Акимов О.Е.

Проблемы египтологии

О подлинности портретов Нефертити

Часть 4

Слепые дочки-близнецы от Нефертити

Настоящий художник испытывает огромное наслаждение от поиска новых форм. Ему не интересно копировать чужие произведения искусства. Так поступают разве что новички. Другое дело мастера-виртуозы, изготовляющие копии-подделки. Они, напротив, стараются как можно точнее воспроизвести оригинал, а свою порцию удовольствия получить от заработанных таким путем денег.

На рынке фальшивых артефактов конкурентом Борхардта выступал Мансур (Mansoor). О нем самом подробно поговорим позже, а сейчас отметим, что его ходовым товаром тоже были в основном дубликаты археологических находок. Наибольшей известностью до сих пор пользуются его рельефные подделки с двумя дочерями Нефертити и Эхнатона, показанные ниже.

В коллекцию Мансура входили два рельефных рисунка,
сделанных с известной фрески, которая условно называется
«Две дочери Нефертити и Эхнатона».


Фреска «Две дочери Нефертити и Эхнатона»
(подлинник, фрагмент, Каирский музей)


Фреска «Две дочери Нефертити и Эхнатона»
(копия, ч/б фото, Ashmolean Museum, Oxford)

Рельефы Мансура выполнены из искусственного известняка, так что в их фальшивости можно не сомневаться. Но давайте поищем другие признаки фальшивости помимо материальных. С этой целью обратим внимание читателей на тот факт, что имеется две фрески — подлинник и его копия; последняя хранится в Оксфорде. Причем фотографии копии распространены в Интернете гораздо шире, чем оригинала (на него можно посмотреть в англоязычной Википедии). Далее замечаем, что подлинник немного отличается от копии, в частности, прорисовкой ноги, которая ниже показана отдельно.

Подлинник (он слева) отличается от копии
(она справа) различной прорисовкой ноги.

На обоих поддельных рельефах Мансура указанная прорисовка ноги аналогична прорисовке копии. Кроме того, кисть правой руки, лежащая на подушке, тоже соответствует кисти копии. Отсюда следует вывод: рельефные рисунки из коллекции Мансура являются подделками, поскольку они сделаны не с оригинала, когда-то находящегося в опочивальне Нефертити, а с копии фрески, снятой Ф. Питри и хранящейся сегодня в Оксфордском музее.

Однако мы не станем останавливаться на достигнутом и пойдем дальше, чтобы понять психологию типичного фальсификатора. Предположим, что резчик по камню имел дело не с фреской-копией, а с фреской-оригиналом. Можно ли и в этом, казалось бы, безнадежном, случае установить, что изготовлена фальшивка?

Ответ: да, можно, хотя этот вывод будет выглядеть не на все сто процентов, как в предыдущем случае. Вероятно, для вынесения обвинительного приговора фальсификатору судья посчитает его не достаточно доказанным. Однако для покупателя, рискующего своими кровно заработанными деньгами, он окажется вполне убедительным. Ему нужно только объяснить, что фреска «Две дочери Эхнатона и Нефертити», является крохотным фрагментом большой росписи, часть которой показана ниже.

Вверху фотография с раскопок царского дома (1931), спальные покои Нефертити, где виден цоколь стенной росписи; цветная копия цоколя сделана Ф. Питри (F. Petrie). Далее, мы видим фото самого Ф. Питри, которое дано здесь для сравнения с фрагментом фрески «Две дочери» размер 30 × 40 см (фото из [2]). В самом низу приведен фрагмент дворцовой фрески побольше. На нем мы видим изображения полностью уцелевших от разрушений двух дочерей — Нефернефруатон-Ташерит (1344) и Нефернефрура (1341); от трех старших дочерей — Меритатон (1356), Мекетатон (1349) и Анхесенпаатон (1348) — остались только три пары ног. К сожалению, из-за сильного разрушения мы не видим царя и царицу, а также шестую, самую младшую дочь, Сетепенра (1339), которую отец держала на своих руках.

Здесь реконструирована примерно половина этой большой настенной росписи. Найденные при раскопках куски штукатурки с остатками картины свидетельствуют, что справа, напротив Нефертити, обнимающей трех старших дочерей, восседал Эхнатон. Он держа на руках, одновременно лаская и целуя, шестую, самую младшую дочь. Картина воспевала крепкую и нерушимую любовь внутри царской семьи. Следует, однако, заметить, что все стены дворцов, храмов, административных зданий, а также стены скальных гробниц и просто жилых помещений знатных амарнцев (т.е. это несколько тысяч квадратных метров поверхности) были расписаны прекрасными картинами. Но из всего этого художественного богатства уцелели только ничтожные крохи. Приведенный фрагмент с двумя царскими дочками сделался в начале прошлого столетия очень модным в светских кругах, повально захваченных египтоманией. Естественно, мошенники воспользовались моментом, изготовив десятки, если не сотни, подделок сестер-близняшек с дынеобразными головами.

Уже сам факт копирования должен вызывать у потенциального покупателя подозрение. Чаще всего копируют для продажи. Если копируется не все полотно, а только его небольшая часть, подозрение усиливается. Почему художник взял именно этот фрагмент, ведь он видел всю картину целиком? Значит, он ее целиком не видел, взял то, что сохранилось после разрушения и на текущий момент пользуется наибольшим спросом. Между тем, разрушена подавляющая часть всех когда-либо существовавших расписных площадей, так что любой фрагмент копирования древних фресок выбран наверняка в наши дни.

Резчик изготовил два рельефа, очевидно, в надежде, что они окажутся в руках разных покупателей. Совпадение сюжетов, естественно, вызовет подозрение. Впрочем, и сами изделия безотносительно, что на них изображено, вызывают вопросы, например, такой. Почему художник не изобразил дочерей на каменном блоке строго прямоугольной формы?

По-видимому, отломанные края должны указывать на механическое повреждение более обширных рельефов. Итак, перед нами два осколка, имеющих какие-то продолжения. Но у верхнего осколка это продолжение может располагаться с левой стороны, у нижнего — с правой. Следовательно, само расположение обломанных краев с двух взаимно противоположных краев исключает какое-либо продолжение сюжета. Тогда, зачем нужно было обламывать края?

Ответ очевиден: для создания иллюзии, будто эти артефакты найдены в развалинах древнего города. Точно таким же мотивом руководствовался Борхардт, когда обламывал края ушных раковин у бюста Нефертити-3. Любое повреждение создает у дилетантов впечатление старины.

Царская дочь (подлинник). У нарисованных глаз имеются зрачки. Видны следы эрозии на камне, причем эрозия затронула и краску, которой нарисованы глаза и брови. Наличие нескольких осколков у этой скульптуры ребенка также добавляет уверенности в ее подлинности.

В Амарне была найдена расколотая на несколько частей статуя одной из царских дочерей (фото вверху). Ее подлинность не вызывает сомнений в виду сильнейших следов эрозии, которые вполне соответствуют аналогичным следам, оставленным на голове Нефертити-1 (фото внизу слева). Эта голова является лишь частью большой парной композиции Нефертити и Эхнатона (фото внизу); куски от нее Борхардт выбросил в мусорную кучу. Но именно наличие этих осколков делает неоспоримым факт подлинности головы Нефертити-1 (более подробно об этом читайте в первой части).

Композиция царской четы Нефертити и Эхнатона (подлинник).

Такую же уверенность в подлинности артефакта сообщают нам осколки скульптуры царской дочки. Мы видим нарисованные глаза, но в отличие от подделок Борхардта, они имеют зрачки, т.е. девочка получилась зрячей. Головы Нефертити-2, Нефертити-10 и Нефертити-11 слепы, что в корне противоречит древнеегипетской традиции. Присмотритесь внимательно к голове девочки, эрозия затронула и краску: краска не выглядит свежей.

Но у Нефертити и Эхнатона было шесть дочерей, которые нарисованы на фреске в спальне царицы. Две дочери, ласкающие друг друга — это, очевидно, Нефернефруатон-Ташерит (1344) и Нефернефрура (1341). От трех старших дочерей — Меритатон (1356), Мекетатон (1349) и Анхесенпаатон (1348) — остались только три пары ног. Изображения отца и матери, сидящих по разные стороны от пятерых детей, а также шестой дочери, Сетепенра (1339), которую мать держит на руках, разрушились на мелкие кусочки (их изображения восстановлению не подлежали).

Описание всей фрески (ее фото см. выше) Ю.Я. Перепелкин дал такое: «В дворцовом покое сидит на скамейке царь, а у его ног на большой подушке — царица. Рядом одна маленькая царевна ласкает другую. Три царевны постарше стоят между родителями, и одна из них заигрывает с малышкой, которую держит мать» [13].

Знаменитая Берлинская икона (или домашний алтарь) с изображением Святого семейства. Традиционно делается следующая идентификация. Эхнатон целует Меритатон (ее год рождения 1356 до н.э.). На коленях у Нефертити сидит Мекетатон (1349). Анхесенпаатон, самая младшенькая дочь (1348), сидит на плече Нефертити. Считается, что к моменту изготовления этого рельефа три других младших дочери — Нефернефруатон-Ташерит (1344), Нефернефрура (1341) и Сетепенра (1339) — умерли от чумы. Но для такого вывода нет никаких оснований. На рельефе, скорее всего, изображены три младших дочки.

Почему-то считается, что на Берлинской и Каирской иконах (домашних алтарях), показанных здесь и ниже, изображены три старшие дочери — Меритатон, Мекетатон и Анхесенпаатон. Однако для такого утверждения нет веских оснований. На фреске из спальни царицы прекрасно видно, что три старшие дочери уже выросли (они стоят), а вот три младших дочери находились как раз в том нежном возрасте, в котором мы видим их на Берлинской и Каирской резьбе.

Надо полагать, что иконы и фреска в спальне царицы появились примерно в одно время, с разницей не более 4-6 лет. Вряд ли тяжелые каменные блоки с резьбой везли из старой столицы; их, конечно, изготовили на месте. А это значит, что к моменту изготовления икон три старших девочки уже выросли; следовательно, на иконах изображены три младших дочери — по-другому быть просто не может.

Глядя на рост дочерей можно произвести следующее ранжирование по времени. Раньше всего появилась Берлинская икона, приблизительно, на 8 году правления Эхнатона. На 9-10 году его правления вырезали Каирскую икону. Фреску в спальне царицы расписали в 12-14 году. Вскоре после этого три младших дочери умерли от чумы или другой инфекции. Вероятно, гневливый и набожный Эхнатон обвинил в гибели детей свою жену, поскольку именно она отвечала за их благополучие в царском доме (см. раздел Нефертити — адекватный образ). Это, в свою очередь, повлекло отстранение ее от всех общественных и религиозных дел.

Каирская икона, найденная в одной из гробниц Амарны. На ней изображены Эхнатон, Нефертити и три дочери. Традиционно считается, что Эхнатон подает серьгу старшей дочке Меритатон. На 15 году правления отца она была выдана замуж за своего брата Сменхкара. Средняя дочка, Мекетатон (она умерла молодой), стоит на коленях у Нефертити с протянутой руку к подбородку царицы. Анхесенпаатон сидит на коленях у Нефертити (позже она выйдет замуж за Тутанхамона). Однако это распределение имен ошибочно. На иконах запечатлены три умерших дочки.

Также абсолютно безосновательно считается, что двух дочерей, ласкающих друг друга, зовут Меритатон и Мекетатон. Это невозможно, поскольку все три старшие дочери стоят, следовательно, в сидячем положении могут находиться только Нефернефруатон-Ташерит и Нефернефрура (самая младшая дочь, Сетепенра, находится на руках матери).

В общем, с именами создалась путаница. Но как бы там ни было, на официальных иконах фигурируют чаще всего три дочки. Их постоянно воспроизводили также на стелах, в гробницах и в царских покоях. «Святое семейство» без двух средних дочерей, кажется, теряло всякую святость.

И вот фальсификаторы решили изготовить головы еще двух недостающих дочерей. Эти головы высекались абсолютно одинаковыми и, чтобы их можно было как-то различить, к ушам второй дочери приделали серьги (у первой их нет). Тут же возникает вопрос: а куда подевались туловища от этих голов? Шейные шипы имеются, значит, должны быть и соответствующие им гнезда в туловищах. Как мы увидим ниже, голов на продажу наделали массу, а туловищ под них или хотя бы каких-то временных подставок, не сделали ни одной. Кто после этого поверит в их подлинность?

Перед нами две царские дочери или два варианта одной Нефертити? Если дочери, то какие? Скульпторы, изготовлявшие эти головы в конце 19-го и в начале 20-го века в массовом порядке, не мучились подобными вопросами. Их цель — подороже продать свой товар. Какую при этом они сочиняли легенду — дело десятое.

Так как лица выглядят не по-детски, эти головы иногда приписывают Нефертити. На шее черной краской скопированы шейные складки, свидетельствующие о зрелом возрасте женщин (они есть на некоторых фресках и рельефах). Это, конечно, ошибка фальсификатора: уж если наносить на шею складки, их надо было вырезать, а не рисовать на камне. Далее, заметьте, две практически идентичные фигуры не имеют следов эрозии, а камень выкрашен свежей темно-коричневой краской. Внутри и около уха, а также в других углублениях и почти вся шея прокрашены слабо, чтобы создать иллюзию выветривания.

Здесь отдельно показана бровь, обводка глаз и две полоски между носом и верхней губой одной из голов. Можно видеть, что черная и темно-коричневая краска настолько глубоко пропитала пористую поверхность камня, что всякое упоминание о наличии тысячелетней эрозии становится неуместным.

Присмотритесь внимательно, как легла черная краска на коричневую, а та на камень. С помощью толстой кисти брови и ресницы обведены свежей черной краской, замешанной на саже, (сажа, как и уголь, дает характерный металлический блеск). Между кончиком носа и верхней губой тонкой кистью прочерчены две короткие черты, как у другой скульптурной подделки Борхардта, Нефертити-11 (она справа). Кончик носа, щеки, лоб и другие части головы прокрашены настолько хорошо, что коричневая краска заполнила все поры, имеющиеся на поверхности камня. Естественно, что ни о каком следе тысячелетий здесь не может быть и речи.

Мы уже знаем, что характерной чертой любого фальсификатора является его низкий творческий потенциал. Он практически не способен создать новую форму и не стремиться к этому. Заказчик говорит ему: «Скопируй это»; тот начинает копировать, не задумываясь, что кто-то уже выполнил аналогичную работу. Успешная продажа копии толкает заказчика на изготовление всё новых и новых копий.

Продажа одинаковых скульптур разным покупателям сулило ту же выгоду, что и продажа разных скульптур. Но разве можно себе представить, что все шесть царевен были на одно лицо. Может быть, ученикам Тутмоса позировала одна и та же царская дочка? Полюбуйтесь на это обилие одинаковых голов (см. рисунки ниже). Только одинаковыми они выглядят на первый взгляд. Если к ним присмотреться, можно заметить применение самых различных приемов «старения» скульптур.

Две почти одинаковых пары царских дочек-близнецов, хранящихся в Каирском музее. Есть ли среди них хотя бы одна подлинная скульптура? Ни одной, все были сделаны на продажу по одному удачно проданному образцу. Чаще всего говорили о двух дочерях, изображенных на фреске в спальне Нефертити. Поэтому в комплект для продажи шли две одинаковых головы, различающихся наличием или отсутствием сережек. Каирский музей зачем-то приобрел два комплекта голов явно кустарного производства.

На этом рисунке к двум уже рассмотренным головам добавлена еще пара голов из Каирского музея под номерами XIR 160148 и XIR 97985. За внешним сходством голов, они заметно отличаются в деталях от первой пары. Так, обводка глаз и бровей у второй пары сделана менее насыщенной черной краской, чем у первой. Слабая насыщенность сравнима по консистенции с черной краской на бровях и ресницах Нефертити-2 (см. подраздел в третьей части). У головы без сережек имеются какие-то черные пятна на затылке и в височной области (см. самая нижняя голова). Никаких черных пятен на головах второй пары нет, зато есть повреждение всей левой части лица в виде широкой шероховатой полосы. И вообще, вся поверхность правой скульптуры отшлифована заметно хуже, чем левой, что, видимо, должно создавать эффект выветривания.

Раньше мы отмечали две черные полосы на обеих шеях дочерей, здесь их не видно, зато видна одна белая складка, свидетельствующая, скорее, о сломе шеи, чем о художественном приеме. Если поставить все четыре головы рядом, наверное, найдутся какие-то другие отличия, например, у первой пары голов губы выглядят более пухлыми, а глаза более узкими, чем у второй пары. Обе пары голов считаются, очевидно, подлинными — иначе, зачем бы Каирский музей держал их у себя.

Все левые головы выглядят слепыми, правые — зрячими.

Все четыре головы имеют один характерный признак. У нарисованных глаз отсутствуют зрачки (художественный стиль, навязанный Борхардтом), что древние египтяне должны были истолковать как слепоту. Можете ли вы себе представить, дорогой читатель, как выглядели бы статуэтки Тутанхамона и его золотая маска, если бы их лишили зрачков? Вот, посмотрите, примерно так:

Статуэтки Тутанхамона и золотая маска, найденные в его гробнице, все имеют полноценное зрение. Отсутствие зрачков трактовалось бы не иначе, как отсутствие глаз у царя, т.е. это означало бы его слепоту. Художественная «слепота» Борхардта передалась его подделкам: многие из них не имеют зрачков.

Дотошный читатель, непременно, задастся вопросом: «В мире существует только четыре "подлинных" скульптурных портрета, которым чаще всего присваивается имя Меритатон, или имеются и другие головы?»

В фильме [1] показано, как Борхардт бережно достает из песка голову дочери Нефертити (см. самое верхнее фото, ниже слева эта голова показана в удобном ракурсе). Именно эту контрафактную продукцию летом 2009 года привозили из Берлина в Санкт-Петербург для показа на выставке «Прекрасная пришла» вместе с двумя головами Нефертити-1 и Нефертити-2. Особенно большой урожай на головы дочерей собрал Мансур — все, конечно, фальшивые. Они больше походят на головы гуманоидов, летающих на НЛО.

Благодаря Борхардту у Нефертити появилось десятки, если не сотни дочек. Предприимчивые псевдо-Тутмосы изготовление продолговатых голов, скопированных с фрески из царского дома, поставили на поток, причем все они оказались слепыми и все принадлежали дочкам-близнецам. Так, например, Мансур изготовил их в таком количестве, что их хватило бы на все музеи мира, если бы директора этих почтенных заведений однажды не спохватились. Ну, а те из них, кто уже приобрел фальшивку, сегодня заявляют, что именно в их музеях находятся самые подлинные артефакты.

Прекрасная ли пришла?

Летом 2009 года в Санкт-Петербург на выставке «Прекрасная пришла» выставлялись на всеобщее обозрение четыре головы из Египетского музея Берлина: Голова Амасиса VI века до н.э., которая сейчас нас интересовать не будет, юная и зрелая Нефертити, которые рассматривались в предыдущих частях данной статьи, и «голова царевны, дочери Эхнатона и Нефертити» — так она была представлена. Теперь позвольте спросить, а какая именно из дочерей Эхнатона и Нефертити демонстрировалась на этой выставке?

Директор Эрмитажа М.Б. Пиотровский и
А.О. Большаков (в серебристом костюме) на
открытии выставки "Прекрасная пришла"
23 июня 2009 года

Этот вопрос далеко не праздный, как мы убедились выше, ибо настоящий мастер Амарны, непременно, нашел бы различия между дочерями, если бы видел их живьем. Но подельщик 20-го столетия исходил из уцелевшего фрагмента фрески «Две дочери Нефертити и Эхнатона», где они плохо прорисованы и очень похожи друг на друга. На Берлинском, Каирском и прочих иконостасах тоже невозможно разглядеть детали. Торговцу, продавшему Каирскому музею четыре головы различающихся только серьгами, чрезвычайно повезло. Он мог бы заработать еще больше, если бы продал шесть или восемь подобных голов тому же музею. Руководству Берлинского музея, возможно, тоже предлагали купить головы дочек с серьгами и без оных, но скептически настроенный директор отказался от сделки после того, как приобрел одну вот такую «дыню».

То, что на Санкт-Петербуржской выставке экспонировалась фальшивка, наш читатель уже догадался — ведь ее лысый череп блестит как биллиардный шар (см. фото слева). Можно себе представить, как выглядел бы он, сделанный из песчаника — по сути, из спрессованного песка — после 33-х веков пребывания в песке же. Достаточно посмотреть на череп скульптуры дочки, от которой нашлись бедра (см. фото справа). Но сейчас нас больше интересует другая материя, более тонкая и совсем не физического свойства. Разговор пойдет об эстетике голов.

В начале 20-го века торговцы антиквариатом придерживались мнения и усиленно его навязывали покупателям, что искусство Амарны выделяется особым стилем, радикально отличающимся от древнеегипетской традиции своим реализмом. Борхардт, как мы уже знаем, особо подчеркивал необыкновенную красоту Нефертити, что на самом деле не приближало, а отдаляло ее от реальности. Это утверждение выводилось им из прямого перевода ее имени — Прекрасная пришла — название Санкт-Петербуржской выставки 2009 года. Была ли она действительно прекрасной — никто не знает, но этот тезис постоянно проговаривается, как только речь заходит о Нефертити.

Если считать Эхнатона красавцем, то с эстетической точки зрения и судя по дошедшим до нас образам, она вполне соответствовала ему. Но если быть реалистом и не считать мужа Аполлоном, то и жена окажется далеко не Афродитой.

Всё это, разумеется, досужие разговоры, основанные на субъективном восприятии образа. В этом отношении рекомендуем читателям ознакомиться с «объективной» красотой Джоконды и с «субъективным» восприятием ее А.Ф. Лосевым. Наша сегодняшняя задача лежит в плоскости объективных категорий, к которым мы немедленно и переходим.

Древнеегипетское слово Нефер — прекрасная, красивая, прелестная — входит и в первоначальное имя Эхнатона — Нефер-хеперура, которое дали ему родители. Могли ли они знать, каким красавцем вырастит их сын лет через 20-30? Конечно, нет. Включая в его сложное имя слово Нефер, они просто руководствовались обычаем. В то время очень часто в имена людей включали это замечательное слово. В частности, и сын Эхнатона, Сменхкара, который короткий период правил страной сразу после естественной или насильственной смерти отца, получил при рождении имя Нефер-нефру-Атон.

Примечание. Здесь мы используем «школьную» запись имен, рассчитанную на очень широкую аудиторию неподготовленных читателей и сильно отличающуюся от системы, которой, например, пользовался профессиональный египтолог Ю.Я. Перепелкин [12], [13]. Каждый специалист-лингвист, как правило, пользуется своей индивидуальной системой записи и огласки древнеегипетских слов и не признает чужие. Перепелкин здесь не был исключением. Непрофессионалам же нужно только напомнить, что имя Сменхкара, как и большинство древнеегипетских имен и вообще слов, имеет множество вариантов написания и произношения на русском языке, например, Семнеккара.

Далее, полезно ознакомиться с содержанием раздела Нефертити — адекватный образ, который написан по первой главе книги Перепелкина [13]. В ней советский египтолог, в частности, писал: «Высказывалось мнение, что Нефертити — переименованная Тадухепа. В подтверждение иноземного происхождения царицы ссылались на самое ее имя, поскольку «Нефертити» значит «прекрасная пришла». Но имя тут, конечно, ни при чем, потому что его носили в те времена многие египтянки. Отмеченное же сходство Нефертити с Аменхотепом IV никак не вяжется с иноземным происхождением». Перепелкина считал их близкими родственниками.

Имя Нефер-тити было получено женой Эхнатона при рождении. Естественно, ее родители не могли знать, как она будет выглядеть, когда станет взрослой женщиной. Возможно, девочка родилась некрасивой; и вот, ее родители для своего же успокоения вложили в имя смысл-надежду: мол, со временем все сгладится и дитя будет такой же привлекательной и обаятельной девушкой, как многие другие ее сверстницы.

Нефертити двух своих дочерей тоже назвала именами, включающими слово Нефер. Мы их уже называли: это — Нефернеферура и Нефер-неферуатон-Ташерит; первая умерла примерно в 3-летнем возрасте, вторая — в 6-летнем. Супругу и одновременно брата первого царя Нового царства звали красивым именем Нефер-тари — Самая прекрасная. Но так как в 19-й династии появилась еще одна Нефер-тари, жена Рамсеса II, то первую стали называть Яхмос-Нефер-тари, вторую — Нефер-тари Меренмут — возлюбленная Мут.

Еще одна, менее знаменитая Нефер-тари была дочкой царя Тутмоса IV. А дочками царя Тутмоса II и царицы Хатшепсут стали Нефер-ури и Нефер-убити. Эти имена, как видим, тоже включают слово Нефер. Тутмосы принадлежали 18-й династии, а бабку царя 17-й династии, Таа II Секененра, звали Нефер-у. И снова зададимся тем же вопросом: означает ли это, что все эти женщины были красавицами? Разумеется, нет. Так надо ли удивляться тому, что жену Эхнатона по аналогии со всеми прочими именами назвали Нефер-тити?

Слово Нефер очень старое, следовательно, имеет множество значений, в том числе, самых обобщенных и отвлеченных. Не будет большой ошибкой, например, перевести имя Нефертити, как Прекрасное грядет или Прекрасное явилось в абстрактном значении этих словосочетаний вроде наступления Светлого будущего или Рая на земле.

Как бы там ни было, в расцвете сил Нефер-тити звали уже точно так же, как и Сменхкара — Нефер-нефру-Атон, что можно перевести тавтологией: Прекрасная прелесть Атона. Таким образом, акцент, связанный с прилагательным прекрасная, с субъекта-носителя сместился на объект, бога Атона.

На основании одинаковости первого имени Сменхкара и второго имени Нефертити можно признать высокую вероятность того, что Сменхкара и Нефертити на самом деле одно и то же лицо — Нефертити. Великая Жена Царя могла занять место мужа. Никакого Сменхкара, информация о котором до крайности скудна, никогда не существовало. Последующая пертурбация исторических событий, тесно связанная с подменой имен, спутала все карты.

Имеется и смешенная версия, согласно которой Нефертити (Ankhkheperure) правила с 1341 по 1337 год, а Сменхкара (тоже Ankhkheperure) — с 1337 по 1336 год. Таким образом, Эхнатона умертвили раньше, году в 1341-м. Может быть, Нефертити и Сменхкара, как верных последователей зловредного атонизма, фиванское жречество не считало за подлинных царей, поэтому их имена старалось стереть из памяти людской. Стали говорить, что за правлением Эхнатона (1352/1 — 1336) сразу шло правление Тутанхамона (1336 —1327).

Сейчас мы вступили на очень зыбкую почву бесконечных споров о семейных отношениях внутри царской семьи и о роли ее отдельных членов в истории 18-й династии Нового царства. К этой проблеме мы еще вернемся, а пока процитируем Перепелкина. Он перевел множество надписей на солнцепоклоннических памятниках, которые «непрестанно восхваляют обаяние Нефертити и ее способность внушать любовь к себе. Она — "прекрасная ликом, приглядная в головном уборе из высоких двух перьев", "умиротворяющая Атона голосом сладостным, своими руками приглядными с гремушками", "сладостная голосом во дворце" и вообще "та, слыша голос коей, ликуют". Она — "владычица приязни", "сладостная любовью", "большая любовью", "большая любовью в доме Атона". "Восходит Атон, чтобы дать ей пожалование (т. е. благорасположение), умиротворяется (садится за горизонт) он, чтобы умножить любовь ее (т.е. к ней)". Она не только "великая жена царя, возлюбленная его", но и "любимая владыки обеих земель", "та, образом коей доволен владыка обеих земель", "омывающая (т. е. радующая) сердце царя в доме его, та, сказанным коей, всем довольны"» [13].

Тем не менее, эти лесные кивки в ее адрес во многом являлись всего лишь данью уважения Великой Жены Великого Царя. Но Борхардт подчеркивал и усиленно продвигал в массы идею о неземной красоте египетской царицы, хорошо осознавая, что продать симпатичную женщину получится намного дороже, чем несимпатичную. Так на свет появляется головка смазливой «девушки по вызову», которую окрестили «юной Нефертити-2» и более строгий цветной бюст Нефертити-3. В то время никто особо не задумывался об отсутствии исторических аналогов. Напротив, в светских кругах высшего общества подчеркивалась мысль об исключительности этих изделий. Ну, как же, их автором был гениальный Тутмос, который как будто бы свалился с Луны и ни дня не прожил в Древнем Египте.

К слову сказать, в начале века его имя в среде серьезных египтологов и археологов даже не называлось, как, впрочем, и имя самого Борхардта, придумавшего сказку об удивительном скульпторе. Гастон Масперо, например, пишет, что «фараон собрал несколько лучших художников, которых разыскал в Фивах, поставил над ними руководителя по имени Бауки (Bauki)» «Бауки принадлежал семейству художников, и его отец, Мани, перед ним тоже занимал пост руководителя корпорации скульпторов» [5]. Причем Масперо говорит о «некотором преувеличении их новизны и художественного таланта», которое приписываются им некоторыми египтологами. Более подробно позиция Масперо на этот счет изложена ниже. По поводу «гениального скульптора», придуманного Борхардтом, лучше всего прочесть подраздел А был ли Тутмос?, где цитируется точка зрения Перепелкина, изложенная в его книге [13].

В связи с широким распространением спекуляций Борхардта нужно напомнить следующие факты. Столицу Нижнего Египта до сих пор называют греческим словом Мемфис, но сами-то египтяне называли ее Мен-Нефер. Основным богом Мен-Нефера в 27-22 вв. до н.э. был Птах — первоначально покровитель только ремесел, в основном, строительных. Ответственное лицо духовенства, связанное с этим культом, одновременно являлось начальником всех ремесленников. Именно он вдохновлял своими пламенными проповедями строителей пирамид на великие свершения. Пирамиды царей, возведенные в окрестностях Мемфиса, назывались по образцу: Мен-Нефер-Пепи, т.е. пирамида царя Пепи I.

Впоследствии полномочия Птаха сильно расширились, например, одной из его ипостасей становится священный бык-производитель Апис. Может быть, поэтому у Птаха появился сын по имени Нефер-тум, отвечающий преимущественно за строительство. Этим же именем наградили и легендарного архитектора Древнего Египта, Имхотепа, построившего погребальный комплекс Джосера в Саккаре.

В результате смешения функций местных богов, особенно главных, роль Птаха взяли на себя другие боги, в частности, Осирис. Людям, даже мало знакомым с пантеоном египетских богов, не нужно объяснять его полномочья, сравнимые с полномочьями греческого Зевса и римского Юпитера. Однако в связи с поднятым здесь вопросом будет нелишне напомнить, что его вторым наиглавнейшим именем является Ун-Нефер, что можно было бы цветисто перевести как «вечно пребывающий в своей прекрасной сущности». Как учит Книга мертвых, владыка загробного мира, Ун-Нефер, взвешивал на своих весах сердца умерших: достойны ли они райской страны Нефер-Аменти — Прекрасного Запада, где за горизонтом хоронится Солнце.

Таким образом, Нефер — это наиважнейший предикат всякой производительной и одновременно рассудительной мощи древнеегипетского мира. Поэтому он входит в имена многих египетских царей, начиная с Древнего царства. Сейчас мы их перечислим, при этом нужно иметь в виду следующее: первое имя официальное, второе первоначальное, данное при рождении царя; оно без номера и поэтому может повторяться несколько раз, как, например, имя Нефер-кара; встречаются цари и с тремя именами, как у Эхнатона; число в скобках указывает номер династии.

Итак, начинаем перечислять: Нуб-Нефер (2), Нефер-кара (3), Нефер-иркара Какаи (5), Ра-Нефер-еф (5), Нефер-ифра (5), Нефер-ка (6), Нефер (6), Нефер-кара II (8), Нефер-кара III (8), Нефер-камин I Снеферкар (8), Нефер-кара V Тереру (8), Нефер-кахор (8), Нефер-кара VI Пиописенеб (8), Нефер-камин II Ану (8), Нефер-каура (8), Нефер-каухор Хуахапи (8), Нефер-иркара II (8). В приведенном списке пропущен Нефер-кара IV, который принадлежал 10-й династии (он найден был позже) и еще один Нефер-кара по рождению правил в 9-й династии.

Далее: Себекхотеп IV Кха-Нефер-ра (13), Хасехемра Нефер-хотеп I (13), Ме-Нефер-ра Аи (13), Нефер-хотеп III (16) Эхнатон Аменхотеп IV Нефер-нефруатон (18), либо Семнеккара Нефер-нефруатен, либо Нефер-нефруатен Нефер-тити (18), Рамзес IX Нефер-кара Сетепенра (19), Аменемнису Нефер-кара (21), Шабака Нефер-кара (25), Тахарка Кну-Нефер-темра (25), Псамметих II Нефер-ибра (26), Нефер-ит I и Нефер-ит II (29).

Итого, три десятка царей, имеющих в имени слово Нефер. Все они были прекрасны собой? Вряд ли, скорее всего, мы имеем дело с прекрасным эпитетом, который можно с гордостью носить, и не более того. Добавим к сказанному, слово Нефер часто встречается в гробницах: известны усыпальницы вельмож по имени Нефер, Нефер-сешемс, Перен-Нефер, Нефер-ибрасанейт и т.п.

Круглолиции физиономии царского двора 18-й династии

Основателем 18-й династии, собственно, всего Нового царского дома был Яхмос I Небпехтира (1550—1525). Он прославил свое имя тем, что освободил Египет от гиксосов (кочевые племена семитов, проживавшие в Палестине), которые, начиная с 16 века до н.э., хозяйничали в стране, особенно в Дельте Нила. Здесь они построили столицу своей обширной империи, город Аварис, откуда делали набеги на города Верхнего Египта. Фиванские цари 17-й династии Таа I, Таа II Секененра и Камосе Ваджкхеперра (1555—1550) вели себя мужественно, но ничего не могли сделать для освобождения страны от захватчиков. Яхмос проник не только в их цитадель на Ниле и освободил от иноземцев Нижний Египет, но и совершил несколько успешных походов в Палестину, Сирию и Финикию, где окончательно разрушил гиксосский военно-государственный союз, господствовавший на обширных территориях Ближнего Востока.

Яхмос-Нефертари была регентшей, при малолетнем Аменхотепе I Джесеркара (1525 – 1504). Не столько сын, сколько его мать, продолжила активную военную политику мужа. С целью расширения границ Египта Аменхотеп на 8-м году своего правления направил войска в Нубию (там находились золотые прииски, nub — золото), а позже в Ливию и Сирию. Он правил 20 лет, не оставив после себя преемника. Тогда мать, Яхмос-Нефертари, возвела на трон своего зятя Тутмоса I Аахеперкара (1504—1492), супруга своей дочери Мутнафрут. После смерти Аменхотепа в Нубии начались волнения; возникла опасность ее потерять.

Два года Тутмос I готовился к походу, учил солдат воевать и, наконец, вооруженная до зубов армия двинулась на север. В ходе упорных боев она усмирил эту страну, где для большей безопасности построил военные заставы. После Тутмос I совершил длительный азиатский поход вплоть до Митанни, расположенной в верховьях Евфрата. На берегу этой реки он приказал поставить стелы, указывающие северные границы обширной Египетской империи.

Все понимали, что величие страны было восстановлено не только благодаря победам Тутмоса I, но и усилиями жены первого царя-освободителя. Таким образом, ее имя на долгие века затмило имена всех прочих египтянок, включая Нефертити, которую до Борхардта никто не знал. Яхмос-Нефертари удостоилась титула Хемет Нечер — Супруга Бога. На рисунках ее кожа выкрашивалась в черный цвет, как у бога Ун-Нефера. Божественный титул она передала своей наследнице, Меритамон, а затем его приняла знаменитая царица Хатшепсут. Яхмос-Нефертари реформировала жреческую иерархию в главном святилище Фив, храме Амона. Из своего дворца, находящегося на западном берегу Нила, Супруга Бога следила за выполнением утвержденных ею канонов религиозных обрядов, освещающих культу Амона.

Так, может быть, имя Нефертити было дано девочке в честь Нефертари, как некое приближение к этой божественной женщине? Безусловно, слово Нефер сделалось святым для всех детей женского пола. Впрочем, и мужских имен, как мы убедились выше, тоже было огромное количество. В любом случае, надо перестать связывать слово Нефер с красотой конкретного человека, тем более, что о красоте Нефертити нам ничего не известно. Но продолжим следить за ходом исторических событий. Поскольку от участвовавших в них людей сохранились портретные рисунки, скульптурные памятники и мумии, у нас появляется возможность выяснить, как могли выглядеть ближайшие родственники Эхнатона и Нефертити.

Сын Тутмоса I и Яхмос-Нефертари, Тутмос II Аакхеперенкара (1492—1479), ничем особым себя не проявил. Беспокойные нубийцы периодически бунтовали, он всякий раз усмирял их, но каких-то значительных приобретений для Египта царь не сделал. Более существенную роль для страны сыграла его сестра и одновременно его жена, Хатшепсут Мааткара. Она родила ему двух дочерей, которых назвали Нефер-ури и Нефер-убити (их имена упоминались выше). По другим источникам, Нефрубити — ее родная сестра, а Уаджмос, Аменмос, Тутмос II и, возможно, Рамос, — ее младшие сводные братья от Тутмоса I и его жены Мутнофрет.

Отвечать на вопрос, сколько правила Хатшепсут, не просто. Римский историк Иосиф Флавий написал, что она правила 21 год и 9 месяцев. Однако не все современные историки с ним согласны, часто называется период в 20 лет. Вопрос, когда она правила, еще более сложный. Например, на сайте [6] приводится целая дюжина различных дат: 1503-1483 (Wente), 1502-1482 (Redford), 1490-1468 (Hornung), 1489-1469 (Parker), 1479-1458 (Krauss), 1479/3-1458/7 (von Beckerath), 1479-1457 (Malek, Aldred, Kitchen), 1478-1458 (Murnane, Grimal), 1473-1458 (Arnold, Shaw), 1472-1457 (Dodson), 1467-1445 (Helck), 1466-1444 — сроки правления Хатшепсут, которых придерживается автор [6]. Какой из этих периодов верный — судить не нам. В Интернете можно найти и другие годы, в частности, такие: 1525-1503. Естественно, эта неопределенность распространяется на всех прочих царей и цариц Древнего Египта.

У Тутмоса II от наложницы Исиды родился сын Тутмос III Менкхепирра (1479—1425). Регентшей при нем в период 1473-1468 стала Хатшепсут. Поскольку Тутмос III родился от наложницы и был еще мал, Хатшепсут добилась от фиванских жрецов признания ее царицей (напомним, Яхмос-Нефертари была только регентшей при царях). Поскольку фараон земное воплощение мужского бога Гора, на торжественных церемониях она надевала мужскую одежду и накладную бороду — атрибут царской власти. Во славу фифанского бога Амона, даровавшего ей верховную власть, она развернула масштабное строительство святилищ. Военные дела и внешняя политика ее особо не интересовали; при ней никаких военных действий не велось.

Тем временем, Тутмос III взрослел и делал всё, чтобы отнять власть у царицы, своей тетки. В конце концов, не без помощи военных, ему удалось это сделать. Имя Хатшепсут он приказал стереть из всех текстов, где оно встречалось. В отличие от Яхмос-Нефертари эта царица не пользовалась авторитетом в армии и популярностью в народе, поскольку основной массе египтян нет дела до величественных храмов, которые она возводила по всей стране, они были им недоступны. Народ возмущало больше то, что им руководила женщина-узурпатор, отстранившая от власти законного царя.

Резиденция Хатшепсут в Дейр эль-Бахри (это арабское название, старое название — Джесер Джесеру, т.е. Наисвященный из Священных) считается самым замечательным памятником архитектуры, выстроенным недалеко от Фив на западном берегу Нила за всё время господства 18-го царского дома. Его строительство началось Тутмос I, который для этих целей призвал на службу архитектора Инени. Архитектор Сенмут, любовник Хатшепсут, продолжил строительство.

Словосочетание Дейр эль-Бахри переводится с арабского, как Северный монастырь. В 6-7 веке н.э. на верхней террасе храма, построенного в честь Хатшепсут, находился коптский монастырь, построенный в честь святого Фейбамона. При организованных в 1890 году раскопках древнеегипетского храма развалены средневекового христианского монастыря были свалены в мусорные кучи.

Надписи и рельефы на стенах в храме Дейр эль-Бахри свидетельствуют [7], что Хатшепсут наладила торговлю со страной Пунт, находящейся на южных берегах Красного моря и прилегающих берегах Аденского залива, т.е. где-то на территории современного Йемена, Эритрее, Джибути и Сомали. Из Пунта в Египет ввозили золото, слоновую кость, ароматические смолы, черное дерево, экзотических животных и рабов. Древнеегипетские источники (например, «Сказка о кораблекрушении») сообщают, что с этой страной уже имелись тесные экономические контакты во времена 4-6 и 11-12 династии. Теперь, в 18 династию, на 9 году правления Хатшепсут большая экспедиция из пяти судов с общей численностью свыше 200 человек под началом руководителя экспедиции Нехси прибыла туда снова.

Справа налево: 1) общий вид храма Дрей эль-Бахри; 2) статуя этого храма царица Хатшепсут; 3) страна Пунт и пути следования египетских кораблей; 4) храмовый рельеф царицы Ати (Ити), которая вместе с царем Параху правила Пунтой во времена Хатшепсут.

В то время Пунтой правил царь Параху и царица Ати (Ити), которая имела довольно импозантный вид (см. рельеф вверху справа). Страна занимала выгодное территориальное положение, где сходились морские пути из многих земель. Поэтому Пунта торговала не только своим товаром, но и перепродавала чужой. У египтян на берегу Красного моря тоже находились порты с небольшой флотилией кораблей. Периодически легкие суда совершали многодневные путешествия с целью покупки меди, битума, ладана, смирны, мирры, эбенового дерева, ювелирных украшений, бус из полудрагоценных камней, резных амулетов и других товаров из близлежащих стран.

Моряки не только плавали по морям и рекам, но умели перетаскивать свои суденышки на большие расстояния по суше (выше на карте желтыми стрелками показаны маршруты). «Так как ... нигде не говорится о сухопутном переходе и перегрузке товаров на корабли во время пути, следует думать, что экспедиция шла не по дороге вдоль ущелья Вади-Хамамат, а все время двигалась по воде: сперва по Нилу, потом по каналу, наконец, по Красному морю, пока корабли не причалили к пунтийскому берегу» [8].

«Нагружают корабли весьма и весьма чудесными вещами страны Пунт: всяким прекрасным благовонным деревом из страны бога, грудами... мирровой смолы, [целыми] зелеными деревьями мирры, черным деревом и слоновой костью, зеленым золотом страны Аму, деревом тишпес, деревом хесит, благовониями ихмут, благовониями, черной мазью для глаз, павианами, обезьянами, борзыми собаками, шкурами южных пантер, рабами и детьми их. Ни разу подобное этому не было доставлено для какого-либо царя, жившего со времен древности» [8].

После Хатшепсут Тутмос III и Аменхотеп III, а также цари 19-20 династии, особенно при Рамзесе III, продолжали торговать с Пунтой. Тем временем за время правления Тутмос II и его жены Хатшепсут дела на Ближнем Востоке шли неважно. В течение короткого времени Тутмос III снарядил многотысячную армию и двинул ее на Ближний Восток. Еще юношей он получил прекрасное образование в качестве писца и священник, проникся любовью к литературе и истории, а затем занялся спортом, военным искусством и поступил в армию.

Первое большое сражение случилось на Палестинской земле за город Мегиддо (библейский Армагеддон). Царь принял непосредственное участие в военных действиях и показал себя храбрым, умелым и благородным воином. После этой впечатляющей победы азиатские правители, убедившись в мощи Египта, старались уладить свои разногласия мирным путем. В результате договоренностей из многих десятков городов и селений Передней Азии к берегам Нила побрели тысячи голов домашнего скота и сотни повозок с контрибуцией. Однако не все азиатские правители проявили покорность, многие из них оказывали ожесточенное сопротивление. В итоге египетскому царю пришлось принять участие еще в доброй дюжине походов.

В «Аннах Тутмоса III» сообщается, что царь захватил 7671 пленных. Во время похода на Ближний Восток Аменхотепа II в Египет было пригнано уже около 100 тысяч человек. Военнопленных превращали в рабов, которыми торговали как скатом. Пленные-рабы использовались на работах сельском хозяйстве, в каменоломнях и строительстве, которое начало интенсивно развиваться во время правления 18-го царского дома. Тутмос III продолжил строительство храмов, активно начатое Тутмосом I и Хатшепсут. Кстати, любопытные отношения с точки зрения психологии у него установились с бывшей царицей-узурпаторшой; скажем об этом несколько слов.

Археологи убедились, что максимальные разрушения храмов, построенных по всей империи в честь Хатшепсут, произошли при царствовании ее пасынка. Однако, хорошо известно, что Тутмос III не сразу отдал приказ каменщикам об уничтожении всех следов, оставленных женщиной-царицей, отнявшей у него власть. К моменту смерти Хатшепсут он командовал уже армией и обладал всеми возможностями, чтобы уничтожить ее физически. Но нет, она умерла своей естественной смертью, а он достойно похоронил ее со всеми царскими почестями, которыми традиционно удостаивались все фараоны Египта.

Казалось бы, первое, что должен был сделать Тутмос, это разрушить ее усыпальницу и стереть имя «Хатшепсут» со стен храма. Но как бы это ни показалось кому-то странным, этого не произошло. Чувствовалось, что пасынок не был охвачен слепой ненавистью к своей мачехе. В самом деле, он не испытывал личной неприязни к человеку, который так прекрасно воспитал его и дал всестороннее образование. Наверняка, он видел, что она мудро правит страной, признавал ее власть и авторитет. Она же, в свою очередь, не ощущала угрозы с его стороны. По всей видимости, разрушение храмов Хатшепсут и вымарывание ее имени произошло по инициативе духовенства, а не царя.

Тутмос III умер, власть перешла к его сыну Аменхотепу II Аахеперура (1428—1397), рожденному от законной супруги Меритра. Никакими выдающимися делами он не отличился, как впрочем, и его преемник Тутмос IV Менхеперура (1397—1388). Оба старались поддерживать тот размеренный порядок жизни в империи, который установил Тутмосе III. Если эти двое еще как-то интересовались государственными делами, то следующего царя, Аменхотепа III Небмаатра (1388—1351), они, кажется, совсем не волновали. Многие египтологи уверены, что всей внешней и внутренней политикой занималась его жена Тия, мать Аменхотепа IV (Эхнатона) — умная и волевая женщина. Против этого, однако, имеется три следующих аргумента.

Четыре портрета Аменхотепа II, которые можно ранжировать по возрасту; слева направо: мальчик лет 10, юноша лет 18, молодой человек лет 25 и зрелый человек лет 35. Круглолицость, как родовой признак 18-й династии, передавалась из поколения в поколение вплоть до Эхнатона и Нефертити — оба имели круглые, как полная луна, лица.

Первое. Ей было лет 12, когда ее выдали замуж за царя, которому было на тот момент не менее 30. Второе. Вряд ли Тия присоветовала мужу жениться еще на двух азиатских женщинах, пускай даже ради мира и спокойствия на северных окраинах империи. Надо думать, что жён для себя подыскивал сам царь, а не его первая жена. А это, в свою очередь, означает, что он был в курсе всех азиатских дел. Третье. Во времена Аменхотепа III началось масштабное строительство храмов в Фивах, которое, естественно, отнимало уйму времени. Известно, что он начал строительство. Но если Аменхотеп занимался политикой на Ближнем Востоке, то Тия могла взять на себя храмовое строительство в столице. Редко когда дела государственно-политические, т.е. светские, и религиозно-храмовые совершаются одним человеком. Такое разделение труда (муж ответственен за политику, жена — за религию) подтверждается и дальнейшим ходом событий.

Впрочем, надо ли царю и царице вникать во все государственные дела. Иногда достаточно иметь одного умного и энергичного управленца, чтобы считать их время правления успешным.

При дворе Аменхотепа III служил человек по имени Аменхотеп, т.е. его тезка (чтобы их различать, говорят Аменхотеп сын Хапу). Он родился еще при правлении Тутмоса III, сделал головокружительную карьеру при Аменхотепе II. Пользуясь у Аменхотепа III безграничным доверием, он стал жрецом, писцом, «надсмотрщиком над всеми царскими делами» и самым влиятельным человеком Египта. До того, как стать придворным, он занимался строительством государственных учреждений в Дельте Нила, потом вербовал новобранцев в армию и, наконец, добился должности верховного судьи в Фивах. Царь заметил его и назначил главным архитектором страны.

Под присмотром Аменхотепа сына Хапу строились храмы не только в столице, но и в Нубии. В конце правления Аменхотепа III его культ стал сравним с культом легендарного архитектора Имхотепа, о котором здесь уже говорилось. Однако наиболее почетным всегда считалось звание царского писца. Ведь именно писцы ответственны за всё, что высекалось в камне и сохранялось на долгие тысячелетия. При Птолемеях Аменхотепа сына Хапу обожествили, его статуям, выставленным в Дейр эль-Бахри, Дейр эль-Медина, в Карнакском храме Птаха и других святилищах, поклонялись как верховному божеству. С его именем связаны и революционные реформы Эхнатона.

Всмотритесь в четыре скульптурных портрета самых знаменитых женщин 18-й династии. Слева фото основательницы 18-й династии Яхмос-Нефертари. Вторым слева показан портрет Яхмос-Маритамун (или Яхмос-Маритамон) — дочь Яхмоса-Нефертари и Яхмоса I. Она была Великой Царской Женой своего брата Аменхотепа I, у которого были те же самые родители. Яхмос-Маритамун умерла молодой и здесь выглядит почти девочкой. Но посмотрите, как похоже оно на царицу Хатшепсут Мааткара (третье фото слева). Тот же самый овал имеет дочка Эхнатона и Нефертити, Меритатон (четвертое фото слева). Хотя, точно не известно, действительно ли это Меритатон или это ее бабушка Тия, мать Нефертити, а может быть это и сама Нефертити — кто сейчас сможет определить? Какие-либо поясняющие надписи к данной скульптуре отсутствуют. В общем, округлые черты лица характерны не только для этих четырех женских физиономий, но и для большинства мужских лиц Нового царства.

У Аменхотепа III и Тии родилось два сына, старший — Тутмос V (он впоследствии умер), младший — Аменхотеп IV (впоследствии Эхнатон) и пять сестер — Ситамун, Хенуттанеб, Исис, Бакетатон, Небетта. У Эхнатона и Нефертити было шестеро дочерей: Меритатон (родилась в 1356 до н. э.), Мекетатон (1349), Анхесенпаатон (1348), Нефернеферуатон-ташерит (1344), Нефернеферура (1341), Сетепенра (1339).

Родственные отношения Эхнатона с другими членами семьи не совсем ясны. Более или менее достоверно известно, что он состоял в браке с двумя своими дочерями — Меритатон и Анхесенпаатон, которые родили ему дочерей, соответственно, Меритатон-Ташерит и Анхесенпаатон-Ташерит (обе умерли еще до конца правления Эхнатона). Называют еще одну его дочь под именем Кия-Ташерит. Возможно, Сменхкар и Тутанхамон были его сыновьями от Кии (у Эхнатона был целый гарем жен, Нефертити — первая и главная его жена, Кия — вторая); возможно, Сменхкар — брат Эхнатона.

Сохранилось несколько скульптурных портретов отца Эхнатона, царя Аменхотепа III. Здесь подобраны пять портретов различного возраста; слева направо: (a) — мальчик лет 7, (b) — подросток лет 13, (c) — юноша лет 18, (d) — молодой человек лет 23 и (e) — зрелый человек лет 30, т.е. примерный возраст, когда царь женился на Тии, матери Аменхотепа IV (Эхнатона). Совместная скульптура родителей, которая выставлена в Каирском музее, показана справа в нижнем ряду. На примере этих фотографий еще раз убеждаемся в круглолицести родителей интересующей нас персоны. Именно эта внешняя черта была характерна для всех членов 18-й династии, которые слишком часто женились или выходили замуж за своих родственников.

Кто была матерью Тутанхамона (царя Тут) — не ясно; Тия была стара (ей было около 50), возможно, одна из пяти сестер Эхнатона. Точно известно, что Тутанхамон женился на своей сестре Анхесенпаатон. Первоначально мальчика-принца Эхнатон назвал Тут-Анх-Атон, но во время своего правления, Тутанхамон вместе с женой и всем двором отказывается от культа Атона, переселяется в Мемфис, где начал поклоняться прежнему богу 18-ой династии, Амону. Поэтому его имя меняется на Тут-Анх-Амон, а имя жены — на Анх-Сен-Амон. Смена имен и религиозного культа происходила, конечно, под неусыпным оком фивских жрецов.

Три младшие дочери Эхнатона, родившиеся на 6, 9 и 11 году его правления, умерли на 12 году, т.е. в 1338 году до н.э. — во всяком случае, после этой даты их имена нигде не упоминаются. Вторая дочь, Мекетатон, тоже умерла в детстве, возможно, на 14 году правления отца, так как ее имя вместе с именем Нефертити впоследствии не назывались.

В Каирском музее есть рельефная икона размером 53 × 48 × 8 см (она показана справа), где за супругами стоят только две дочери — Меритатон и Мекетатон. Старшая дочь, Меритатон, на 15 году правления была выдана замуж за своего брата Сменхкара, который на 17 году после смерти Эхнатона короткое время (1—3 года) правил страной, а затем передал бразды правления своему младшему брату, Тутанхамону. Однако некоторые египтологи высказываются в пользу того, что Нефертити правила страной вплоть до Тутанхамона.

Как уже говорилось выше, последние события могут считаться только вероятными. Большинство же египтологов считает, что Нефертити умерла на 14-м году правления мужа. При этом они ссылаются на фрагмент погребальной фигурки Нефертити с уцелевшей на ней надписью, которая сейчас хранится в Луврском музее. Это — очень сильный аргумент в пользу версии ранней смерти царицы, который кладет конец всем прочим спекуляциям на этой почве, правда, при обязательном условии, что идентификация шабти проведена действительно безупречно. Здесь слева показан фрагмент шабти Нефертити, а справа — фрагмент шабти Эхнатона, лицо которого сходно с лицами трех скульптурных портретов царя, показанных ниже.

Несколько пояснительных слов к погребальной атрибутике. Погребальные статуэтки больших и малых размеров — их называют шабти (shabti) или ушабти (ushabti), иногда, шавабти (shawabti) — вместе с другими погребальными предметами (колесницы, кровати, стулья, посуда, амулеты, украшения и прочие личные вещи умершего) кладутся в гробничную комнату рядом с саркофагом покойного. Обычай помещать в гробницу шабти, играющего роль ответчика (answerer), зародился в период правления 12-й династии, расцвел при 18-й и окончательно угас только во времена правления Птолемеев. Таким образом, обычай существовал на протяжении примерно двух тысяч лет, когда полновластно господствовала древнеегипетская религия, связанная с культом Двойника (см. раздел Критика теории А.О. Большакова о Двойнике).

Слева фрагмент скульптурный портрет молодого Эхнатона (подлинность скульптуры не стопроцентная). Его лицо похоже на лица двух других его скульптурных портретов, показанных справа от него (их подлинность стопроцентная). Лицо молодого Эхнатона не выглядит вытянутым; оно соответствует двум лицам зрелого Эхнатона, которые не назовешь и слишком округлыми. Овалы лица практически идентичные, слегка выдается заостренный подбородок, но, в общем, они вполне соответствуют лицам его родителей, предков и родственников.

Эти три скульптуры, сделанные из мрамора и известняка, имеют портретное сходство с позолоченной деревянной статуэткой (два снимка внизу слева). Поэтому можно считать, что именно так выглядел Эхнатон при жизни. А также в Лувре и других музеях мира имеются скульптурные изображения Эхнатона, однозначно свидетельствующие, что он имел внешний облик вполне соответствующий его родовой линии. В частности, его лицо было такой же округлой формы, что у отца Аменхотепа III и его родственников. Слегка заостренный подбородок передался ему от матери Тии. Почему его скульптурный портрет в Карнаке — Колосс Аменхотепа IV (Эхнатона) — имеет сильно вытянутое лицо, остается загадкой.

Нельзя сказать, что лица у этих фигур выполнены на высоком художественном уровне. Однако овалы лица и основные пропорции фигур здесь показаны правильно. Лицо Эхнатона отвечает трем выше представленным его портретам и лицо Нефертити тоже имеет округлую форму, какое оно было в действительности. Про него не скажешь, что оно прекрасно. Тем не менее, его общие очертания ближе к реальности, чем прекрасные лица скульптурных портретов, изготовленных Борхардтом.

Амарнская этика и эстетика

Недалеко от Луксора находится небольшое селение Карнак, расположившееся рядом с древней столицей Египта (Фив), основной достопримечательностью которой было святилище Амона. Амон — бог Солнца и царь всех других древнеегипетских богов — был низвергнут Аменхотепом IV, который вместо него провозгласил близкого по звучанию, но радикально отличающегося по назначению бога Атона. Основным отличием новой религии стал монотеизм: кроме бога Солнечного Диска, т.е. Атона, больше не существовало других богов. Амон, Ра, Осирис, Тот и прочие боги, специализирующиеся на различных видах деятельности, — исчезли, а вместе с ними исчезла многочисленная группа священнослужителей, их обслуживающая. В Ахетатоне (нынешняя Амарна), куда переселился фараон со своей свитой, уже не поклонялись им и не изображали их на стенах вновь отстроенных храмов, усыпальниц и жилых домов.

Колосс Аменхотепа IV из Карнака (подлинник). Как видим, будущий Эхнатон приобрел лошадинообразную физиономию, не имеющую ничего общего с его реальным лицом. Отсюда берет начало так называемый лошадиный стиль амарнского живописного искусства.

В Карнакском святилище Амона находятся основные культовые сооружения эпохи Нового царства. Каждый фараон считал своим долгом запечатлеть свою персону среди таких же, как он, величественных царей Египта. Здесь имеется и несколько прекрасно сохранившихся скульптурных изображения Аменхотепа IV, будущего Эхнатона. Уже по ним можно судить о будущем амарнском стиле изобразительного искусства.

Кадр из кинофильиа «Одиссея Нефертити» [1]. Захи Хавасс, генеральный секретарь департамента египетских древностей, и Барри Кемп, профессор Кембриджского университета, посвятивший раскопкам в Амарне 40 лет, директор Амарна-проекта, обсуждают фигуру Аменхотепа IV (Эхнатона), выставленную в Каирском музее.

Кажется, царь хотел сообщить нам, что нижняя часть его тала является женской, а чрезмерно вытянутое лицо, похожее на морду лошади, и широкие плечи придавали царю мужественности. Таким образом, женоподобные бедра и вытянутое лицо символизировали в нем одновременное существование мужского и женского начала.

Придворные мастера строго следовали царским предписаниям, но многие художники не понимали замысла царя или откровенно игнорировали его. По всей видимости, царь приказал скульпторам и художникам, так прекрасно лепившим и рисовавшим его, следовать за ним в Амарну, чтобы там, на новом месте рассказать египтянам о неизвестном им Атоне.

Скульптурных портретов Эхнатона в большом храме Амона (сейчас они в Каирском музее) сохранилось несколько. На двух ваяниях (слева) скульптор решил показать слишком вытянутое лицо и широкие бедра царя. Были они в действительности таковыми? Скорее всего, нет, что чувствуется по рельефу (справа). Плоские изображения позволяли более ярко выразить странную для нашего восприятия идею. Широкие бедра и вытянутое лицо, очевидно, передавали некий абстрактный художественный образ, который Аменхотеп IV выбрал для себя и своей семьи из каких-то неизвестных нам религиозных побуждений.

Борхардт подбросил в «мастерскую Тутмоса» подделку Эхнатона с характерными для него ошибками. Первая из них, бросающаяся в глаза: отсутствие зрачков, что называется «слепой взгляд», о котором ничего не ведала древнеегипетская художественная школа. Отсутствие шипа на голове скульптуры можно считать второй существенной ошибкой мошенника. Скульпторы-фальсификаторы так увлеклись отсечением черепов, что позабыли, как неестественно выглядит эти головы, если смотреть на них глазами древнего египтянина.

Вверху Нефертити: слева — слепая, справа — зрячая; внизу Эхнатон: слева — слепой, справа — зрячий. «Слепого взгляда», т.е. отсутствия зрачков, древнеегипетская художественная традиция никогда не знала. Это изобретение привнес Борхардт вместе со своими подельщиками. Слева показаны его подделки Нефертити и Эхнатона с большим бельмом на оба глаза; справа — те же лица, но уже со зрячими глазами. Так могла бы выглядеть царская чета, если бы ее ваяли действительно древние египтяне.

Наконец, третье свидетельство жульничества, ставшее уже традиционным, это отсутствие эрозии на отшлифованных поверхностях щек и других местах лица, которые искусственно не были повреждены. Повреждения хорошо бы изучить под микроскопом, но если воспользоваться этим прибором, да еще тщательным физико-химическим анализом, то наверняка, вскроется моножество других ошибок аферистов.

Характерной чертой подделок Борхардта — отсутствие верхней части головы. Следовательно, все они изготавливались для ношения высокого головного убора — не иначе, как короны. А это, в свою очередь, означает, что все они претендуют на царское положение. Какой же неприглядный вид имели властители Амарны.

Быть может, не все здесь фараоны, однако скульпторы, как правило, ваяли либо их самих, либо их родственников, либо приближенных к ним вельмож. Вряд ли кто-нибудь из них согласился бы на то, чтобы выглядеть жалко и убого. В лицах мужчин, показанных выше, есть какая-то тоска и безысходность. В лицах же фараонах всегда имеется достоинство и властность. Это не значит, что реальный царь всегда держался высокомерно, но именно так принято было изображать божественную личность. А посмотрите, каких жалких уродцев налепил Борхардт. Ни у кого нет короны, вместо нее, в буквальном смысле, пустота, нет даже той части черепа, на которую надевается корона. Увидев такое безобразие, приближенные фараона немедленно приказали бы отсечь голову скульптору Тутмосу, который позволил себе так издеваться над важной персоной.

В Египте таких страшных старух еще никогда не лепили. Этих Борхардт приказал сделать из гипса. Для тех, кто не читал предыдущие части, где рассказывалось о материалах, скажем, за три с лишним тысячи лет скульптуры, вылепленные из гипса и брошенные просто в грунт, превратились бы в труху.

Та же грусть в лицах пожилых женщин, которых, вообще, никогда не лепили в Древнем Египте. И посмотрите на этот натурализм форм, старухи выглядят слишком по-житейски, чтобы их запечатлевать в граните. Эти, правда, вылеплены из глины. Но по идее, впоследствии их должны были высечь из гранита — ведь из глины приготовляют лишь предварительные модели. Где и когда египетские мастера ваяли старух? Нигде и никогда, к образам женщин там относились трепетно. Египетские женщины всегда выглядели молодо и красиво, как и положено истинным царицам и богиням.

Художники Египта изображали цариц, богинь и простых женщин всегда молодыми и красивыми. Даже на крышках саркофагов они выглядели молодо и бодро, хотя часто умирали в весьма почтенном возрасте.

Борхардт делал упор на чувственности подброшенных им скульптурных портретах женщин и мужчин. Мансур спекулировал на другой особенности искусства Амарны, которую можно назвать лошадиной эстетикой. Это связано с лошадинообразной физиономией Эхнатона, которую, как мы видели, начали воспроизводить еще карнакские скульпторы. Такая форма лица отчасти распространялась и на его жену, Нефертити. Ниже приведены четыре портрета Эхнатона с лошадиными чертами лица — все, конечно, ненастоящие.

Лошадиное лицо Эхнатона породило особую, лошадиную эстетику,
которая даже сегодня воспроизводится на компьютерах (рис. справа)

Нельзя сказать, что эта удлиненность черепов царя являлась непременным атрибутом амарнской иконописи. Рисунки Берлинской, Каирской и других икон, найденных в Амарне, выглядят немного карикатурно, но лица на них имеют обычные пропорции. Может быть, черепа дочек изображены чуть более удлиненными, чем следовало бы, но тоже находятся в пределах нормы.

Не вызывает сомнений, что в приближении фараона находился художник, определивший особый стиль изображений, который распространялся на государственно-религиозные предметы изобразительного искусства. Рельефы на алтарях и пограничных стелах, о которых так много рассказывалось выше, как раз попадают под эту категорию социально значимых объектов. Именно на них, прежде всего, распространялся лошадиный стиль, который, однако, не использовался для изображения светской жизни. И это понятно, в наши дни церковная иконопись тоже далека от светской манеры письма.

Слева: Берлинская (вверху) и Каирская (внизу) иконы, которые в начале раздела показаны крупнее. Справа: Эхнатон — фрагмент иконы с двумя дочками, которая выше показана меньших размеров. Фигуры изображенных персонажей смотрятся немного комично, но их лица имеют обыкновенные пропорции, характерные для большинства египтян.

Гастон Масперо (Gaston Maspero, 1846 – 1916) в своей знаменитой 13-томной «Истории Египта…» писал: «Стиль и техника этих стенных росписей никоим образом не отличаются от тех, что были в гробницах предыдущего периода. Без сомненья, художники, которые украсили эти памятники, были обучены в школах Фив. Их рисунки, порой очень изысканные, более свободны в своих композициях. Вид некоторых из барельефов почти наш родной, и движение возбужденных толп показано абсолютно точно. Однако это вовсе не означает, что художники, нарисовавшие их, сохранят и разовьют египетское искусство в новом направлении, когда все последующие события пойдут против поклонения Атону.

Хотя гробницы, в которых они работали, отличаются от мест погребения, принятых во всем Египте, их новизна не была результатом какого-то усилия, специального переосмысления, прорывом через художественную рутину времени. Это было, скорее, результатом незаурядного характера фараона, к чьим особенностям натуры им приходилось подстраиваться при его изображении, а также новизна некоторых вещей, которые они рисовали. Тот среди них, кто первым дал конкретную форму идеям, которые исповедовали священнослужители Атона, нарисовал образцовые эскизы (model cartoons), владея, очевидно, мастерской рукой и, поэтому он имел приоритет и власть.

Религиозная пропаганда любви и уважения внутри царской семьи. В действительности, всё могло выглядеть иначе в семье Эхнатона и Нефертити.

Никакой другой египетский художник так изящно не выражал игру Эхнатона с дочерями, когда их мать в сторонке раздевалась — пример осторожного и тонкого такта (reserved and delicate grace). Но эти образцовые примеры изящного искусства для реализации поручались обыкновенным ремесленникам, прибывшим не только из Фив, но и из Гермополиса и других близлежащих городов. Эти достойные уважения люди с похвальным терпением, шаг за шагом отслеживали образцовые эскизы мастера, что-то опуская или добавляя в отношении отдельных индивидуумов или целых групп, меняя число родственников или служащих, которых владелец могилы хотел бы видеть в своей загробной жизни. Стиль этих рисовальщиков предает влияние второразрядных школ, в которых они учились художественному ремеслу. Неуклюжесть их работы часто отталкивает нас. Однако интерес к нарисованным ими эпизодам искупает все их недочеты в глазах египтолога» [5].

Фрагмент рельефа из гробницы Айя (№25): Эхнатон из окна своего дворца бросает в дар своим подданным бусы, серьги и других украшения. Нижний рисунок дает более полное представление об этом царском жесте, хотя он тоже является всего лишь фрагментом. Мы видим, что в этом торжественном акте ему помогает жена и дети. После смерти царя его имя и имя жены было стерто. Позади Эхнатона мы видим следы такой затирки. Фото из [9].

Религиозная пропаганда любви к народу. Возможно, Эхнатон был тираном и извергом, установившим в Амарне репрессивный режим беспощадной эксплуатации детей и подростков. Можно сказать, что новая столица Египта построена на костях безвременно умерших рабов. Рис. из [4].

Гробница Переннефера (№ 7) имеет похожий сюжет. Судя по облицовке оконного проема, можно уверенно сказать, что данная картина нарисована после предыдущей, спустя несколько недель. Рисунки, расположенные ниже царствующей пары, у них абсолютно одинаковые; боковые же наличники, в отличие от предыдущего случая, здесь богато расписаны. Верхний текст возле солнечного диска на предыдущей картине только начат, здесь же он полностью закончен. Рис. из [4].

Масперо выдающийся ученый и организатор. Он настоял, в частности, на строительстве Каирского музея, чтобы бесценные археологические находки не покидали границ Египта. Надеюсь, нам еще представится случай поговорить об этом честном и мудром человеке, но уже сейчас сделаем одно важное замечание.

Спекуляции на почве необычной формы изобразительного искусства Амарны начались задолго до крупномасштабных раскопок в этом районе, так как сотни артефактов настоящих и поддельных стараниями арабских дилеров уже появились на рынках Европы и Америки. Процитированный выше отрывок отражает позицию на этот счет Генерального директора по древностям Египта. Ажиотаж, поднятый вокруг амарнских находок, был в то время необыкновенный. Масперо настоял на том, чтобы половина найденных на территории Египта артефактов оставалась в Каирском музее. Именно его распоряжение обошел Борхардт, когда в 1912 году инсценировал вывоз цветного бюст Нефертити-3.

Об этом скверном и запутанном инциденте можно рассказывать долго, но вот что любопытно. Одно время Борхардт работал в команде Масперо, о чем с гордостью объявляют его льстивые биографы. Однако они забывают сообщить, что умный и опытный директор по древностям быстро понял, с каким мошенником имеет дело. Он сделал всё от него зависящее, чтобы не пустить «козла в огород». Борхардта не пускали в Египет в течение нескольких лет — с 1906 по 1911 год. Увы, из-за плохого здоровья и последующей смерти Масперо ситуация на длительное время вышла из-под контроля. Банда грабителей и жуликов во главе с Борхардтом завалила музеи мира подделками.

Кажется, на территории Амарны раскопали всё, что можно было раскопать. Тем не менее, Барри Кемп, заинтересовавшись жизнью и бытом низших слоев населения, обнаружил удивительное захоронение. В нем покоились преимущественно дети и юноши, которые умерли от недоедания и болезней [9]. Это позволяет предположить, что в «счастливом городе солнечного диска» был установлен репрессивный режим, беззастенчиво эксплуатировавший детский труд. Как только ребенок мог поднять кирпич или небольшой камень, его тут же забирали на строительство города. От недоедания и невыносимых условий жизни юноши в своей массе не доживали и до 20 лет. Такой бесчеловечной и жесточайшей системы эксплуатации, не щадящей даже детей, не было ни в одном городе Древнего Египта за всю историю его долгого существования.

В 2005–2009 гг. под руководством профессора Джерри Роуза были проведены исследования в области биоархеологических измерений останков людей, принадлежавших низшему сословию [9]. Из 154 человек средний возраст наступления смерти составил 22 года. Такой короткий срок жизни связан с высокой смертностью в возрастной группе до 5 лет. Если же человек доживал до 20 лет — а таких в выборке было 88 человек — то в среднем для женщин смерть наступала в 34 года, для мужчин — в 30 лет.

Синими стрелками указано утончения эмали (гипоплазия) вследствие некачественного питания и недоедания во время роста зубов у 58 процентов жителей Амарны. Проблемами биоархеологии занимается профессор Джерри Роуз (Jerry Rose) из Университета Арканзаса. Фото из [9].

Самой удручающей статистикой является параметр по группе населения от 5 до 20 лет. Если человек не умер в детстве до 5 лет, то дальше он должен был находиться в самом жизнестойком состоянии, когда вероятность смерти для него минимальна. Такая закономерность обычная для городов Древнего Египта. Но в Амарне эта категория людей гибла в самом массовом порядке. Роуз установил, по следам гипоплазии (утончения эмали зубов), что причиной смерти в «цветущем» возрасте служило истощение, недоедание и тяжелый физический труд в молодом возрасте.

Распределение смертности по возрастным группам жителей Амарны, похороненных на кладбище, расположенном южнее Южных Гробниц. Погребенные принадлежали низким слоям населения, занятым, в частности, тяжелым физическим трудом на строительстве города. Диаграмма демонстрирует слишком большое количество смертей, приходящееся на возраст 5-20 лет, что не естественно для древнеегипетских сообществ. Высокий процент гибели детей до 5 лет здесь выглядит вполне естественно. Но дальше, если ребенок выжил, смертность в промежутке от 5 до 20 лет должна резко снижаться, а не возрастать. Диаграмма из [9].

Кемп назвал такое положение дел в Амарне «социальной трагедией». Ясно, что она произошла в неблагополучном в нравственном отношении обществе, где имела место эксплуатация детского труда. В 19-м веке классики марксизма, писавшие о беспощадной эксплуатации английского пролетариата, отмечали заметное ухудшение «человеческой породы», в частности, по такому параметру, как рост индивидуума. Изучение скелетов амарнских захоронений также обнаружило эту печальную закономерность. Взрослые мужчины и женщины, которые прожили в Амарне максимальное число лет, имели средний рост на 3 см меньше, чем рост людей, приехавших в этот город уже взрослыми.

Что ставила во главу угла государственно-религиозная идеология Амарны, если иметь в виду всю изобразительную сферу? Любовь внутри семьи, к солнечному диску и к трудолюбивым гражданам досточтимого Города Солнца. Во взаимной любви Нефертити, Эхнатона и их детей ничего не было от сексуальности. Напротив, их семейная любовь служила примером для усмирения страстей вожделения и ревности, бушующих во всяком обществе.

Три сцены любви с участием Эхнатона.

Взгляните на рисунок вверху, где изображены три сцены любви. Слева статуэтка, скорее всего, поддельная, поскольку стиль ее исполнения и дух замысла противоречат амарнскому духу и стилю. Ее можно было бы назвать «Эхнатон целует одну из дочерей» (такой сюжет воспроизведен на Берлинском алтаре). Но здесь он выглядит двусмысленно. Фигура Эхнатона слишком мала для дочки. Кажется, что целуются два ребенка.

Рельефные фрагменты подлинные, однако, можно ли их сюжет считать выражением любви? На правом рельефе видны коленки мужчины, на которых сидит женщина. Считается, что коленки принадлежат Эхнатону, сидящая женщина — Нефертити. Поскольку перед ними фрукты, можно предположить, что муж угощает жену, например, виноградом. Но в принципе, всё очень неопределенно.

На центральном фрагменте Нефертити застегивает ожерелье на шее Эхнатона. Возможно, они собираются поцеловаться. Однако сам этот акт художника не хочет показывать зрителям. Достаточно того, что супруги сблизились и преданно смотрят друг на друга. Эти смотрящие друг на друга профили будут многократно воспроизводиться современными подельщиками.

Перепелкин уверен, что супруги обожали друг друга (см. раздел Нефертити — адекватный образ). Это — главный мотив, объясняющий появление Нефертити рядом с Эхнатоном; реальной властью она не обладала и после смерти детей любовь исчезла вместе с ее изображениями. Во многом идиллические картины всеобщей любви и благоденствия, нарисованные на стелах, гробницах и алтарях, являются всего лишь пропагандистским трюком, к которому прибегает любой тиранический режимы. А именно такое жесточайшее государственное правление установилось при царствовании Эхнатона.

Рука Нефертити и профиль Эхнатона.

Но чего никогда не было в Амарне, так это восхищение внешними формами. В Амарне преобладали религиозные ценности, а не эстетические. В Древнем Египте вообще и в Амарне в частности отсутствовало такое явление как наслаждение красивыми линиями, сочетанием красок или удачной композицией — всё это было довольно однотипно и традиционно. Поэтому там отсутствовало искусство, в современном его понимании. Как и в православной живописи, через амарнскую икону передавалась божья благодать, некое религиозное содержание. Каирский или Берлинский алтари служили своеобразными окнами в духовный мир, который превосходил по значимости мир, изображенный художником, пусть даже гениальным.

А посмотрите, чем восхищаются художники от Мансура. Они воспевают мягко изогнутые линии руки Нефертити, странные формы головы Эхнатона и пышные бедра соблазнительного вида. Если хорошо поискать, наверное, можно найти из сотни археологических находок нечто, напоминающее художественное произведение. Но в коллекции Мансура практически все изделия оказались образцами изобразительного искусства. Так не бывает.

Опасайтесь подделок

Вот типичный случай. В Амарне был найден обнаженный торс какой-то женщины, возможно, Нефертити (фото внизу слева). С эстетической точки зрения — ничего особенного. После этого в Амарне же находят еще два женских торса необыкновенных эстетических достоинств (два правых фото): узкая талия, соблазнительные линии бедер. Скульпторы-фальсификаторы едва прикрыли наготу этих женщин характерным для Нефертити тонким шелковым платьем. Давайте порассуждаем.

Три торса Нефертити — А, Б, В. Торс А хранится в Лондоне, в музее Петри, а два других торса, Б и В — в Париже, в Лувре. Вопрос: какова вероятность того, что таких торсов найдут на развалинах Амарны три штуки? Ответ: близка к нулю. А какова вероятность, что нас обманывают? Ответ: близка к единице.

Сначала прибросьте, сколько понадобится скальной породы, чтобы при ее взрыве откололся кусок, в точности совпадающий со скульптурой Давида, высеченной Микеланджело в начале 16-го века? На это, наверное, не хватит и всего вещества вселенной.

Теперь подумайте, сколько раз нужно ударить о камень статуэтку Нефертити, чтобы от нее остался только один торс, как это показано на трех картинках выше. Раз сто, не меньше. Следовательно, на каждый найденный торс Нефертити, археолог должен найти осколки еще от 99 аналогичных статуэток, расколовшихся произвольным образом.

Предположим, археологу повезло: он откапал торс Нефертити, который при первом же ударе обломался как надо. Спрашивается, какова вероятность того, что таких торсов найдут на развалинах Амарны целых три? Ответ: близко к нулю. А какова вероятность, что нас обманывают? Мы не сильно ошибемся, если скажем: близко к единице.

Возьмем еще один пример.

В Амарне было обнаружено два бюста: один принадлежит Эхнатону, другой — Нефертити; сейчас оба находятся в Нью-йоркском музее Метрополитен (два левых снимка). Осенью прошлого года (2010) в журнале Horizon [10] была опубликована заметка, в которой сообщалось, что найдены осколки от бюста Эхнатона (правый снимок) на месте раскопок, которые проводил в полевой сезон 1891/2 известный археолог Говард Картер (Howard Carter), тогда еще помощник Флиндерса Петри (Flinders Petrie). Позднее эти осколки обнаружил Джон Пендлбери (John Pendlebury) и оставил их не тронутыми. Наконец, весной 2010 года их вновь откопали.

В музее Метрополитен хранятся два бюста — Эхнатона и Нефертити, найденные в Великом Храме Атона. Не исключено, что один из них фальшивый. Подозрение падает на бюст Эхнатона, так как весной 2010 года от него найдены осколки (правое фото), которые, скорее всего, подброшены мошенниками для имитации археологического факта.

Вопрос: где осколки от бюста Нефертити? Может быть, найденные осколки принадлежат бюсту жены, а не мужа, как об этом сообщается в заметке? Нет, идентификация, сделанная Кристином Томпсоном (Kristin Thompson) и Машей Хилл (Marsha Hill), наверняка, проведена верно: найденные осколки, с точки зрения скульптурного материала, однозначно принадлежат бюсту Эхнатона. Однако данный факт свидетельствует против подлинности бюста Эхнатона. Почему? Всё очень просто.

Взгляните на эти осколки: где голова Эхнатона, руки, ноги и всё прочее? Перед нами имитация в виде груды камней, подброшенной на территорию раскопок Великого Храма Атона, чтобы покупатель фальшивого бюста Эхнатона (какой-то представитель Музея Метрополитен) подумал, что он настоящий.

И, наоборот, вероятность того, что бюст Нефертити подлинный заведомо выше, так как фальсификатор не стал бы скалывать грудь, это сделал древний вандал. В самом деле, данное произведение искусства из-за порчи груди сильно теряет в цене. Что же касается вандала, то его действия с психологической точки зрения вполне объяснимы. Такой вывод подкрепляется и с точки зрения математической статистики.

Вероятность найти два случайно отколотых бюста, мужа и жены, близких по форме, очень и очень мала. Они могут найтись среди сотен случайно разбитых фигур Эхнатона и Нефертити, где будут валяться головы, руки, ноги и другие части тела обоих супругов. Десять бесформенных булыжника их не заменят, а только усилят подозрение в отношении бюста Эхнатона, как не имеющего заметных следов повреждений. Более тщательное изучение происхождения осколков от этого бюста может помочь в деле установления истины.

Содержание заметки [10] сводится к тому, что для археологической науки «мусор» играют исключительно важную роль. В ней критикуется принцип финансирования археологических поисков. Если археолог не находит ничего ценного для художественного музея, то его работа считается бесполезной. В связи с этим цитируются слова Пендлбери, который выразил сожаление по поводу того, что музеи готовы выложить большие деньги за голову Нефертити-1 (фото слева), но абсолютно не заинтересованы в приобретении бесформенных кусков разбитой статуи.

Да, действительно, это так, но с одним лишь уточнением. Осколки могут как подтверждать, так и опровергать подлинность артефакта. Осколки от парной скульптурной композиции подтверждают подлинность головы Нефертити-1. Разумеется, осколки туловища от самой младшей дочки Нефертити и Эхнатона (фото справа) тоже говорят о подлинности данной находки. Но только что рассмотренный случай демонстрирует, что с помощью осколков можно совершать и мошеннические действия.

Впрочем, осколки и правильная интерпретация их присутствия в данном районе, в любом случае, намного лучше, чем отсутствие таковых. Чтобы лучше осознать необходимость существования археологического «мусора», перескажем одну криминальную историю [11].

В 2003 году Шон Гринхал в Ланкашире продал Болтонскому музею за 440 000 фунтов стерлингов «Амарнскую принцессу», которая похожа на коричневый торс Б (см. фото слева). Продавцом оказался опытный дилер и одновременно специалист-эксперт по части антиквариата. Прежде всего, он подделал документы, а именно, каталог аукциона 1892 года по продаже собственных и унаследованных коллекций произведений искусства. К каталогу прикладывались письма, тоже поддельные, в которых шла речь о покупке древней статуэтки.

Входные данные каталога выглядели неопределенно: «продано — одна задрапированная фигура женщины, пять мраморных статуэток и восемь египетских фигур». В принципе, Шон Гринхал мог сделать несколько статуэток, отвечающих такому расплывчатому описанию. Но он предварительно договорился с Болтонским музеем относительно одной. Как только Шон почувствовал, что сделка может состояться, он приступил к изготовлению фальшивки. Работа была завершена уже через три недели. Удивительно просто ему удалось «состарить» торс «Амарнской принцессы»: он обмазал его глиной, вымоченной в чае.

Когда изделие было готово, отец Гринхала, Джордж, пользовавшийся особым доверием, сказал директору музея, что торс был куплен его прадедом в 1892 году на аукционе Эгремонт. В подтверждение сказанному он передал директору каталог этого аукциона и показал переписку между отцом и сыном, в которой говорилось, что приобретенное произведение с момента покупки находилось в законном владении семьи.

Перед покупкой руководство Болтонского музея проконсультировалось у специалистов Дома Кристи и Британского Музея. Оба уважаемых учреждения дали положительное заключение, написав, что по стилю и материалу у них никаких претензий нет. Хотя после разоблачения преступников, выяснилось, что никакой особо экспертизы не проводилось. Был произведен внешний осмотр, а также проверена подлинность каталога и писем, которые не вызвали подозрений.

Опасайтесь подделок.

В итоге, сделка между Джоном Гринхалом и Болтонским музеем состоялась. Деньги на приобретение торса «Амарнской принцесса» выделили два солидных британских фонда по приобретении художественных произведений. Если бы торс был настоящим артефактом, он стал бы самым древним экспонатом этого музея. В течение трех лет музей демонстрировал его именно в таком качестве. Но позже произошло разоблачение мошенников, не связанное, однако, с данной покупкой.

В 2005 году семья Гринхалов попыталась продать на основе всё той же истории с аукционом 1892 года ассирийский каменный бордюр Британскому музею. Всё шло гладко: поддельные документы и фальшивый артефакт ни у кого не вызвали подозрений. Сбой аферы произошел после того, как специалист по древней ассирийской клинописи прочитал текст, нанесенный на бордюр. Лингвист обнаружил в надписи до обидного простую орфографическую ошибку, которая насторожила и его и руководство Британского музея.

Без лишнего шума директор музея обратился к специальной службе Скотланд-Ярда по расследованию преступлений в сфере искусства. Те уже своими полицейскими методами начали раскручивать дело. Когда у полиции появилась кое-какая компрометирующая информация, она нагрянула в дом Гринхалов с ордером на арест. В результате этой полицейской операции было конфисковано сразу 20 фальшивых артефактов, готовых для продажи, и нехитрый инструмент для изготовления подделок.

Сын, отец и мать Гринхалы

В ходе судебного разбирательства было выяснено, что готовилось около 100 криминальных сделок, которые, в случае их успешного завершения, принесли бы аферистам 10 миллионов фунтов стерлингов. 17 ноября 2007 года судья вынес решение, согласно которому Шон Гринхал был приговорен к 4 годам и 8 месяцам тюрьмы, его отец, Джон Гринхал, получил 2 года условных, а его мать, Олайв Гринхал, 12-месячный условный срок. С 16 апреля по 2 июля 2011 года в стенах Болтонского музея и при содействии Скотланд-Ярда проходила выставка подделок, в которой торсу «Амарнской принцессы» было отведено одно из почетных мест экспозиции.

Обломанные края… В них, по существу, содержится вся информация о подлинности артефакта. Поэтому к ним должно быть особое отношение. Ниже в качестве примера показаны два поврежденных рельефа. На первой фотографии показано множество осколков, на которые разлетелась большая рельефная картина, в соответствии с кирпичной кладкой. Фрагмент ее, взятый в белый прямоугольник, показан на втором фото крупно. На данном рельефе разлом выглядит вполне естественно. Края второго рельефа (третий снимок) выглядят подозрительно. Кажется, что кто-то специально обламывал края так, чтобы сохранить голову и протянутые руки Нефертити. Так оно и есть: нижний рельеф аккуратно спилен с уцелевшей части поверхности пограничной стелы N.

Рельеф, разбитый случайным образом;
линии разлома повторяют кирпичную кладку
(обведенный фрагмент ниже показан крупно).


Более вероятное повреждение рельефа. Крупные фигуры
раскололись на несколько частей, мелкие могут
уместиться на одном большом куске.


Повреждение менее вероятное. Изображение Нефертити,
аккуратно спиленное с уцелевшей поверхности стелы N.

Если вам дают полюбоваться осколком рельефа, где «чудом» сохранился тот или иной высокохудожественный образ, к нему нужно отнестись со всей осторожностью. Отдельные осколки с «шедеврами» валяться на дороге не будут. Подобно тому, как голову Нефертити-1 нашли среди множества обломков большой скульптурной композиции, так и другие разбитые рельефы или фрески обычно находят среди соответствующих им обломков. Отсутствие такого археологического «мусора» недобрый знак, указывающий на фальшивку.

Подлинники имеют, как правило, разъясняющие надписи, кто именно изображен и в чем главная идея картины. Так, на представленных выше рельефах «Две дочери Нефертити и Эхнатона» никаких иероглифов мы не видим. Это сразу вызывает подозрение. Сами рисунки обычно помещены в превосходно оформленные рамы. Любые обломанные края должны настораживать потенциального покупателя, особенно когда они проходят мимо рисунка. Цельный рисунок, выполненный на обломке, скорее всего, фальшивка.

Слева — цветная икона, показанная в первом подразделе крупно. Она имеет прекрасно выполненную раму (43,5 × 39 см), которую можно устойчиво поставить в гробнице на пол или на любую другую горизонтальную поверхность. В центре и справ — осколки двух других икон, которые тоже имеют массивные рамы, аналогичные Каирской иконе. Отсутствие у артефакта рамы уменьшает шансы признать его подлинным; фальсификатор не станет над ней корпеть.

Два приведенных рельефа «Святого семейства» из Каира и Берлина обрамлены рамами (они не показаны на больших фотографиях). Здесь (слева вверху) показана массивная рама Каирского алтаря. В центре и справа от него приведены еще два примера икон с рамами. Выше была показана икона с Эхнатоном, Нефертити и двумя дочерями Меритатон и Мекетатон, хранящаяся в тоже Каирском музее. Пусть скромную, но она имеет раму. Таков уж был обычай, размещать резьбу по камню и фрески в красивые рамы.

Приведены четыре фрагмента с рельефами Айя (Кхеперкхеперура), который после Тутанхамона стал царем Египта и покончил с атонской ересью, и тремя изображениями Нефертити, которые обозначим как (a, b, c). Наличие остатков надписи на этих фрагментах значительно увеличивают шансы на их подлинность. Может быть, при нынешнем состоянии техники фальсификации их можно подделать, но сто лет назад, когда они были найдены, этого нельзя было сделать.

Другим неотъемлемым атрибутом рисунков были поясняющие их надписи, отчего всё поле рисунка не имело пустот. Если нет рамы, разъясняющих текстов и поле картины плохо заполнено, существует высокая вероятность того, что данный артефакт ненастоящий. Он не отвечает канонам древнеегипетского изобразительного ремесла, в том числе, и неписанных. Это замечание особенно актуально для коллекции Мансура, три экспоната из которой приведены ниже.

Три рельефных портрета Нефертити (d, e, f) из коллекции Мансура, найденных якобы в южном районе Амарны [3]. Без всякого физико-химического анализа опытный глаз эксперта легко определит, что это подделки. Уж слишком заметно эти рельефы отличаются от предыдущих по указанным выше признакам.

Мы видим, что художник-фальсификатор, работавший на Мансура, вырезал женские головы царицы изолировано от предполагаемого целостного рельефа, отчего они получились самостоятельными и завершенными. Зритель не ждет продолжения рисунка, хотя обломанные края подразумевают такое продолжение.

Полюбуйтесь еще на три рельефных портрета (g, h, i), которые уже не принадлежат коллекции Мансура. Мы видим совершенно иную манеру рисования, однако эти художники (или художник) допустили те же самые ошибки, что и художник, работавший на Мансура. Здесь на одном из портретов изображена Нефертити (она слева вверху) и на двух остальных — Эхнатон.

Эти рельефы, не принадлежащие уже Мансуру, тоже наверняка фальшивые и вот почему. Все три рисунка автономны, т.е. они не предполагают какого-либо продолжения. Это особенно хорошо видно по двум портретам Эхнатона. Обратите внимание на обрыв двух линии шеи (нижний рельеф слева) и на две линии, наметившие ключицы (рельеф справа). Ниже эти окончания линий можно рассмотреть на увеличенных фотографиях.

Вверху две увеличенные фотографии нижних частей портретов Эхнатона (i, h). На самом нижнем снимке сравниваются кольца на короне Эхнатона (h) и на короне объемного Эхнатона (k), голова которого приведена ниже, левее. Как видим, принципиальное отличие нанесения кружков на корону. На рельефе (h) они наносились с помощью циркуля. Это хорошо заметно по средней фотографии (см. чуть выше ключицы). На объемной скульптуре (k) использовалась совершенно иная технология, не связанная с острыми иголками циркуля. Вопрос: был ли у мастеров Амарны циркуль с острыми иглами, процарапывающими тонкие бороздки?

На увеличенных снимках рельефов Эхнатона (i, h) можно видеть, что линии шеи оканчиваются в границах этих конкретных обломков. А где размещать пояснительные тексты, без которых египтяне ничего не рисовали? Кто здесь изображен и с какой религиозно-идеологической целью? Таким образом, авторы (или автор) этих портретов забыли о самом главном, но сделать это они и не могли, поскольку не знали, что и как написать на древнеегипетском языке. Между тем, древнеегипетский мастер не только снабдил бы рисунки пояснительными надписями, но и придал каменным блокам правильную геометрическую форму в виде квадрата или прямоугольника, поместил бы свой рисунок в красивую рамочку.

Долее, уважающий себя художник не стал бы демонстративно рисовать кружочки прямо на портрете (см. Эхнатон (h) два кружка чуть выше ключицы); для пробы он взял бы другой кусок известняка. И главное, что за циркуль использовался для вычерчивания кружков на короне рельефного Эхнатона (h)? Был ли он у мастеров Амарны? Сравнение кружков, нанесенных на корону объемного Эхнатона (k), дает отрицательный ответ. На подлинной скульптуре кружки наносились не циркулем, так как толщина колечек далека от идеальной формы.

Современный спектрограф смог бы уловить следы микрочастиц, оставленных этим явно металлическим инструментом. С помощью спектрального анализа можно было бы также узнать, являются ли следы повреждений на поверхности рельефа Эхнатона (h) действительно природной эрозией материала или они нанесены механически с помощью какого-то инструмента, микрочастицы от которого, наверняка, остались.

С помощью такого анализа можно было бы установить даже марку стали, из которой сделан инструмент, используемый фальсификатором для нанесения рельефного рисунка. Чувствительность севодняшних приборов такова, что хватило бы нескольких молекул или атомов для определения материала инструмента. А молекулы или атомы всегда останутся на предмете, над которым производилась работа.

К сожалению, музеи не заинтересованы в саморазоблачениях и никому не позволят исследовать их художественный фонд. Они не считают нужным предоставлять посетителям информацию об источнике происхождения того или иного экспоната. Открыто написать о результатах экспертизы — если таковая, вообще, проводилась — они никогда не решатся. Пока в древнеегипетских залах отсутствует такого рода информация, доверять никаким музеям нельзя и, в первую очередь, старым музеям, возникшим на ажиотажной волне конца 19-го, начало 20-го века.

Мансур, Борхардт и те торговцы контрафактным товаром, который представлен показанными выше рельефами, исходили из мифа о существовании мастерской Тутмоса, якобы изготовлявшей в массовом порядке портреты царствовавших особ. Согласно этой легенде, ученики могли вытачивать их на осколках заготовок, которые не были фрагментами разбившихся больших рельефных картин.

Внешний осмотр блока с Нефертити-12
вызывает множество вопросов в том числе и
те, о которых идет речь в данном подразделе.

Вспомним, что придумал Борхардт. У него сравнительно большой (27 × 16,5 × 4 см) известняковый блок, на обратной стороне которого вырезана Нефертити-12 (прототип бюста Нефертити-3), имел на лицевой стороне рельеф с молящейся девушкой. Однако отсутствие остатков надписи и обломанные края блока в точности вокруг фигуры вместе с другими факторами не оставляет шансов на признание данного артефакта подлинным. Исчерпывающую информацию можно было бы получить при тщательном спектральном анализе данного артефакта, однако он не проводился и вряд ли будет проведен в ближайшем будущем.

В Интернете можно отыскать массу сомнительных артефактов, которые находятся на балансе очень уважаемых музеев. Картинками с портретами Нефертити и Эхнатона обмениваются тысячи блогеров, от которых можно только услышать слова эмоционального восхищения. Никому и в голову не приходет, что это — дешевый фальшак, который вводит в заблуждение миллионы узеров, дезориентируя их относительно амарнской эстетики.

Амарнской эстетика всегда была прикладной, никогда не существовала сама по себе, т.е. амарнские художники не творили красоту ради самой красоты. Если об этом как следует помнить, то можно избежать обмана.

Этот парный портрет (m) можно было бы назвать так: «Эхнатон и Нефертити, смотрящие в светлое будущее египетского народа». Чествуется, что художнику-фальсификатору очень не хотел наносить «увечья» прямо на их лицах. Он выкрутился из этого затруднительного положения тем, что нанес повреждения зубилом ниже рисованной поверхности. Древний египтянин, непременно, использовал бы это свободное от рисунка поле для разъяснительной надписи — кто здесь изображен и по какому случаю.

Увы, фальсификатор университетов не кончал и древнеегипетских языков не изучал, поэтому написать ничего не сумел. Перед нами стопроцентный фальшак. Эхнатон с этого рельефа перекочевывает на следующий рельеф: профили сделаны как под копирку. А это означает, что его изготовил тот же самый незадачливый художник, делающий глупые ошибки. Сейчас мы в этом убедимся.

Этот парный портрет (n) можно было бы озаглавить «Эхнатон и Нефертити, тупо смотрящие друг на друга». Как и во всех предыдущих случаях, помимо обломленных краев, отсутствия рамок и надписей здесь выбрана чисто эстетическая форма подачи образов, за которой не стоит никакой идеи — ни религиозной, ни этической. Лица ничего не выражают и находятся в обособленных пространствах. Царская чета, непременно, должна была что-то делать, подобный инфантильный романтизм египтянам не свойственен.

А посмотрите, как прерваны линии шеи у царя, на эти ключицы царицы? Как и в предыдущих случаях, эти художественные приемы явно взяты из современного искусства рисования портретов. Сообщается, что данный артефакт принадлежал очень знающему египтологу и археологу. И что — это гарантия от подделки? В пояснениях к этому рельефу также читаем: «Через отверстие продевается веревочка, чтобы эту резьбу по камню можно было носить в качестве медальона».

Похоже, этот комментарий написал плохой школьник, не имеющий представления о центре тяжести предметов. Если данный блок подвесить на веревочке, продетой через отверстие, блок развернет перпендикулярно к плоскости груди; край, где неполностью нарисован Эхнатон, сильно перевесит и блок повиснет на шее криво, когда человек наклонится.

Чтобы можно было этот блок носить на шее в качестве медальона, нужно было просверлить два отверстия в верхних углах блока. А перед тем, как рисовать профили, блоку надо было придать прямоугольную форму, тем более, что сделать это намного проще, чем процарапать на нем рисунок.

Но в том-то всё и дело, что фальсификатору нужно было оставить следы разрушения древней цивилизации. Вот он и выбрал этот нелепый способ старения предмета, рассчитанный на эстетствующих невежд, которые, кроме ахов и вздохов по поводу амарнской культуры, ничего более или менее осмысленное выразить не в состоянии.

Каким сверлом было просверлено отверстие? Края ровные, инструмент хороший — таким в Амарне где-нибудь еще воспользовались? Микрочастицы от сверла, если они остались на стенках отверстия, спектрограф, конечно, уловит. Интересно, зачем художник исцарапал просвет между лицами? Может быть, таким макаром он хотел изобразить выветривание материала? Оригинально...

Всё, что здесь говорилось о плоских рельефах, распространяется и на объемные скульптуры. Многократно говорилось, что эрозия — самое слабое место всех подделок, но лишний раз об этом напомнить никому не повредит.

Вот так выглядит мраморная поверхность лица Эхнатона в районе глаза. Похоже, скульптура подвергалась реставрации. Но посмотрите, разве можно исправить эти шрамы, нанесенные тысячелетиями?

Слева — подлинник, справа — фальшивка, поскольку материал, из которого сделан фрагмент с подбородком, очень необычен, необычна также для древнеегипетской традиции его обработка и эстетика. Раскол головы был произведен искусственно: над верхней губой виден след от сверления (аналогичный след остался со стороны правого уха). Об отсутствии следов эрозии, говорить, наверное, уже излишне.

Пусть раскол артефакта проходит посредине головы Эхнатона, как в двух примерах, показанных выше. Однако на фальшивость правого фрагмента, в отличие от левого, указывает необычный материал. Напомним, что практически все изделия из Амарны Мансуром изготовлялись из искусственного известняка. И хотя происхождение материала правого фрагмента признается музейными экспертами естественным, его уникальность делает артефакт крайне подозрительным. Другим аргументом, вызывающим настороженность, является специфическая форма губ. Над верхней губой виден след от сверления; подозрительный след остался также со стороны правого уха.

Пустые глазницы — это, пожалуй, самая странная находка умельцев поп-арта. Но для музейных экспертов достаточно было наличие поврежденного носа, ушей и бровей, чтобы признать головы древними. То, что поверхности скульптур чудом сохранили первозданный вид, их нисколько не насторожило. Еще раз взгляните на подлинную голову дочки Нефертити (фото вверху) и сравните ее с подделкой, которую Эрмитаж привозил в Санкт-Петербург летом 2009 года (фото посередине). Да, разумеется, искусство Амарны оригинально, но не настолько, чтобы голову Нефертити-6 изображать с отсеченным наполовину черепом, пустыми глазницами и глубокими бороздами вместо бровей (фото внизу).

В общем, о подделках можно говорить долго, пора закругляться, файл и так получился слишком длинным. Напоследок скажем, Мансур и Борхардт — это два наиболее удачливых торговца фальшивыми артефактами; счет менее удачливых жуликов шел на сотни. Их продукция тоже поступала не только в частные коллекции, но и в престижные художественные музеи. Если из всех коллекций мира извлечь все «амарнские находки» и равномерно разбросать на территории древнего города, то окажется, что чуть ли не на каждом квадратном метре лежит по «шедевру». Причем некоторые из них будут повторяться, поскольку мошенники, например, одну и ту же голову дочки Нефертити с небольшими вариациями изготовляли множество раз.

Продолжение следует. Читайте часть 5

---

1. Одиссея Нефертити, Nefertiti’s Odyssey. Фильм снят студией ZDF при участии National Geographic Channel (Copyright ZDF 2007).
2. Amarna Project. http://www.amarnaproject.com.
3. Mansoor Amarna Collection. http://www.mansooramarnacollection.com/exhibit.shtml.
4. Anneke Bart. Ancient Egypt. Nefertiti. http://euler.slu.edu/~bart/egyptianhtml/kings and Queens/Nefertiti-inscriptions.html.
5. Maspero G. History Of Egypt, Chaldea, Syria, Babylonia, and Assyria. Volume V, Part A. The Eighteenth Theban Dynasty — continued (Дата выпуска: 19 мая 2009, EBook # 28876).
6. http://www.narmer.pl/dyn/18en.htm.
7. История Африки. Хрестоматия. — М.: Наука, 1979, с. 10 — 17.
8. Авдиев В.И. Военная история древнего Египта. Том 2. http://annals.xlegio.ru/egipet/avdiev/vide2_1.htm.
9. Horizon. The Amarna Project and Amarna Trust newsletter. The bioarchaeology field school, page 4, ISSUE 6 Autumn 2009.
10. Horizon. The Amarna Project and Amarna Trust newsletter. From the archives: Collection and dispersal, page 5, ISSUE 7 Spring 2010.
11. Brian Williams. Amarna Princess, Shaun Greenhalgh. http://www.damforstmuseum.org/forged.html.
12. Перепелкин Ю.Я. Переворот Амен-хотпа IV. Часть I. Книга III. М., 1967. http://www.egyptology.ru/perepelkin/Upheaval_I/Perepelkin_I-3.pdf.
13. Перепелкин Ю.Я. Кэйе и Семнех-ке-рэ. К исходу солнцепоклоннического переворота в Египте. М., 1979. http://www.egyptology.ru/perepelkin/Smenkhkare/Smenkhkare_01-101.pdf.