемам расширения сырьевой базы коксохимии и улучшения качества доменного кокса; по использованию твердого топлива [40]. Прикладной характер деятельности этих организаций очевиден. Таким образом, ИГИ не только проводил комплексные исследования по закрепленным за ним научным направлениям, но и выполнял функции межотраслевого координационного центра фундаментальных и прикладных исследований различных видов топлива для промышленности и транспорта. Комплексный подход к изучению энергоносителей – нефти, каменного угля, сланцев, торфа и сапропеля – обеспечивался привлечением широкого круга ведущих специалистов. В ИГИ в разное время работали академики И.М.Губкин (директор в 1934–1938 гг.), С.С.Наметкин (директор в 1939–1948 гг.), Н.Д.Зелинский, М.А.Павлов, Н.П.Чижевский, члены-корреспонденты АН СССР С.Ф.Федоров, М.А.Капелюшников и другие видные ученые академии.

Взаимосвязь фундаментальных и прикладных исследований, их конечная ориентация на практическое применение в военной технике, промышленности и экономике страны были характерны и для других институтов, входивших в состав ОТН АН СССР в конце 30 – начале 40-х годов.

13 ноября 1938 г. ОТН АН СССР принимает решение о создании Института горного дела (ИГД) – первого академического научного центра координации и методического руководства отраслевыми институтами горной промышленности. Определяются следующие разделы работ ИГД: методы извлечения полезных ископаемых; изучение тепловых и пирогенных процессов в подземных выработках, рудничной аэрологии и вентиляционных процессов, механики горных пород и горной механики. 26 августа 1939 г. директором ИГД назначается его организатор академик А.А.Скочинский. В это время в институте, кроме теоретической и экспериментальной разработки научных основ добычи полезных ископаемых, ведутся исследования в области теории конструирования и эксплуатации комплексов новых горных машин. Исследуются физико-химические процессы в недрах при добыче полезных ископаемых в целях повышения эффективности и безопасности горных работ. Разрабатываются научные основы новых технологий: гидравлического, термического и химического способов воздействия на горные породы. Изыскиваются новые методы и средства обеспечения подземных выработок нормальными атмосферными условиями.

13 ноября 1938 г. на базе упраздняемой Комиссии машиноведения и ее лаборатории ОТН формирует Институт машиноведения (ИМАШ). Основной целью его деятельности является развитие научных основ конструирования и расчета машин по направлениям: теория машин и механизмов; трение и износ в машинах; расчет и конструирование машин и их деталей; холодная обработка металлов резанием. И.о. директора ИМАШа назначается его организатор член-корреспондент С.А.Чудаков, 4 мая 1939 г. Президиум АН СССР поручает коллективу ИМАШа исследование комплексных научных проблем конструирования, производства и эксплуатации машин [41]. В 1940–1941 гг. в число основных научных направлений института входят: разработка основных общих проблем машиностроения, относящихся к теории машин и механизмов (включая точность механизмов), методам конструирования и расчетам деталей машин, вопросам трения и износа в машине; разработка некоторых частных проблем технологии машиностроения, имеющих наибольшее значение на данном этапе его развития (резание металлов и методы оценки и выбора технологических процессов машиностроения). В этот период в структуру ИМАШа входили пять отделов (теории машин и механизмов; точной механики; конструирования и деталей машин; трения и износа в машинах; резания) и две секции (технологии машиностроения; электросварки) [42].

В 1934–1935 гг. координация научно-технических исследований в области металлургии и металловедения осуществлялась Металлургической секцией Технического совета АН СССР [43]. В июне 1938 г. на базе секции была организована Металлургическая группа ОТН. Предполагалось, что исследования по основным научным направлениям будут проводиться под руководством следующих комиссий: черной металлургии, цветной металлургии, металловедения, новых высокоустойчивых огнеупорных материалов [44]. Но уже через три месяца Президиум АН принимает решение об организации Института металлургии (ИМЕТ). 29 ноября 1938 г. это решение утверждается Общим собранием академии [45]. ИМЕТ проводил и координировал научно-исследовательские работы в области физической химии, технической физики и технологии металлургического производства. Вскоре в институт была включена в полном составе Комиссия металловедения, до этого работавшая в группе химии.

Директор ИМЕТа в 1939–1960 гг. – крупнейший в СССР авторитет в области металлургии академик И.П.Бардин. Значение выполнявшихся в институте работ для развития теории и практики отечественной металлургии, а следовательно, и для индустриализации страны, невозможно переоценить: они охватывали весь спектр фундаментальных и прикладных исследований в этой области науки и техники. В задачи ИМЕта, в частности, входили: развитие теоретических оснований и прикладных методов анализа металлургических процессов и металлов; разработка физико-химических основ технологии электролитического получения и рафинирования цветных металлов; гидравлическая теория металлургических печей; методы расчета доменной шихты по молекулярным весам и расчета количества отходящих доменных газов; теоретические основания ведения доменной плавки; теория металлургического процесса и создание ряда специальных марок сталей, и, наконец, научное обоснование проектирования и строительства крупных предприятий – базы черной и цветной металлургической промышленности СССР.

В конце 1935 – начале 1936 г. в ОТН организуется Группа технической механики [47]. 27 декабря 1937 г. в эту группу – взамен упраздненной Комиссии авиастроения – была включена Комиссия аэромеханики (председатель – академик С.А.Чаплыгин). Наконец, в октябре 1938 г. на базе Группы технической механики создается Институт механики (ИМЕХ) с разделами работ: общая теория механики, строительная механика, аэрогидромеханика [48]. Эти научно-организационные решения принимались в условиях очевидной спешки. Ввиду отсутствия у группы технической механики собственной экспериментальной базы, Институту механики предоставлялось право использовать экспериментальные базы Сейсмологического и Физического институтов, а также Института строительной механики АН УССР, Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта и некоторых других. Директором ИМЕХа в 1939–1945 гг. был академик Б.Г.Галеркин. С самого начала в работах института принимали активное участие академики А.Н.Крылов, С.А.Чаплыгин, Н.Е.Кочин, Н.И.Мусхелишвили, В.Л.Поздюнин, Л.С.Лейбензон, С.А.Христианович, С.А.Соболев и другие, а также члены-корреспонденты АН СССР А.И.Некрасов, П.Ф.Папкович, Ю.А.Шиманский, В.В.Голубев, Л.Н. Сретенский, А.А. Ильюшин, М.В.Келдыш, Н.Г.Четаев и другие.

Последним из академических институтов технического профиля, созданных до начала войны, стал Институт автоматики и телемеханики (ИАТ). Соответствующее решение было принято Президиумом АН в мае 1939 г. [49, с.54, 63–64]. Как и в других областях технических наук, это решение Президиума лишь трансформировало организацию специализированных исследований, проводимых до этого уже в течение ряда лет. Действительно, деятельность Комиссии по телемеханике и автоматике, учрежденной при академии в июне 1934 г., с самого начала охватывала все основные отраслевые направления автоматизации промышленного производства и технологических процессов. Особое внимание во второй половине 30-х годов уделялось проблемам управления крупными энергетическими системами, задачам автоматизации теплотехнических и гидротехнических систем, применению автоматических устройств в приборостроении, электросвязи и военной технике.

Тематика научно-технических исследований в этой области стремительно разрасталась, и в 1938 г. статус комиссии был повышен: она была преобразована в Комитет автоматики и телемеханики (КТА). Комитет разрабатывал широкий круг теоретических и прикладных научно-технических проблем – от автоматизации технологических процессов подземной газификации твердого топлива до создания систем телемеханики для строящегося в Москве Дворца советов, научного обоснования методов расчета и конструирования автоматической аппаратуры, автоматизации целых отраслей промышленности. Значительное место занимали разработки конкретных систем и средств контроля и автоматизации для энергетики, химической промышленности, транспорта, гидротехнических сооружений и т.д. Исследователям еще предстоит оценить, насколько оправдано было сосредоточение исследований по столь разнородным относительно узким прикладным темам в академическом научном учреждении.

Председателем КТА был академик B.C.Кулебакин, ставший в 1939 г. первым директором ИАТ. При формировании ИАТ были определены следующие основные задачи его деятельности: разработка научных основ автоматики и телемеханики; изыскание новых и содействие внедрению современных методов и технических средств автоматизации и телемеханизации в ведущих отраслях народного хозяйства; содействие распространению знаний и обобщение результатов достижений мировой науки и техники в области автоматики и телемеханики [4, с. 54,63–64]. 16 июня 1939 г. ИАТ включается в реорганизованную структуру ОТН [49, л. 124, 151]. В 1939 г., согласно Положению об ИАТ АН СССР, в структуру института входили: кабинет общих вопросов и четыре лаборатории – элементов аппаратуры автоматического и телемеханического управления (с секциями методов измерений электромагнитных приборов и механизмов и электронных приборов); регулирования (с секциями регулирования электрических процессов, регулирования неэлектрических процессов и регуляторов); телемеханики (с секциями телеизмерения, телеуправления и связи); автоматизации производственных процессов (с секциями автоматизации механических процессов, электроэнергетических процессов, тепловых процессов, химических процессов, учетно-вычислительных операций) [50].

Кроме исследовательских институтов в системе научно-технических учреждений ОТН АН СССР в 30–40-е годы действовали и другие, менее крупные организации, создававшиеся главным образом для координации проводившихся в разных ведомствах исследований по одному научному направлению. Так, научно-технические исследования в области электросварки и электротермии в 30-е годы проводились в лабораториях Днепропетровского горного института. Московского высшего технического училища, Ленинградского политехнического института, в сварочном секторе Всесоюзного института железнодорожного транспорта и в других научных учреждениях страны. Координация работы была поручена АН СССР. Для этого в 1941 г. в ОТН была образована Секция по научной разработке проблем электросварки и электротермии под председательством академика В.П.Никитина. Основными направлениями научных исследований были: создание новых высокопроизводительных процессов сварки и электросварочного оборудования, изучение теоретических проблем прочности, изменения термического состояния и улучшения свариваемости металлов. Эти работы стали основой решения многих вопросов практического применения сварки в машиностроительной промышленности.

Для исследования водных ресурсов страны в 1919 г. КЕПС организовала Государственный гидрологический институт. Но быстрое развитие водного транспорта, строительства гидроэлектростанций и оросительных систем потребовало привлечения к решению технических проблем водного хозяйства страны больших сил. Для координации исследований по гидрологии, гидравлике и гидротехнике была образована Комиссия по водному хозяйству при Президиуме АН СССР. В ОТН были избраны крупнейшие специалисты в этой области: академики И.Г.Александров, Б.Е.Веденеев, Г.О.Графтио, Н.Н.Павловский, С.А.Христианович, члены-корреспонденты М.А.Великанов и А.Н.Костяков. 26 апреля 1939 г. Комиссия по водному хозяйству была преобразована в Секцию водохозяйственных проблем при ОТН под председательством академика Ф.П.Саваренского [29, с. 61]. В круг задач секции входили: разработка теоретических основ приложений геологии к отраслям строительства, решение конкретных геологических проблем, возникавших при строительстве таких крупных инженерных сооружений, как Днепрогэс, канал Москва–Волга, Московский метрополитен. На основе теоретических исследований связи поверхностного и подземного стока решались технические задачи регулирования новых водных систем.

Одним из важнейших направлений научно-технического обеспечения индустриализации страны в 30–40-е годы было развитие средств связи. Не рассматривая здесь подробно организацию академических исследований по этому направлению, отметим лишь, что в АН СССР работали многие ведущие ученые, чьи труды определяли состояние техники в этой отрасли народного хозяйства. Одним из создателей отечественных методов радиотехнических расчетов длинноволновых антенн и заземлений, лампового генератора, модуляции передатчиков, явлений затягивания и кварцевой стабилизации был М.В.Шулейкин. Под его руководством в 20-е годы создаются мощная дуговая радиостанция в Москве, первая в СССР электронная лампа для радиоприема, решаются теоретические проблемы радиоизмерений и распространения радиоволн над плоской землей. В 1936 г. бригада Шулейкина, исследуя условия прохождения КВ-радиосигналов на магистрали Москва–Хабаровск, положила начало работам по радиопрогнозам. М.А.Бонч-Бруевич в 1922 г. руководил строительством самой мощной в мире радиовещательной станции им. Коминтерна в Москве. В радиопередатчиках станции работали созданные в Нижегородской радиолаборатории отечественные радиолампы рекордной по тем временем мощности. Результаты исследования Бонч-Бруевичем проблем коротковолновой связи нашли практическое применение при создании первой в СССР магистральной коротковолновой линии радиосвязи Москва–Ташкент. Исследования закономерностей распространения УКВ, проводившиеся Б.А.Введенским в 20–30-е годы обеспечили освоение в СССР диапазона УКВ и развитие необходимых для этого технических средств. Теоретические основания развития отечественной радиотехники, радиоэлектроники и электротехники разрабатывались в трудах А.И.Берга, Л.И.Мандельштама, В.Ф.Миткевича, Н.Д.Папалекси, А.А.Чернышева.

Индустриализация России в 1920–1941 и в последующие годы, хотя и может рассматриваться как относительно самостоятельный период истории СССР, на самом деле представляет собой завершающий этап становления крупной промышленности. Есть основания утверждать, что научно-техническая деятельность академии имела не просто важное, но по многим параметрам и ключевое значение в процессе индустриализации страны.

1. История индустриализации СССР. Документы и материалы. T.1. 1917–1928 гг. М.: Наука, 1967; Т. 2. 1929–1940 гг. М.: Наука, 1967; Т.3. 1941–1952 гг. М.: Наука, 1968.
2. Есаков В.Д. Советская наука в годы первой пятилетки. М.: Наука, 1971.
3. Лельчук В.С. Социалистическая индустриализация СССР и ее освещение в советской историографии. М.: Наука, 1975.
4. Лельчук B.C., Азизов Ю.М. Шаги советской индустрии. М.: Наука, 1985.
5. Организация и развитие отраслевых научно-исследовательских институтов Ленинграда. 1917–1977. Сборник под ред. Б.И.Козлова. Л.: Наука, 1979.
6. План электрификации РСФСР. Доклад VIII съезду советов Государственной комиссии по электрификации России. 2-е изд. М.: Госкомиздат, 1955.
7. 60 лет ленинского плана ГОЭЛРО. М.: Энергия, 1980.
8. Гвоздецкий В.Л. Первая государственная программа научно-технического развития // Вопросы истории естествознания и техники. 1989. № 2.
9. Кольцов А.В. Ленин и становление Академии наук как центра советской науки. Л.: Наука, 1969.
10. Комков Г.О., Левшин Б.В., Семенов Л.К. АН СССР – штаб советской науки. М.: Наука, 1968.
11. Динамика российской и советской промышленности в связи с развитием народного хозяйства за 40 лет. 1887–1926. Т. I. Ч. 1–3. М.-Л.: Госиздат, 1929–1930.
12. Поткина И.В. Индустриальное развитие дореволюционной России. М.: ИРИ, 1994.
13. Эвентов Л.Я. Иностранные капиталы в русской промышленности. М.-Л.: ОГИЗ, 1931.
14. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.3. С.566, 570, 590;
Т. 44. С. 5, 215; Ленинский сборник. Т.XI. С.397.
16. Ильин Вл. Развитие капитализма в России. СПб., 1899.
17. Ленин В.И. Очередные задачи Советской власти // Полн. собр. соч. Т. 36. С. 188.
18. Отчеты о деятельности Комиссии по изучению естественных производительных сил России, состоящей при Академии наук. № 1–10. Пг. 1915–1917.
19. Организация науки в первые годы Советской власти (1917–1925). Сб. документов. Л.: Наука, 1968.
20. Федюкин С.А. Советская власть и буржуазные специалисты. М.: Мысль, 1965.
21. Пролетарский приговор над вредителями-интервентами. М.-Л.: Верховный суд СССР, 1930.
22. Попов В.Г. Государственный террор в Советской России. 1923–1953 гг. // Отечественные архивы. 1992. № 2.
23. Репрессированная наука. Л.: Наука, 1991.
24. Письма И.В.Сталина В.М.Молотову. 1925–1936. М.: Изд-во «Центр "Россия молодая"», 1995.
25. Индустриализация Советского Союза. Новые документы. Новые факты. Новые подходы. Сборник документов. Часть 1. М.: ИРИ РАН, 1997.
26. Козлов Б.И., Левшин Б.В. В конце "серебряного века" // Вестник РАН. 1998. № 7.
27. АРАН. Ф.2. Oп.1–1925. Д.33. Л.2. 1975.
28. Уставы АН СССР. 1724–1974. М.: Наука, 1975.
29. Очерки по истории Академии наук: Технические науки. М.-Л.: АН СССР, 1945.
30. АРАН. Ф.2. Oп.6a. № 2. Л.63.
31. АРАН. Ф.395. Oп. 1/1938. Д.1. Л.4; Д.3. Л.121.
32. Отчет АН за 1916 г. Пг. 1916. С.326.
33. АРАН. Ф.2. Oп. 6а. № 2. Л.63.
34. АРАН. Ф.7. Oп.7. № 3. Л.31 об.
35. Календарь-справочник АН СССР за 1935 г. С.44.
36. АРАН. Ф.2. Oп. 6а. № 4. Л.77.
37. Календарь-справочник АН СССР за 1937 г. С.64–65.
38. АРАН. Ф.2. Oп.6a. № 13. Л.248.
39. АРАН. Ф.2. Oп.6a. № 22. Л.263.
40. Материалы к истории АН СССР за советские годы (1917–1947). Под ред. С.И.Вавилова. М.-Л., 1950. С.275.
41. АРАН. Ф.2, Oп. 6a. № 18. Л.59, 61.
42. Профиль, структура и работа Института машиноведения АН СССР. 1943 г. АРАН. Ф.2. Oп.1–1943. № 43. Л.1 об.
43. АРАН. Ф.395. Oп.16. Д.29а. Л.1; Oп.1. Д.39. Л.3.
44. АРАН. Ф.395. Oп.1. Д.38. Л.53,55.
45. АРАН. Ф.395. Oп.19/38. Д.3. Л.67–68.
46. АРАН. Ф.395. Oп.19/38. Д.1. Л.3; Д.3. Л.75.
47. АРАН. Ф.395. Oп.1. Д.39. Л.16, 17.
48. АРАН. Ф.395. Oп. 1/1038. Д.3. Л.71.
49. АРАН. Ф.2. Oп.5a. Д.15.
50. АРАН. Ф.2. Oп.la/1939. № 29. Л.6–8.