Языки и народы

О. Е. Акимов

Реминисценция образа и реверберация звука

Резонансные группы слов

Если единого для всех людей праязыка никогда не существовала, если не верна очаговая теория, утверждающая, что лексикон сформировался из очень ограниченного числа слов, то какие механизмы лежат в основе развития языка? Реминисценция и реверберация, отвечаем мы. Этот механизм распространяется не только на язык общения, но и более широко, на бесконечную сферу информационного общения между людьми. Язык — это формальная часть предметного мира, в котором живет человек. Он является, так сказать, надводной частью айсберга, отражающей жизнь культурного общества, которая, однако, несет на себе фундаментальный паттерн биологической жизни в целом. Именно поэтому законы развития языка сходны, с одной стороны, с развитием биологических форм, о чём говорилось в предыдущем разделе, с другой — с всеобщими законами развития общества, его хозяйственно-экономических систем и государственных институтов, а так же с развитием литературы, религии и, разумеется, науки. Все эти глобальные социальные феномены представляют собой отдельные области экспансии единого жизненного потока в необъятное пространство неживой материи. Для иллюстрации механизма действия реминисценции и реверберации, характеризующего жизнь как таковую, а не только языковые явления, обратимся к одному из эпизодов мировой истории. Попытаемся осмыслить его не только с узко лингвистической точки зрения, но и с предметной, социально-культурной позиции.

Эффекты реминисценции и реверберации существуют благодаря способности нашего сознания к образованию ассоциативных связей. Причем при зарождении слова ассоциация может возникнуть как в фонетической плоскости, так и в визуальной; что именно послужило для генезиса его основы — фонема или образ — сказать трудно. Следующий пример подтверждает эту неопределенность. Названия крупнейших европейских рек — Дон, Донец, Дунай, Десна, Двина, Двиняч, Днепр, Днестр — служат прекрасным образчиком, демонстрирующим явление реверберации. Названия Дон, Донец (уменьшительное от Дон), Дунай только этим корнем и объясняются. Днепр, или на украинском, Днипр, белорусском Дняпр, при первом упоминании у Менандра, Данаприс, позже у Иордана (VI в.), Данапер, по наиболее правдоподобной гипотезе Кречмера образовано от Дану-апара, что означает дальняя река (с языке Авесты апара — дальний или задний).

Косвенно гипотезу Кречмера в отношении названия Днепра подтверждает и название Днестра, или у Иордана, Данастра, или на балкано-скифском языке, Дану-зду — близкая, соседняя, здешняя (здесь) река. Для Десны существует уже несколько конкурирующих объяснений: десна со славянского переводится как правый: десница — правая рука, правое крыло в парламенте. Таким образом, получалось, что десной можно называть любой правый приток реки. Но Десна — это левый приток Днепра. С таким же названием существует левый приток Южного Буга, левый приток Каменицы (Чехия), несколько мелких речек в бассейнах Днепра, река и озеро в Литве. Путаницу вносит и еще одно значение этого слова, десна — это также оболочка, покрывающая корни зубов, а на литовском это просто зубы, отсюда происходит дантист.

Утверждается, что перечисленные названия рек произошли от одного индоевропейского корня дан — река, вода, течь, поток. Так ли это? В данном случае более уместно говорить о явлении, когда каждое слово испытало влияние огромного множества смежных слов. Инвариантом для них служили две согласные буквы — д и н, которые в процессе реверберации сочетались с различными гласными. В итоге возникли фонемы типа дан, дон, дун, ден; слабые звуки типа с и ц здесь большой роли не играли. Особенно поразительным фактом является то, что одинаковые названия присваивались сразу нескольким рекам, как в случае с Десной и Двиной. Прилагательные Северная и Западная при Двине появились позже, для исключения путаницы. Есть третья Двина, приток Десны. С близким к Двине названием, Двиняч, существует река в бассейне Днестра.

Как можно было бы объяснить столь поразительное совпадение в названиях рек? Без понятий реминисценции и реверберации здесь, кажется, никак не обойтись. Разумеется, сами по себе эти термины еще ничего не объясняют. За ними стояли конкретные психологические и социальные механизмы. Ключевский рассказывает, что в первой половине XII в. Киевская Русь стала приходить в запустение и Юрий Долгорукий устремил свои взоры на север, прежде всего на Суздальские земли. Его сын Андрей Боголюбский не только колонизовал северные территории, но образовал независимую от Киева метрополию в городе Владимире: «Я, — говорит Андрей, — всю Белую (Суздальскую) Русь городами и селами великими населил и многолюдной учинил». Ключевский пишет:

 

В.О. Ключевский Надобно вслушаться в названия новых суздальских городов: Переславль, Звенигород, Стародуб, Вышгород, Галич, — все это южнорусские названия, которые мелькают чуть ли не на каждой странице старой киевской летописи в рассказе о событиях в южной Руси; одних Звенигородов было несколько в земле Киевской и Галицкой. Имена киевских речек Лыбеди и Почайны встречаются в Рязани, во Владимире на Клязьме, в Нижнем Новгороде. Известна речка Ирпень в Киевской земле, приток Днепра... Ирпенью называется и приток Клязьмы во Владимирском уезде. Имя самого Киева не было забыто в Суздальской земле: село Киево на Киевском овраге... Киевка — приток Оки в Калужском уезде, село Киевцы близ Алексина в Тульской губернии.

Но всего любопытнее в истории передвижения географических названий кочеванье одной группы имен. В древней Руси известны были три Переславля: Южный, или Русский..., Переславль Рязанский (нынешняя Рязань) и Переславль Залесский (уездный город Владимирской губернии). Каждый из этих трех одноименных городов стоит на реке Трубеже. Это перенесение южнорусской географической номенклатуры на отдаленный суздальский север было делом переселенцев, приходивших сюда с киевского юга. Известен обычай всех колонистов уносить с собой на новые места имена покидаемых жилищ: по городам Соединенных Штатов Америки можно репетировать географию доброй доли Старого Света [1, с. 255 — 257].

В «Слове о полку Игореве» имеется упоминание о реке Волге, которая в оригинале была написана как ВлъзЕ (через Е здесь обозначена буква ять), что является дательным падежом единственного числа от собственного существительного женского рода Вълга, т.е. Волга. В эпосе также встречается слово именительного падежа множественного числа Влъци, образованное от существительного вълкъ, т.е. волк. Очень может быть, что название реки Волги произошло от названия этого хищного животного. В волжских же степях жили воинственные тюркские племена болгар. Совершая разбойные набеги на близлежащие славянские поселения они вели себя как дикая стая волков. Прибавьте к этому внешний вид кочевников, которые для устрашения надевали на себя шкуру убитого волка, причем так, что оскал пасти этого животного оказывался на голове война. Впечатление это производило, конечно, жуткое и запоминающееся. Название племени болгар вероятнее всего произошло (за счет чередования в/б и г/к) от слова волк; иногда происходило чередование также гласной о/у и получалось племя булгар. Таким образом, очень может быть, что группа слов: Волга, волк, болгар или булгар явилась в результате реминисценции образа и реверберации звука.

Научная терминология, слова, относящиеся к церковной обстановке и одежде, названия чинов церковной иерархии, литургическая терминология — всё это пришло к нам из греческого языка: грамматика, арифметика, орфография, синтаксис, этимологи; икона, просфора, епитрахиль, стихарь; митрополит, архиепископ, игумен, диакон, иерей; апостол, тропарь, кафисма, октоих. Обратите внимание, все перечисленные слова относятся, главным образом, к новым сферам жизненных интересов. Немало греческих слов пришло к нам несколько с зауженным или смещенным содержанием, например: техно у греков означало искусство, ремесло; драма — действие, дело. Во многих русских словах греческая основа либо едва уловима как в словах: стенать, тянуть, трясти, плыть, либо она вошла в специальные термины: учить (дидактика), находить (эвристика), писать (графика).

В греческом языке русскому слову нож соответствует κοπίς, что служит основой для русского слова копьё; близкое существительное: κοπος — удар, боль, страдание, усталость, и соответственно глагол: κοπτω — рубить, выбивать, чеканить, ударять, бить, дробить. Отсюда русские слова с несколько смещенным содержанием: копать, копыто, копна. При объяснении слова копейка обычно вспоминают об изображении на монете Георгия Победоносца с копьем и это справедливо: названия двух сторон у монеты — орел и решка — также произошли от изображения герба в виде двуглавого орла и вензеля Екатерины Великой, напоминающей решётку. Однако, несомненно, и другое: слово копейка связана также со словом копить: копейка рубль бережет. Таким образом, слово копейка сильнее реверберирует со словом копилка, чем со словом копье. Образ копья для копейки является вторичным, отодвинутым относительно более первичного, выдвинутого вперед действия, выраженного словом копить.

Почти нет никаких сомнений, что в основе слов река и речь лежит один образ и это объяснимо (в греческом языке глагол течь прямо передается сходным словом ρεω). Образ реки и речи является комплексным: звуковым (сходно журчат) и визуально-смысловым (сходно текут). Старое слово рцы — производное от глагола реку — говорю. Но возьмите такое слово, как халатность. Разве могло прийти кому-то в голову, при условии тщательного обдумывания, для передачи абстрактных понятий беспечности поступка и небрежности действия использовать слово халат? Ясно, что здесь мы имеем дело с каким-то ироническим образом. Подобная стихийная семантическая реминисценция играет в живом языке общения людей важную роль.

Русское слово нож произошло именно от вторичного, казалось бы, не самого главного действия, а именно, обнажить, т.е. нечто оголить. Но является ли для человека это «вторичное» действие таким уж неважным? Ведь любой человек, увидев оголенное лезвие ножа, его блеск на солнце, испытает сильное волнение. Подобно тому, как блеск молнии порождал самых грозных богов у древних народов, точно так же блеск лезвия ножа сильно воздействовал на воображение человека. Реминисценция слова нож со словом голь является, возможно, самой сильной. Образ мог быть весьма обыденным, но ярким и запоминающимся, как тот, что зафиксирован в слове халатность или в выражении наломал дров, т.е. сделал работу так же небрежно, как ломают хворост через колено.

Имеется довольно прямая лингвистическая связь между словами нож и нога. Дело в том, что раньше женщины носили очень консервативную одежду, закрывающую все части тела, в частности, длинные юбки до пят, полностью скрывающие ноги. Если мужчина видел ноги женщины во время работы в поле или при стирке на реке, он говорил о ее наготе. Оголенная женская нога словно нож поражала его воображение. Как известно, язык передается по мужской линии, именно из мужчин выходили писцы и грамотеи. Поэтому нет ничего странного в том, что нож в бою и нога в быту, как наиболее волнующие моменты в жизни мужчины, вызванные одним и тем же неожиданным действием, а именно, оголением ранее скрытого, закрепились в близких по звучанию словах.

Нагота, как и нога, слова женского рода в грамматическом и семантическом смысле, т.е. они относятся прежде всего к женщине. Они стоят в прямой зависимости еще от одного женского слова — нежность. Видя наготу, мужчину охватывают нежные чувства; он испытывает негу. Белизна и мягкость женской кожи ассоциируется со снегом, и наоборот, снег бел и нежен, как женская кожа. Теперь уже нагота, нож, нога, нега, снег образуют общий визуально-семантический ряд, который, однако, на этом не обрывается. Нога является опорой корпуса, поэтому ножки есть не только у насекомых и животных, но и у стула, стола, шкафа. Ноги находятся внизу, следовательно, целая вереница слов низ, ниже, низина, низкий, низменный, униженный, нищий, за счет чередования гласных о/и и согласных г/ж/з/щ семантически и фонетически «произошли» из слов нога и ножки. Аналогичным образом от слова нож «произошли» не только такие слова, как ножны, ножницы и ножовка, но также за счет выпадения гласной о и появления и возникла череда глаголов: пронзать, вонзить, низать; исключение составляет слово занозить, где звук о присутствует.

Слово «произошли» мы взяли в кавычки, подчеркнув тем самым, что на самом-то деле никакой направленности при этих ассоциациях не возникает, поскольку здесь отсутствует направление генезиса слов. Трудно сказать, какое слово явилось причиной, а какое следствием в цепи заноза — занозить — низать — нить. Слово низ с таким же успехом воздействовало на слово нож, как второе на первое. Следует помнить, что звуковая реверберация и образная реминисценция не имеют определенного вектора распространения; они существуют в форме резонанса, некоего общего возбуждения целой группы схожих явлений или действий.

В «Токовом словаре» Даля читаем: «Низать, низывать что на что, вдевать несколько вещей сподряд на нитку, проволоку, на вилку, спичку». Даль приводит множество высказываний, среди которых есть и такие: Этот бисер не нижется (если дырочки узки). Врет, как бисер нижет. Смотри, как роса нижется по краям листочка! Вынизать, унизать жемчугом. Взнизывай по две бисеринки зараз. Внизала в жемчуг дрянных бус. Донизывай скорее. Занизала всю кайму. Изнижу весь жемчуг. Листочки, по росе, словно жемчугом обнизаны.

В этих выражениях фигурирует слово бисер. П.Я. Черных в своем «Историко-этимологическом словаре» (М., 1993) в статье бисер разъясняет: «В древнерусский язык это слово попало из старославянского (древнеболгарского), а туда, как полагают, — из первоболгарского (тюрко-болгарского) языка, где оно предположительно звучало busr(e). В других тюркских языках неизвестно... Но, вообще говоря, история этого слова в славянских языках не вполне понятна».

Откуда у булгар волжских степей взялся бисер? Первоначально в качестве бисера, вероятнее всего, использовался жемчуг и перламутр. До сих пор церковники бисер называют жемчугом. Стекло появилось как заменитель этого драгоценного материала в северных странах, где жемчуга не добывали. Низание бисера на одежду, вероятно, возникло вместе с пришиванием перламутровых пуговиц. Вряд ли у диких степных племен мог возникнуть обычай расшивать одежду бисером, так как подобная одежда предполагает соответствующую обстановку — роскошные покои, богато украшенные залы. Такая обстановка была при Византийском дворе, но тогда и генетические корни слова бисер нужно искать в греческом языке, а не в тюркском.

Русские слова бисер и бусы схожи по звучанию с французским baisser, означающее понижать, опускать, образованное от корня bas — низ, низко, низкий. Последнее, в свою очередь, произошло от греческого слова βασις, означающего основание. В греческом же языке имеется слово βαθος — глубина, а жемчуг, как известно, достают со дна моря. Поскольку бисер (равно жемчуг) низают и достают c глубин океана, то вполне вероятно, что слова бисер и бусы произошли от греческого βασις, которое имеет и более старое значение — нога. Таким образом, в греческом языке в одном слове базис соединены два важных для нас сейчас смысла — низ (подножие) и нога (опора).

Голландию французы называют Pays bas, что переводится как нижняя страна или низинная земля; англичане ее называют Netherlands, а сами голландцы — Nederland, что уже близко к русскому названию — Нидерланды. Английское слово nether — низ, нижний является устаревшим; сейчас его успешно заменяют другие слова — base, bottom, below, less, under, lower. Однако любой англичанин поймет выражение the nether man, означающее ноги. Подобные иносказания существуют и в русском языке: если сказать нижние конечности, всякий поймет, что речь идет о ногах; выражение «он валялся у него в ногах» равносильно выражению «он унизился перед ним». Таким образом, в английском слове nether, как и в греческом basiz, объединились оба содержания, порознь заключенные в русских словах низ и ноги.

Однако в английском языке существует удивительное слово nog — гвоздь, клин, опора, сделанные из дерева. В этом слове nog одновременно заключен двойной смысл — колющего предмета и опоры. Одному английскому слову nog в русском языке соответствует два близких по звучанию, но далеких по смыслу слова нож и нога. Вопрос только в том, так ли уж далеких? Эпистемология учит обратному: одинаково звучащие слова близки и по смыслу.

Возьмите ряд английских, немецких и русских слов, связанных фонетически: nether — niedrig — нижний,neither — nichtig — ни..., nail — Nagel — ноготь, needl — Nadel — иголка, naked — nackt — нагой, night — Nacht — ночь, needl — nähen — шить, need — Not — нужда. Общая фонетика выражена прежде всего в примерно одинаковой структуре всех слов с устойчивым первым носовым звуком н. Английские, немецкие и русские слова испытывают взаимную реверберацию. Далее мы вправе ожидать от фонетической аналогии некую семантическую корреляцию, выраженную в сходстве действия или одинаковости образа.

В русском языке слова нагой и ночь существенно отдалились друг от друга, но в немецком они почти полностью совпали, а это дает ключ к пониманию взаимосвязи и русских слов. Другой пример: в древнеирландском языке слово нагота – nocht — почти целиком совпало с русским словом ночь. Раздеваются не только тогда, когда ночью ложатся спать, но и во время купания или плавания, поэтому во многих европейских языках слово плыть имеет корень nag. В английском же языке слово в таком написании переводится, как приставать, изводить, отсюда и русские слова наглец и нахал. Наглость связана с пренебрежением, игнорированием. Эти понятия передаются в английском и немецком языках уже другими словами, но созвучными русским — neglect и nachlässig. Подобных примеров можно привести множество, в частности, к выписанным словам можно было бы добавить такие немецкие слова, как neigen — снижать, nieder — клепать и т.д.

Слово нога имеет совершенно иное отношение к таким словам, как ноготь и коготь; их связь, возможно, произошла посредством слов чужого языка. Между тем слово голый, непосредственно резонируя с русскими словами нагой, наголо, наглый, наглец, нахал, дало начало существованию огромного числа слов, в которых характерный носовой звук н уже отсутствует, а на первом месте стоит гортанный звук г в сопровождении языкового л: голь, голыш, головешка, головня, голытьба, голень, голенище, голяшка, гольян, голова, глава, главный, главенствующий, главарь, галька, галка, гладко, галить, глазеть, глаз, глас, голос, голосить, глотка, глотать и т.д.

Из слова низ «прорастает» целая ветвь сложных глаголов: низводить, низвергать, низлагать, ниспадать, нисходить, а также слова ниц, ничком, никнуть, ника, ничто, ничей, ничье, ничего, ничтожный. Слова обнажаться, унижаться тесно коррелируют с такими словами, как нищать, нищий, нить, а это, в свою очередь, вызывает другую группу слов с гласной у, внутренне сильно реверберирующих: нужда, нужно, нуждаться, нужник, нудить, нудный. От слова ночь пошло направленное словообразование в виде ночлежка, ночник, ночевка.

Интересное содержание вобрало в себя слово галка. По Далю, галка — это «горящая головня, носимая ветром при пожаре». Этот образ ассоциируется с галкой — птицей. Гладкость, характерная для голых, округлых форм (галька), вызвало к жизни совершенно новое содержание слова галка, передаваемое современными словами шар, мяч. Отсюда слово галить — «подавать мяч или шар в игре». Но галиться все равно, что изгаляться, шутить, смеяться. «Парни над девками изгаляются», т.е. нагло издеваются.

Другие реминисценции и реверберации: галки галдят, малыш-голыш, «галить младенца, дать полежать несвитому; он галится, тянется и подает голос»; из французского языка: галиматья — бессмысленная речь. Это порождает длинный ряд слов: голосить, голос, глас, глоссарий, глагол, глаголить. Английское слово leg переводится как нога. Так, ляжка реминисцирует уже с иноязычным словом, которое в русском слове легавый (пёс) является корнем. И вновь образуется вереница слов, начинающихся уже с языкового звука л, затем идут чередующиеся гласные е, я, и наконец, следует вновь приобретенные чередующиеся согласные г, ж, з: лягать, лягушка, лязг, лязгать, лгать, лжец, лживый, ложь.

Ниже на рисунке приведен лингвистический граф с корнем нож, где приведены ассоциативные ветви, так или иначе связанные с этим словом. Однако необходимо отчетливо понимать, что все лингвистические графы никакого корня, т.е. начала произрастания всего дерева, не имеют. Слово нож — это только условный корень, выбранный нами из ряда столь же равноправных слов. С такой же легкостью мы могли бы обвести в овал слово нога, низ, нагота, голова, а слово нож поместить в прямоугольную рамку.

Очаговая теория не работает. Природа языка такова, что в нем невозможно отыскать какие-то ключевые слова. Лингвистические графы часто изображаются в виде деревьев, но реально они содержат бесконечное число замкнутых контуров. Фонетические и образно-семантические линии слов то сходятся, то вновь расходятся. В этом состоит своеобразие всех лингвистических графов, которые напоминают бесконечную узорчатую вязь без каких-либо признаков симметрии и регулярности.

Все ребра графа словообразования не имеют определенной направленности, т.е. отдельные связи между словами носят взаимно ассоциативный характер.


 
 

Омонимы, синонимы и антонимы

Слова-тёзки, или омонимы, на первый взгляд сильно различающиеся по смыслу, но при внимательном рассмотрении их содержания они обнаруживают некое общее значение, что говорит об общности причин их порождения. Возьмем два слова 1-лук в значении растения и 2-лук в значении оружия, которые принято считать классическим примером омонимии. Наряду со словами 1-лук и 2-лук имеются еще два близких по звучанию слова: луг и лукa. Проследим за этимологией двух последних слов.

Луг означает «пастбище», «участок земли, заросший травой»; древнерусское логъ используется в значении луг, лощина, болото; в этом же примерно значении используется литовское слово lenge — лощина, а также «участок земли в низине», «луг между двумя взгорьями»; ложе и ложка образованы от логъ. Лужа — «скопление воды в небольшой ямке», луза — «для бильярдных шаров», лузга — «рыбная чешуя или скорлупа от семян (отсюда выражение: лузгать семечки)», и наконец, лужайка — все эти слова имеют непосредственную связь со словом луг и лук. По Далю, «Лузь, ж. ряз., влд. лугъ, луга, более употрб. мн. лузи, напр. в песн. Во лузяхъ, во зеленых лузяхъ».

Старое русское слово лукa означает: либо просто изгиб, искривление, например, изгиб переднего края седла; либо «часть суши, иногда — пойма, образуемая дугообразным поворотом, изгибом реки», так лукоморье — это морской залив. Более отделенная часть моря, образующая озеро, называется лагуной. От лукa образовано слово лукошка из бересты или другого гибкого материала, из которого можно плести корзины. Наконец, лукa толкуется как кривда, т.е. неправда, хитрость, обман, отсюда происходит эпитет лукавый и собственное имя Лука. Если растеребить луковицу, то получим луки, т.е. луковые лепестки в виде лузги, лузи, луз или ложек.

Лук, как оружие, Даль помещает в статью лукa, поскольку основным его признаком является «согнутая в дугу деревянная, костяная или стальная полоса»; здесь же: «лучок пилы», «лучок рыболовный» и пословица: «У конного солдата ноги лучком». Луковичное искривления арок и куполов церквей также дает общий смысловой фон для исходных слов 1-лук и 2-лук. Таким образом, между лукавым и лучником пролегает не столь уж непреодолимая дистанция, как это может показаться на первый взгляд. Лука в смысле искривления дает обратную ассоциацию от луча (света) как образца прямолинейности; лучник стреляет из лука. Лучезарный — человек или предмет, от которого лучи-стрелы расходятся веером. Этот ряд слов может быть продолжен.

Типичным примером омонима является коса как выступ суши, как длинный пучок волос и как инструмент. Этимологические словари уверяют нас, что их происхождение сильно различается и фонетическое совпадение случайно. Между тем все названных три объекта имеют продолговатую, изогнутую форму. Нам говорят, что коса из волос происходит от чесать, касаться, а коса как инструмент от кастрации, отрезания. Происхождение же слова косой в смысле искривленный, изогнутый считается спорным. С одной стороны, косой примыкает и к инструментальной косе, как косой нож, с другой — к косе волос: уложить волосы не ровно, скосить их, сплести их. Кроме того, девичья коса не просто свисала прямо вниз, а укладывалась колечком, узлом, копной на затылке. Косы часто были сделаны из чужих волос и, таким образом, представляли собой отрезанные или скошенные волосы; девицы отращивали косы, чтобы затем отрезать их и продать — был и такой промысел на Руси.

Косы тесно связаны с космами волос, т.е. не расчесанными, спутанными, не прямыми волосами. Космы, являясь предельным случаем не причесанных, не уложенных волос, образуют хаос, т.е. нечто противоположное космосу. Космы или копна волос на голове ассоциируется со стогом сена и, таким образом, мы снова приходим к образу скошенной травы. Скосить в смысли свалить и скосить в смысле искривить вообще фонетически и семантически неразличимы; скосить значит сделать прямо- стоящее, лежащее, висящее косо- стоящим, лежащим, висящим; это можно сделать как с помощью касания, прикасания, расчесывания так и с помощью от-, под-, у- резания. Песчаная коса напоминает и кривое лезвие ножа, и приглаженные водой волосы. Какой именно образ возникнет у смотрящего на песчаную отмель, сказать заранее трудно, но определенная визуальная связь песчаной косы с лезвием инструмента и приглаженными волосами здесь существует.

Таким образом, реминисценция образа породила не просто близкое фонетическое сходство слов 1-коса, 2-коса, 3-коса, но и их полное совпадение. При разговоре или чтении текста мы легко поймем, в каком именно смысле используется слово коса. Аналогично, у нас не вызывает никаких затруднений отличить 1-лук как растение и 2-лук как оружие. Поэтому язык идет на эти и подобные этим совпадения. Английское слово magazin, означающее журнал, т.е. сборник различных текстов, не случайно совпадает с русским словом магазин как торговым предприятием, поскольку magazin переводится так же, как склад, накопитель, чем, собственно, и являются журнал и магазин (ср.: магазин с патронами, который имеет автоматическое оружие). Видимо, не случайно слово bad — плохой на английском и на персидском языках звучит одинаково.

Ниже приводится список одинаковых слов с различными значениями (омонимов). Посмотрите, разве нельзя провести между парой различных смыслов некий общий образ? Кому не понятно, почему работяга-мужик назвал рабочий молот бабой. Итак, включите свое воображение и внимательно прочтите следующие слова:

баба — грубо о женщине или у рабочих молот,
бабка — кость и старуха,
брак — изъян и женитьба,
брань — ругань и битва,
ветрянка — мельница и заболевание,
глава — руководитель и раздел книги,
дождевик — гриб и плащ,
долг — обязанность и взятое в займы,
душить — сравните: придушить и надушиться,
жаба — болезнь и земноводное существо,
засыпание — песком и отход ко сну,
звезда — либо на небе, либо на сцене,
ископаемое — руда и ретроград,
китайка — сорт яблок и сорт ткани,
крепость — напитка и укрепленное сооружение,
кулак — сжатая кисть и зажиточный крестьянин,
ладья — лодка и шахматная фигура,
лайка — порода собаки и сорт кожи,
люкс — единица освещения и гостиничный номер,
малиновка — птица и наливка,
метать — икру и копье,
недотрога — растение и человек,
овсянка — каша и птица,
оператор — человек и математическое действие,
острожник — рыбак и арестант,
отлетать — отскакивать и закончить летать,
пенка — пленка молока и птица,
перечесть — пересчитать и прочесть заново,
полотер — человек и устройство,
править — управлять и исправлять,
приёмник — учреждение и устройство,
примат — первенство и млекопитающее,
размазня — каша и человек,
скат — откос и рыба,
среда — окружение и день недели,
тур — животное и этап,
ханжа — хлебная водка и лицемер,
цвет — синий, зеленый, ... и цветение растений,
честь — почет и читать,
штат — Техас и списочный состав учреждения,
штормовка — куртка и птица,
щур — предок и птица,
этюд — рисунок и музыкальное произведение,
язык — общения народа и орган во рту животных.

Разумеется, в приведенных примерах дан не полный перечень значений. Так, пенка это не только пленка молока и птица, но еще и минерал, а под песчанкой нужно понимать, по крайней мере, четыре биологических вида: растение, грызуна, рыбу и птицу. Если мы не смогли установить ассоциативную связь между двумя различными образами, имеющими одинаковые названия, то это еще не значит, что такой связи не существовало никогда. Ведь слова не генерируются случайным образом, как произвольные наборы цифр в генераторе случайных чисел. Наоборот, приведенные примеры убеждают нас, что совпадающие по звучанию слова непременно содержат нечто общее во внешнем или внутреннем облике. Существует и неполное фонетическое совпадение, когда слова различаются только по ударению: зaмок, видeние, пaрить, недвuжимость, мyка, целuть. За этими полуомонимами тоже скрыто некое общее содержание.

Возьмем слово отстоять и посмотрим, сколько у него на самом деле значений; отстоять город, отстоять в очереди, отстоять муть. Все эти три значения связаны со словом стоять, отсюда их семантическая общность. Теперь зададимся вопросом, сколько значений у глагола отпустить? Понятно, что смысл ему во многом задают рядом стоящие слова: отпустить — птицу, бороду, товар, пояс, шутку, грехи, сталь, гулять. Подобная семантическая девиация наблюдается у всех слов без исключения. Контекст во многих случаях указывает на истинное значение используемого слова. Можно сказать иначе: освободить птицу, отрастить бороду, продать товар, развязать пояс, сказать шутку, снять грехи, следовательно, слова освободить, отрастить, продать, развязать, сказать, снять будут синонимами к слову отпустить. Используются словосочетания развязать пояс или развязать войну, но нельзя сказать развязать шутку или развязать грехи.

Итак, смысл слов как бы рассредоточен по близлежащим словам и целым фрагментам текста. Чтобы понять в каком значении автор использует тот или иной термин, иногда необходимо прочесть всю его книгу. Сказать: «Философия Гегеля глубоко спекулятивна», значит, ничего не сказать, так как слово спекуляция может определяться двумя взаимно исключающими содержаниями: как некое умственное мошенничество (так понимают это слово позитивисты) и как высшей степени разумная форма представления философской идеи (так понимал его сам Гегель). Чтобы расшифровать данную мысль, нужно выйти, по крайней мере, за пределы этого предложения. Таким образом, термин спекуляция — амбивалентен, т.е. в нем одновременно заключен антоним — диаметрально противоположное содержание.

Часто противоположное значение слово приобретает после компрометации его исходного содержания; таковы, например, слова метафизика и коммунизм. Если сегодня человека называют метафизиком или коммунистом, он скорее всего на это обидится. Правда, некоторые люди, указывая на себя, с гордостью говорят: «Я — коммунист» или даже: «Я — фашист». Переход к рыночной экономике в нашей стране для многих людей, особенно преклонного возраста, оказался болезненным. В связи с этим появились ругательства: дермократ и дермократия. Возможно, для исследователя, изучающего русский язык через много-много лет, когда он радикально изменится, появление буквы р в греческом корне будет неразрешимой проблемой. Читая газеты далекого прошлого, он не сможет понять значение слова прихватизация. Вряд ли ему придет в голову провести параллель между английским существительным приватизация и русским глаголом прихватить. Однако именно такие слова-уродцы мгновенно возникают и быстро распространяются в народе.

Противоположное расхождение в значениях слов, образованных от одного корня, может происходить в результате возникновения противоположного эффекта: яд, ядовитый имеют общий корень со словом еда, съедобный, противоположными являются слова: друг и другой. Сдвиг в содержании слова может происходить и в результате естественного развития социальных институтов. Так, когда-то министр и магистр обозначали низшую и высшую должность, соответственно, сегодня эти чины находятся в обратном отношении. В однокоренных словах врать и врач тоже произошла семантическое искажение. Мы понимаем, что представитель медицинской профессии не стремится намеренно нас обмануть. Слово просмотреть может означать: внимательно ознакомиться, но также не заметить, пропустить; слово наверное означает может быть, вероятно или нечто противоположное — наверняка, несомненно.

В религиозных гимнах Индии, например Бхагавадгита, Бхагаван означает Всевышнего, т.е. того, кто обладает всеми богатствами, всеми силами, всей красотой; бхакта — преданный слуга Господа; бхава — экстаз, ступень бхакти, непосредственно предшествующая чистой любви к Господу. Индоевропейский корень здесь один: бха, означающий расти, возникать. Слова: бхаг переводится как наделять, раздавать; бхага — счастье, благосостояние; бхагавант — великий, блаженный. Отсюда произошло слово Бог, которое в русском языке ближе к словам, означающим богатство, богатый, т.е. к понятиям, связанным с приобретением чего-либо, чем с раздачей. Богатырем в русском языке называют героя — «отважного человека, жертвующего собой». Этот же смысл остался в казахском языке: батыр — силач и турецком: batir — смельчак, храбрец. Но в болгарском языке то же самое слово, богатыр, означает уже богача, богатея, т.е. нечто противоположное герою. Слово богадельня, как «приют для инвалидов и престарелых» означает божий надел, где надел перекликается с глаголами наделять, делиться с неимущим.

Глаголы брехать и разъяснять — слова-антонимы, а глаголы заявлять и утверждать — слова-синонимы. Это — два противоположных полюса. Однако между двумя полюсами синонимии и антонимии равномерно распределены множество других глаголов, имеющих самый широкий спектр смысловых и эмоциональных оттенков: втолковывать, лгать, сообщать, выговаривать, материть, толковать, высказывать, мямлить, точить лясы, глаголить, обговаривать, удостоверять, говорить, объяснять, указывать, декламировать, приказывать, чеканить, доказывать, произносить, чесать языком, беседовать, звенеть, болтать, извергать, разводить бодягу, бормотать, изрекать, разговаривать, изъяснять, калякать, растрезвонить, вещать, кричать, растрепать.

Для слова легкий антонимом будет тяжелый в значении веса, трудный в случае перевода текста, сильный, если речь идет о морозе, сложный для характера, тернистый для пути. То же самое необходимо сказать и в отношении синонимии. Так, слова смешной, забавный, потешный, уморительный, смехотворный, курьезный, комический в «Словаре синонимов» А.П. Евгеньевой отчасти расставлены, если так можно выразиться, по степени возрастания веселья: «Смешной — вызывающий смех; забавный, потешный — такой, который не только смешен, но и забавляет; уморительный — очень смешен, очень забавный; смехотворный — такой, который вызывает смех своей нелепостью, несуразностью; курьезный употребляется преимущественно со словами случай, происшествие в речи разговорного характера; комический — смешной, забавны, полный комизма».

Мы говорим: этот человек имеет грозный вид. Почему мы так сказали? Потому что этот человек страшен и опасен как гроза с ее молниями и громом. Но само слово гроза не является ли оно производным от образа грозных людей (вспомним изображения главных греческих и римских богов — Зевса и Юпитера)? Не мог ли внешний облик рассерженного человека послужить моделью для «рассерженной» природы? Можно предположить, что в незапамятные времена жил некий вспыльчивый старик по имени Гроза, и все жители племени, глядя на его внезапное раздражение стали называть сильный дождь, сопровождающийся вспышками молнии и раскатами грома, грозой. Такая сконструированная нами ситуация вполне правдоподобна.

Например, говорят: этот человек тучный. Сразу возникает вопрос: этого человека сравнили с огромной тучей, висящей в небе, или же с огромной тушей какого-нибудь животного? Откуда взялись эти слова: тучный, туча, туша? Что возникло первым, что вторым, что третьим? Мы утверждаем, что здесь нельзя ответить на подобные вопросы, поскольку в данном случае имело место не причинно-следственное отношение строго упорядоченного характера, а реверберация и реминисценция, т.е. взаимное влияние фонетики слов и образов, отображаемых этими словами. Близкие образы создали близкие по звучанию слова, имеющие как бы одну корневую систему. Говорим «как бы», поскольку никакого корня, т.е. первичного источника их образования не существовало. Эти слова, взаимно отразившись друг от друга, образовали некую общую фонему, которую назвали корнем.

Когда-то овца, облако, похожее на овцу, и мешок, сделанный из овечьей шкуры, обозначались одним и тем же словом. Означает ли это, что в каком-то изначальном праязыке существовал один корень на все три слова? Конечно, нет. Эта омонимия возникла благодаря визуальной ассоциации или действия механизма реминисценции образа. Очень часто слова возникают по зрительной аналогии: гора, напоминающая медведя, получает название Аюдаг — Медведь-гора и т.д. Пусть кто-нибудь скажет про того или иного человека, что он худой, и тут же в нашем сознании возникает множество образов людей: тощих, больных, дурных, безалаберных, скверных, лживых, жадных. Предположим, из контекста или из анализа конкретной ситуации или еще как-то вы сумели отобрать нужный вам смысл слова худой и поняли своего собеседника так, что тот, о котором говорят, имеет скверный характер. В жизни подобные ситуации всегда получают разрешение и мы устанавливаем соответствие между словом и обозначающей им вещью.

Реминисценция образа вместе с реверберацией словоформы может происходить как по синонимической связи, так и по антонимической. Приведенные примеры демонстрируют нам богатство фонетических, смысловых и образных ассоциаций. Самый эрудированный исследователь, занимаясь историей и сравнением языков, никогда не сможет проследить эти многомерные корреляция. Пытаясь выделить некое лингвистическое ядро и составляя лексикон мифического праязыка, он обманывает себя и в действительности решает облегченную задачу, не имеющую никакого отношения к реальности. Когда кто-нибудь начинает говорить, что для реконструкции праязыка он использовал компьютер, это вызывает недоумение: никакое техническое средство не способно проследить эволюцию устного языка, на котором говорили в течение многих веков словени, кривичи, вятичи, радимичи, дреговичи, поляне, древляне, северяне, уличи, тиверцы, дулебы, хорваты и сотни других народов, проживающих в густых лесах и бескрайних степях Земли Русской.

Чередование звуков — явление очень древнее, характерное для славянских языков, восходящее еще к праславянским временам. Поскольку изначальная церковная грамота пошла с южных и юго-западных областей, в современном церковнославянском языке принята акающая огласовка и более смягченная форма произношения. В нем практически отсутствуют слова с полногласными сочетаниями -оро-, -еле-, -оло-, т.е. нет слов берег, голос, город, молочный, но есть брег, глас, град, млечный. Слово лодка священник постарается заменить на ладья, один на мягкое един, несёт на несет, урод на юродивый, воскресенье на воскресение, Божья на Божия, святой на святый, хожу на хождение, помочь на помощь.

Между южным и северным диалектами непрерывно шла борьба; приживались либо северные, либо южные слова, либо оба слова существовали на равных правах, например: петух (север) против кочет (юг), белка (юг) против векша (север), квашня (север) против дежа (юг), ковш (север) против корец (юг), рогач (юг) против ухват (север), тропа, тропинка (север) против стезя, стежка (юг).

По каким причинам произошла замена одних слов на другие, в большинстве случаев сказать сложно. Например, следующие замены сегодня практически необъяснимы: чело — лоб, дщерь — дочь, токмо — только, вертоград — сад, еже — которые, паки — опять, стогна — улица, одр — постель, егда — когда, аще — если, дондеже — пока, выя — шея, вертеп — пещера, абие — тотчас, присно — всегда, днесь — сегодня. Очень жаль, что многие старые эпитеты вышли из моды: огнезарный, златоструйный, храбросердный, храбродобропобедный; но другие, столь же древние, почему-то остались: долготерпеливый, подобострастный, громогласный, животворный.

Война шла не только между Югом и Севером, но также между Западом и Востоком. Слова знать и ведать как раз иллюстрируют это противостояние. Знать — ближе к соответствующим словам европейских языков: латышского, литовского, немецкого — zinat, zinoti, sinnat. На базе этого глагола возникла длинная вереница слов: знание, знатный, знакомый, знамение, знамя, знак, значок, знахарь, означает, ознакомился, незнакомка, узнать, осознать, сознание, бессознательный. Ведать, ведь, весть, вещать, вещь, вещевой, вещество, вече, ведомости, ведьма, медведь (мёд отведывает) — пришли из Индии и связаны со словом veda —знание. Но глагол ведать реверберирует с другим глаголом — видеть, который в свою очередь порождает новое множество слов. Пары: знать и ведать, известный и знаменитый, природоведение и естествознание — образуют очень близкие синонимы, в связи с чем в русском лексиконе ощущается определенная избыточность.

Глагол знать коррелирует с индоевропейским словом gen, которое имеет множество смысловых оттенков в восточных языках, в том числе, познание и рождение. Слово дхьяна (или на языке пали — джхана) есть санскритский исток китайского слова чань и японского дзэн, которые тесным образом связаны с gen. Слова чань и дзэн означают медитацию, трансцендентное погружение в сознание или высшее религиозное переживание. Современные русские слова: ген, генератор, жена, жизнь и прочие коррелируют с этими древневосточными словами. В буддийском учении познание аналогично процессу рождения; причем знания рождаются из самого субъекта. Как паук вытягивает из себя паутину, так человек вытягивает из себя знания о себе и мире.

В «Палийском Каноне» перечисляются восемь разновидностей джханы: четыре рупа-джханы и четыре арупа-джханы, т.е. стадии джханы с формой и без форм. Первые четыре рупа-джханы постепенно овладевают понятиями (витакка) и дискурсивным мышлением (виччара), с помощью самадхи создавая невозмутимость (уппекха). При этом, как учит Канон, человек воспринимает мир без слов и понятий. Его ум находится в состоянии целостности, в отсутствии двойственности субъекта–объекта и всякого дискурсивного мышления. Вторая четверка арупа-джханы описывается как стадии безграничного пространства сознания, как полное ничто. Это — последовательные этапы постижения ума своей собственной природы. В Каноне говорится, что в момент своей смерти Будда вошел в паринирвану, т.е. окончательную нирвану, именно из самой последней, четвертой рупа-джханы.

Западное слово король произошло от Карла Великого, подобно тому как царь произошло от Юлия Цезаря, но затем в южном варианте это слово изменилось по общему правилу: крал. Имя Valdymieras сначала изменилось на Вальдымар, затем на Володимир, и наконец, на Владимир. В северных словах борох или ворох позднее произошла неполная редукция с заменой о на а и получилось барахло (но брать). Старое слово корона пришло из латинского corona и произносилось сперва как коруна, южного же варианта у него никогда не было. Слова колокол и шорох звукоподражательные, возможно, поэтому южный вариант у них отсутствует.

Фонетические отклонения, как правило, влекут изменения смысла слова, иногда очень существенные, сравните: боронить — бранить, колодка — кладка. Возьмем два выражения: морочить голову и под мраком ночи. Первое выражение означает "вводить человека в заблуждение", но другой смысл ему сообщается словом мрак, отсюда, морочить голову означает еще скрывать истину или затемнять голову. Влияние первого выражение на второе: ночь затемняет, скрывает, морочит голову.

Теперь сравните два слова праздник и порожний, произошедших от одного корня; ясно, что генетическая связь не могла исчезнуть полностью: праздничный день для многих из нас является в действительности пустым, пустопорожним или праздно проведенным днем. Впрочем, практически любое буквенное изменение приводит к изменению содержания слов — здесь удивляться нечему: сторона — странно — странник — странный, строг — сторож — стража — страх, но то же самое происходит с любым другим корнем: губить — гибель — гибкий и т.д.

В следующих примерах семантическое размежевание произошло уже не в результате фонетической вариации (реверберации), а в силу вариации образной (реминисценции). Например: красный в смысле важный, как в словосочетаниях красна изба пирогами, красный угол, или красный в смысле красивый, как в словосочетании красное словцо, красна девица, т.е. прекрасная девица, или, как красный в смысле красного цвета: кровь красна — ничего важного или красивого здесь уже нет.

Вся история формирования нашего языка представляет собой череду заимствований, сначала из греческого, потом, латинского, немецкого, голландского, французского языков. Сегодня огромное влияние на русский язык оказывают различного рода американизмы. Во все времена были патриотически настроенные люди, горячо отстаивающие чистоту русской лексики. При этом они всегда говорили примерно одно и то же: о постыдном преклонении перед всем иностранным, о забвении родной культуры и о бедственном положении отечественной, о проникновении через язык "аморальных" нравах Запада. Некоторые слова исчезали вместе с исчезновением предмета или действия, например: челобитье (бить лбом об пол), понаблошился (понаторел ловить блох); исчезли многие словосочетания из-за неблагозвучности, например: ни уха ни рыла, остервенел.

У Ленина В.И. есть небольшая заметка, озаглавленная «Об очистке русского языка», которая в советское время в обязательном порядке изучалась в школе. В ней есть такие слова:

 
Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности. Употребляем их неправильно. К чему говорить дефекты, когда можно сказать недочеты или недостатки или пробелы? [2, с. 49].
По этому поводу сделаем небольшое замечание. Как известно, Ленин картавил; сегодня этот недостаток речи более точно называется дефектом речи. Нас хуже поймут, если мы, воспользовавшись предложенным им словом, скажем пробел речи.

Чем больше слов-синонимов, в том числе иностранных, тем богаче речь. Платона и Аристотеля очень долго не переводили на русский язык только потому, что в русском языке не было соответствующих слов. Было бы ошибкой держаться патриархальных традиций только ради них самих. Слова: ваучер, дилер, брокер, дефолт пришли к нам сегодня не из-за преклонения перед Западом, просто сама жизнь вынудила принять их, а выражения: рабоче-крестьянская революция, ударник социалистического труда, битва за урожай, пролетарский интернационализм, народный суд, советский человек тоже умерли сами собой.

Противникам иностранных слов можно предложить проделать следующий мысленный эксперимент. Слова с окончанием на -аж — иностранного происхождения; появились они сравнительно недавно, во всяком случае, после реформ Петра I. Выпишем некоторые из них: абордаж, гараж, патронаж, типаж, ажиотаж, дренаж, пейзаж, тираж, антураж, зондаж, персонаж, трикотаж, багаж, корсаж, пилотаж, фураж, бандаж, массаж, репортаж, шантаж, блиндаж, мираж, саботаж, экипаж, вернисаж, монтаж, стеллаж, эпатаж, вираж, пассаж, такелаж, этаж. Представим себе, что эти слова исчезли из нашего лексикона. Пусть теперь поборники чистоты русского языка придумают русские слова, которыми можно было бы заменить выбывшие.

Русский язык со времен своего зарождения изменился до неузнаваемости. Изменению подверглись не только отдельные слова и выражения, но и целые грамматические формы. Когда-то в нем существовало четыре формы прошедшего времени: аорист (простой завершенный), имперфект (простой незавершенный), перфект (сложный завершенный) и плюсквамперфект (сложный более чем завершенный), который имел две разновидности — раннюю и позднюю, а также три числа; единственное, множественное и двойственное.

Сегодня таких сложных построений для спряжения глаголов не существует; плюсквамперфект исчез еще в XVI веке, а префект, постепенно утратив вспомогательный глагол быть, дал единственную форму прошедшего времени, так что вместо прежнего я есмь был знал мы сегодня скажем я знал. Уже Ломоносов в «Российской грамматике» в параграфе 158 писал, что глагол есмь «редко явственно изображается, особливо в обыкновенном штиле и в разговорах», хотя в «высоком щтиле» он еще допустим. Вспомогательная функция слов есть и быть в русском языке, как и созвучных им английских is и be, до сих пор еще сохранилась; так, живы еще выражения: я знал было, да забыл; я пошел было, да раздумал.

Сергей Иванович Ожегов (1900 — 1964), «Толковым словарем» которого мы все часто пользуемся, в одной из своих заметок 1947 г. писал:

 
В русском языке есть форма долженствования, которая по своей редкости и, по-видимому, древности представляет интерес для славянской диалектологии и исторической грамматики. Она выражается инфинитивом быть и инфинитивом другого глагола [3, с. 340].
Далее он приводит примеры этой формы, в том числе пословицы, разысканные Далем: Сколько ни плакать, а быть перестать; Сколько ни браниться, а быть помириться; Сколько цвету ни цвесть, а быть опадать.

Рядом с этой старой глагольной формой Ожегов ставит современные выражения с четко выраженным долженствованием: быть грому; быть убитому. От вспомогательных глагольных форм остались следующие слова: есть, суть, был, была, было, были; вспомогательные слова будущего времени: будь, буду, будешь, будите произошли, вероятно, от быть. В результате упрощения языка сохранились две важные для нас формы третьего лица: есть и суть, которые с помощью суффикса -ств- дали два практически эквивалентных слова: естество и существо; первое из них определяется через второе: естество — «сущность чего-либо», а второе — через первое: существо — «природа чего-либо» (надо не забыть, что у слова существо имеется еще и второе значение — животное).


 
 

Викинги и явление контаминации

Контаминация (от лат. contamination — смешение, соприкосновение) — взаимодействие близких по значению или по звучанию языковых форм (слов или словосочетаний), приводящее к возникновению, не всегда закономерному, новых единиц или к развитию у одной из исходных форм нового значения. Слово викинг появилось в результате контаминации, т.е. перемешивания сложного комплекса слов в результате реверберации звука и реминисценции образа, о чём подробно рассказывается в предыдущих подразделах.

Викинг (viking), означает пират, захватчик, авантюрист, разбойник, отчаянный человек, для которого не существует никаких территориальных и даже нравственных границ. По своему вольному нраву викинги принадлежали к той же группе людей, что и народы моря, промышляющие в Средиземноморье до образования Греции как совокупности городов-полисов.

Важнейшими составляющими этой контаминации являются следующие слова: vik — бухта; viking — тот, кто прячется в бухте для последующего нападения; vicus — торговец-мореход; vikja — поворачивать, уходить, маневрировать, двигаться обходным путем; wic — лагерь; wicing — воин или человек из военного лагеря; vig — сила, ловкость, бдительность; wicked — неприятный, злой, свирепый, грязный, озорной, плутовской; kin — род, семья, подобный; king — правитель, король, властелин.

Слово викинг широко использовалось во всей Европе, но в ее восточной части, особенно на Руси, чаще употреблялось слово варяг, подобно тому, как в западной части Европы чаще применялось слово норманн (nordmann). От последнего слова происходит название провинции Нормандия, которая занимала почти всё западное побережье Франции. Так как из-за этой провинции между Францией и Англией длительное время (с конца X до начала XIII вв.) шли ожесточенные споры, слова нормандцы и Нормандия были на устах у всех европейцев.

Смысл слова норманн более чем прозрачно — северный человек. Оно построена по образцу слова Норвегия (Nordrvegr = nordr + vegr), введенное данами (ныне, датчанами), которое переводится как Северный путь. Слово Austrvegr, противоположно Nordrvegr и складывается из слов austr — восток и vegr — путь. Вспомним, что английские слова east и eastern переводятся, соответственно, восток и житель востока, а также немецкое слово Osten означает восток. Отсюда произошли названия Австрия и Эстония — страны, лежащие к востоку относительно Германии и Скандинавии, соответственно.

Но Балтийское море, называемое Austmarr, или Eystrasalt, обычно переводится как Южное море. Аналогично Terra Australis или Australia (Австралия) тоже чаще переводилось как Южная Земля (так Птолемей назвал далекий материк, находящийся на юго-востоке от Средиземноморья). Если ориентироваться строго на географию, то под термином Austrvegr, используемым скандинавами, правильнее понимать Юго-восточный сектор, в противовес исключительно южному направлению или только восточному. Викинги, говоря об Austrvegr, могли попасть и на юг, плывя по Днепру в Киев или далее, в Константинополь, и на восток, переплыв Балтийское море, устремиться к берегам Волги.

Слово варяг находилось на пересечении огромного числа контаминаций, произошедших на ранней стадии европейской истории. Прежде всего, под варягами подразумевались первые князья Древней Руси — Рюрик, Синеус, Трувор, — или приглашенные на службу русским князьям скандинавские дружинники.

Корнем этого слова является var — вода. Он входит во многие гидронимы: Вар — река, текущая с Приморских Альп в сторону Лазурного берега Франции. Варта — река в Польше, Вардар — река на Балканах, Варангер — полуостров и фьорд, находящиеся на северной оконечности Норвегии. Корень вар является составной частью названия городов — Варберг и Варбург. Варака — береговая скала или утес, одиноко стоящий в море. Наконец, Балтийское море тоже называлось Варяжским.

Вообще, под словом варяжа понималась заморская земля или нечто заморское. Так, немецкое слово Ware означает товар; оно дало корневое начало множеству немецких слов. От него, очевидно, пошло значение русского слова варяг, которым называли также и крупного торговца, и купца средней руки, и лавочника или коробейника, т.е. мелкооптового перекупщика. Часто варягом назывался просто предприимчивый и расторопный человек, который действовал всегда на опережение: первым прибывал в пункт назначения или первым начинал дело.

Существует масса слов с вокализмами -о- и -е-, образованными от корня вар в смысле быстрый, изменчивый, ловкий, и это помимо того, что слова вариант, варка и их производные имеются во всех европейских языках. Русское слово вор по-фински звучит varas; слово varastaa означает действие — воровать, а varoa — остерегаться, опасаться.

Приставка vor, с которой начинаются многие немецкие слова, передает опережающую или предварительную фазу чего-либо: преимущество — Vorhand, Vorrang, Vorzug; предисловие — Vorwort, Vorspruch; предсказание — Vorhersage; опережение — Vorentscheidung, канун праздника — Vorfeier, предшествующая форма — Vorform, предварительное замечание — Vorbemerkung, предварительное условие — Vorbedingung, предупреждение — Vormeldung, предварительное знание — Vorkenntnis, предыдущий период — Vorperiode и т.д.

Кроме того, впереди или вначале переводится как vorn, vornan, vorneweg, vorauf, vorab; раньше или прежде — vormals, vordem, vorher, vorherig, voran, vorerst. Приставка ver лежит в основе многих немецких глаголов, которые послужили основой для существительных, прилагательных и наречий. Она также повлияла на смысловые обертоны таких русских слов, как вертеть, верстать, веретено, вереса, веревка. К ним примыкают: ворот, воротить, ворочать, ворожить. А вот группа слов, передающих уверенность или ответственность договаривающихся сторон: уверять — versichern, договариваться — verabreden, принимать — verabschieden, располагать — veranlagen, отвечать — verantworten,

Процессами реверберации звука и реминисценции образа пронизана вся лингвистическая история человечества. Этимология слова, устанавливаемая по какой-то одной линейной цепи метаморфоз, будет скорее всего ошибочной. Взгляните на группу синонимичных глаголов: кочевать, мыкаться, таскаться, скитаться, бродяжничать,… Связанные с ними существительные — кочка, замок, тоска, скифы, брод — никакой синонимией, т.е. смысловой общностью, уже не обладают.

Подобно тому, как скифы (scithe) породили глагол скитаться, слова виза, визит, визитка связаны со словом Византия, которая, однако, означает землю, на которой проживали греки — Grikkland. Золотая орда именовалась Tartarariki, отсюда в результате редукции появилась название для Татарии (Tattaria). Гунны или хунны (hunar), от набегов которых китайцы построили Великую стену, дали названии Венгрии (Hunaland или Hungarica), куда гунны прибыли и обосновались в V веке н.э. Можно поразмышлять и над тем, почему, например, Константинополь носил название Miklagardr и т.д., но всё это уж слишком далеко уведет нас в сторону от ранее намеченной цели. Нижеследующий текст этого подраздела изложен во многом на основе источника [5].

Тацит (Германия, 6) сообщает, что военные дружины составлялись по родственным связям и что всякий военный отряд из сотни воинов. Естественно, что каждый отряд состоял из воинов, соединенных взаимным родством. Вместе переносившие нужду и трудности, они остались неразлучными, когда меняли походную жизнь на оседлую. Долг взаимной помощи, продиктованный воинской дружбой, обратился в естественную обязанность общими силами сохранять безопасность и спокойствие на занятой земле. Эти военные отряды на поселениях обратились в мирные общины, прекрасно организованные защиты земельной собственности.

Из этого происходило первоначальное разделение Скандинавии на хундары (хутора), или херады (города) — так назывались участки земли, занятые каждым поселившимся отрядом. Но так как участки земли занимались отрядом из сотни (или около того) домохозяев, то и участки земли, заселенные каждым отрядом, получил название херада (от haer — сотня, иногда звучит как har или her; вспомним, английское слово herald — оглашать или глашатай; herd — гурт, стадо; herdsman — пастух, скотовод; земля — гея).

Так, название harad является обычным для вестготских законов; для законов Упландии чаще используется слово hundari (вспомним англ. hundred — сотня). Слова герб и геральдика примыкают сюда, а также, не исключено, и само слово Германия.

Gardr — город, gardar — города, gardariki — страна городов. Эти термины использовались с конца X в. в отношении городов Древней Руси. Древнескандинавское слово gardr использовалось для обозначения хутора или небольшого поселения, обнесенного оградой. Город/град — древнерусское слово в значении укрепленное поселение. Город служил убежищем для населения близлежащей округи и, главное, были опорными и контрольными пунктами на водных дорогах.

Зачастую они располагались на наиболее трудных участках водных магистралей, а их население занималось в основном обслуживанием проплывавших мимо караванов. Скандинавы, отправлялись из Ладоги по Волхову (по Волге), встречали на своем пути цепочку укрепленных поселений, что и могло дать основания назвать ладожско-ильменский регион словом gardar.

Существовала ассоциация слов гора и город, так как города возводилось на горах или холмах. Новгород (Новый град — столичный город Древнерусского государства) назывался holmgardr — поселение на возвышенности или Хольмгард. Слово holmr означает холм на залитой водой местности или просто остров на реке или в море. Названия Хельсинки связано с холмом или hill.

Херад — это или местность, или общество, или закон, целью которого была защита личной безопасности граждан и охрана его собственности. Херад был гражданским союзом, заключенным по общему согласию различных землевладельцев для охраны спокойствия, личной безопасности и защиты собственности. Убийство в пределах херада считалось преступлением против взаимно охраняемого спокойствия. Обвинение или оправдание происходило на тинге (собрании), проходившем под открытым небом в присутствии огромного стечения народа.

Глава, или судья, херада, избранный этой общиной, и заседатели, призванные в этом качестве обеими сторонами, составляли суд, мирили ссорящихся или выносили приговор. В том случае, если обе стороны недовольны решением, им предлагалось покончить спор силой оружия. Для соблюдения справедливого порядка по более мелким делам херады подразделялись на меньшие части — четверти, которой заведовали четвертной судья.

По случаю прихода в херад королевского приказа вырезалась будкафла, бирка, которая рассылалась в каждую четверть херада для приглашения херадных домовладельцев на тинг. Будкафла должна идти прямо, если она приходила с юга; ее пересылали на севре, если она приходила с запада, ее пересылали на восток. Все поселяне должны были носить ее; закон налагал денежную пеню на того, кто перепутает или испортит будкафлу.

Руны или буквы, вырезанные на кафле, показывали, зачем надо было собираться на тинг. Так, в Х в. в Норвегии существовали три областных тинга. Во всех землях вокруг озера Мьёса в восточном норвежском Упплёнде признавали законы Эйдсиватинга. Жители Трёндалёга собирались ежегодно в июне месяце на тинг в Эйраре в устье реки Нид, чтобы судить согласно законам Фростатинга.

В 930 г. были провозглашены законы Гулатинга, которые действовали в окрестностях Согнефьорда, куда съезжались обитатели Согна, Хёрдаланда и Фьордов. Пословицы: «Законом строятся королевства, беззаконием они рушатся». «Нарушив закон, нарушаешь мир». Право тинга (съезда полномочных представителей) провозглашать правителя, выражая публичное одобрение. Поскольку походы в основном были морские, то херады были разделены на корабельные общины. На морском берегу земля разделялась по местам снаряжения кораблей, т.е. херады носили там имя skiplag или skeppslag.

Городища, разбросанные по всей территории Норвегии и Швеции и датируемые 400 — 600 гг. — наглядное подтверждение того, что людям приходилось защищать себя и свои земли силой оружия, а это неизбежно вело к усилению военных вождей. Прибыль от торговли и богатые залежи железа, которое можно было превратить в ремесленные или сельскохозяйственные приспособления или оружие, доставались самым сильным, решительным или алчным.

Повсюду находились люди или целые семейства, выделявшиеся среди других богатством, обширными владениями, воинским искусством, разбойной удачей или просто всепобеждающим стяжательством. Добром или силой они добивались от своих соседей покорности и поддержки, предоставляя им взамен покровительство и защиту. Их властью совершались обряды и исполнялся закон. Иногда эти местные властители — конунги или ярлы — договаривались о некотором обязательном кодексе поведения, служившем на благо сообщества.

Для начала из нескольких соседских семейств возникали простейшие административно-территориальные объединения bygd (дат. by) — поселения. Чтобы как-то регулировать отношения внутри этих поселений, требовался специальный орган. Эту роль исполнял тинг, следивший за соблюдением законов и защищавший права свободных людей. На тинге разбирались распри, назначалась вира или выносилось решение и признании виновного.

Несколько bygdir нередко объединялись для обороны и судопроизводства. Эти более крупные территориально-политические образования (herad — херад, fiordungr — фьорданг, fylki — фюльки и т.п.), в свою очередь, составляли королевства, в названиях которых часто присутствовали элементы -rike, -land, -mark, указывающие на их происхождение.

Прибрежная земля Свитьода называлась прежде rodin (от roder — гребля); отсюда, очевидно, прямая реверберация со словами род и родина. Германский глагол rowan — грести, плавать на веселенном корабле; дрв.-исл.: rodr — гребец, участник похода на гребных судах, а также сам поход. Так, предполагается, называли себя скандинавы, совершавшие VII — VIII вв. плавание в Восточную Прибалтику и вглубь Восточной Европы, в Приладожье, населенное финскими племенами.

Именно финны, первые познакомившиеся со скандинавами, усвоили их самоназвание в форме ruotsi, поняв его как этноним (таково значение этого слова и его производных в современных финских языках). Включившиеся в финно-скандинавские контакты восточные славяне заимствовали местное обозначение скандинавов, которое приобрело в восточнославянском языке форму русь.

В скандинавских источниках название русь не встречается, и древнейшее его упоминание содержится в «Бертинских анналах» 839 г. Приведенная в них форма Rhos является, очевидно, византийского имени Ρωζ, которое впервые в византийских источниках засвидетельствовано в связи с нападением «северных варваров» — россов на Константинополь в 860 г.

В образовании названия Ρωζ в византийской традиции, очевидно, сыграли свою роль несколько факторов. Во-первых, самоназвание нападавших — ros (menn). Во-вторых, оно было созвучно имени князя Рош, возглавляющего дикие народы севера Гог и Магог, которые при конце света нападут на цивилизованные народы. Эсхатологическая легенда была популярна в Византии. Контаминация обоих значений слова Ρωζ отмечается в «Житии Георгия Амастридского» и сочинении Льва Диакона (Х в.).

Со второй половины IX в. название все шире встречается в немецких и византийских источниках, а с Х в. его можно встретить и в арабских источниках. При этом в византийских источниках от слова Ρωζ происходит название Древнерусского государства — Ρωσια, позднее, в XI в. в Византии становится более употребительной форма Ρουσ с корневым гласным -у-, производная непосредственно от древнерусского названия русь. В немецких источниках возникают названия Ruzzi, Ru(s)zi, Rus(s)i, Rus(c)i и др. С Х в. встречаются и «архаизирующие», заимствованные из позднеантичной традиции этнонимы rugi, ruteni, и образованные от них названия государства Rugia, Rutenia.

Таким образом, слово Русь далеко не сразу стало означать государство восточных славян. Сначала значение «скандинавские воины в Восточной Европе» сменилось обозначением военной знати во главе с князем и профессиональных воинов, по преимуществу скандинавского происхождения. Далее это слово использовалось в названии земель и народов (славянских и финских), подвластных «русскому» князю. И, наконец, это слово стало обозначать Древнерусское государство, в котором доминировали восточные славяне. Формирование названия государства в письменных источниках отражает процесс становления самого государства. Консолидация русского государства произошла в середине IX в.

К моменту прихода Олега в Киев (882 г.) слово русь уже прочно укоренилось по отношению к местности (Среднему Приднепровью) и к организации (военизированной дружине, основанной на торговле по Балтийско-Волжскому пути и ограблении окружающих племен в «Славии» и «Куявии» (Киев), занимающихся земледелием и скотоводством.


 
 

Пираты и явление контаминации

Говоря о викинге, мы ни разу не произнесли еще слово пират или разбойник, хотя во многих случаях это — слова-синонимы. Если под разбоем понимать действия человека, не подчиняющегося никакому правовому и моральному кодексу, то викингов и пиратов можно причислить к разбойникам. Но на примере викингов нам известно, что это не так. Некоторые пиратствующие группы людей тоже руководствовались высокими нравственными принципами, которые не соблюдали, в частности, военные моряки, служившие на флоте вполне цивилизованных стран. Так, все английские и французские моряки, состоявшие на государственной службе, после выхода папской буллы 1493 года оказались пиратами. Спросите, как это получилось?

Дело в том, что после открытия Колумбом Нового Света папа Александр IV посчитал, что богатства Америки, в первую очередь, ее плодородные земли, являются собственностью Испании и Португалии. Англия и Франция, две могущественные морские державы, не согласились с таким папским решением, что поставило их вне закона. Позже к ним присоединились голландцы, итальянцы и прочие мореплаватели, которые, подобно англичанам и французам, действовали с согласия светской власти собственных стран.

Великие английские мореплаватели, Френсис Дрейк и Генри Морган, для испанцев и португальцев были форменными разбойниками, нарушившими высшую власть Папского престола. За их поимку или мертвые головы назначались баснословные награды. То же самое можно сказать о французских мореходах. Знаменитые пираты Карибского моря находились под покровительством французской короны. Английских «пиратов», служивших королевскому дому, называли корсарами. Corsaro — это итальянский вполне правовой термин, означающий человека, наделенного «цивилизованным» правом грабить испанские и португальские морские караваны, а часть награбленного добра отдавать властям, выдавшим ему это право.

Задержимся еще немного на терминологии. Наряду с относительно новым (начиная с XV века н.э.) термином корсар для «лицензионного» грабителя издревле (начиная примерно с VIII века до н.э.) использовался термин капер. Романский термин корсар позднее, в XVII и особенно в XVIII веке, был заменен чисто английским термином приватир (privateer). Древние «нелицензионные» пираты, грабившие финикийские корабли, назывались тевкрами (teucri) или тьеккерами (tjekker или djekker). Эти люди моря осмелились даже три раза напасть на могущественный Египет при фараоне Рамсесе III (XII век до н.э.). Возможно, известный древнегреческий герой Тевкр, был назван в их честь.

Вообще, в слове пират (от греч. peirates) первоначально не было ничего устрашающего. Оно образовано от корневого глагола peiran — пробовать, испытывать. Таким образом, пиратами называли решительных мореплавателей, которые на свой страх и риск искали свое счастье. Если другие люди выходили в море с определенной целью, например для ловли рыбы или для доставки товаров в другой город, то пираты не имели перед собой определенной цели.

Негативный оттенок к слову пират приходил вместе с отрицательным отношением к людям, которых считали врагами. Так, для более или менее цивилизованных ионийцев северные соседи эолийцы и южные дорийцы, беззастенчиво хозяйничавшие в Эгейском море, считались опасными пиратами. Частично, от смешения названий этих диких племен со словом пират (peiran) появилось грозное слово долопиец (dolopians). Хотя в Древней Греции существовала горная местность под названием Долопия (сейчас Эвритания), где прятались эти разбойники. От местности (остров Скирос) получили название другие пираты Эгейского моря — скиросы.

Уже говорилось, что общеупотребительные слова, которые используются многими народами, разговаривающими на разных языках, чаще всего появляются в результате контаминации, т.е. перемешивания сложного комплекса слов. За счет реверберации звука и реминисценции образа рождается новый общеупотребительный термин, в который, однако, отдельные народы иногда вносят свой особый семантический оттенок.

Так, например, в отношении французских моряков постколумбовской эпохи был входу термин — буканьеры. «Буканом» американские индейцы называли деревянную решетку, на которой под солнцем высушивали мясо бизона (им часто питались и моряки из Старого Света). Данное слово созвучно с английским «бекон» (bacon) — копченое мясо, которое европейские моряки брали в дальнее плаванье. В результате контаминации появилось на свет буканьер (boucanier) — человек, питающийся высушенным на солнце или копченым на костре мясом.

Между прочим, в современном русском языке есть слово браконьер, которое и по звучанию и по смыслу — ведь браконьеры занимаются пиратством — определенно коррелирует с предыдущим словом. Можно быть уверенным, что это французское слово (braconnier или bracoier), первоначально означающее псового охотника, возникло по образцу слова буканьер. Потом смысловая нагрузка на него расширилась. Браконьерством стали называть и незаконную ловлю рыб, птиц и животных, причем уже без использования охотничьих собак. Сейчас в русском языке под браконьерство попадает неразрешенная вырубка леса, в частности, на заповедных территориях и прочие виды «пиратской» деятельности.

Моряки из различных стран искали чужое или «плохо лежащее» добро (booty); отсюда пошло английское название freebooter — вольный добытчик. Данное слово смешалось с flyboat — легкое маневренное судно, на котором плавали пираты Карибского моря. В результате контаминации на свет появилось легендарное слово флибустьер, окончание которого построено по матрице буканьер, браконьер. Причем флибустьер внутренне ощущал себя Робин Гудом. Он понимал, что жадные испанцы и португальцы грабят несчастных и незащищенных индейцев. Поэтому он, благородный и честный моряк, с чистой совестью грабил грабителей.

Сегодня на интернетовских форумах можно наблюдать жаркие споры вокруг значения тех или иных терминов, в том числе, и пиратских. В частности, кто-то утверждает, что название пиратского флага — Веселый Роджер (Jolly Roger) — произошло от французского словосочетания Jolie Rouge — Красная Метка, т.е. знамя кровавого цвета, означающее: «лучше без боя сдавайтесь, иначе прольете кровь».

Противники говорят, но ведь Веселый Роджер — это череп с двумя скрещенными берцовыми костями на черном фоне — причем здесь «Красная Метка»? В ответ на этот вопрос следует пересказ длинной истории корабельных флагов вообще и пиратских в частности. Третьи, несогласные с этой историей напоминают о многозначности английского слова roger, означающего безудержную пляску, одновременно мошеннический прием и ответное согласие типа ладно, хорошо, пусть будет по-твоему.

Однако Роджер, как Джон, Иван или Фриц, означало распространенное и вместе с тем неопределенное имя несчастного человека, оказавшегося, как говорится, «не в том месте и в неподходящее время». Оскалившийся череп рисовали нарочито зловеще улыбающимся; отсюда, мол, и происходит смысл «Веселого Роджера». Несогласные с такой интерпретацией указывали на пиратский флаг с изображением двух скрещенных сабель, который, тем не менее, тоже назывался Веселым Роджером.

Эрнесто Фрерс предложил совершенно иное, историческое объяснение. Он пишет, что данное название происходит от сицилийского монарха Рожера II, который по своему нраву был «веселым и щедрым государем, любящим жизнь и понимающим в искусстве. Его подданные называли его lejoyeux Roger (веселый Роджер). Во время его правления армия и флот Сицилии вели боевые действия под одним из знамен Ордена Храма, изображавшим череп и две скрещенные берцовые кости на черном фоне, который англичане прозвали Jolly Roger и который и сегодня можно видеть на барельефах, украшающих могилы некоторых тамплиеров в Шотландии» [4, I, 2, Пропавший флот Ля-Рошели].

Правда состоит в том, что в этом споре все утверждения имеют свою долю истинности; никто не должен претендовать на всю правду. Явление резонанса смысла и звучания группы разнородных, но в чем-то пересекающихся слов очень распространено. Оно размывает частные смыслы и звучания слов, образуя некоторое интегральное понятие или символ, которым успешно пользуются огромная масса людей, втянутых в какое-то одно большое событие. Таким социальным феноменом в данном конкретном случае является экспансия за границы национальных государств.

Веселый Роджер, конечно, наводил ужас на всех моряков торговых судов, но английское или французское знамя для колонистов Испании и Португалии грозило еще большими бедами. Ожесточенные колониальные войны, разразившиеся после открытия Колумбом Америки, велись не одну сотню лет. Испанцы и португальцы разбойничали в Новом Свете, а англичане и французы воевали с ними в Атлантике. И если кто-то думает, что эти войны характерны только для Нового времени, он сильно заблуждается. Они возникали всегда там, где появлялись колонии, т.е. с самых незапамятных времен.


1. Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. Кн. 1. — М.: Мысль, 1993.
2. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Изд. 5, т. 40.
3. Ожегов С.И. Лексикология. Лексикография. Культура речи. Учебное пособие для вузов. — М.: Высшая школа, 1974.
4. Фрерса Эрнесто. Пираты и тамплиеры. – М.: Эксмо, 2008.
5. Восточная половина мира глазами скандинавов: топонимия в исторических исследованиях (http://ru-mo.ucoz.ru/publ/20-1-0-444 , http://www.lants.tellur.ru:8100/history/DRSZI/V.1.htm ).

 


Hosted by uCoz