Sceptic-Ratio. Война в российской науке

Так, о позитивистских взглядах, популярных на Западе, немало писали А.В. Васильев, например [1], и П.С. Юшкевич, например [2]. В начале ХХ века в защиту теории относительности в изложении Лоренца и Пуанкаре выступали также Д.С. Рождественский [3] и К.К. Баумгарт [4]. Никто из перечисленных авторов еще не произносил имя Эйнштейна и не отказывался от эфира — символы современного релятивизма. В частности, Рождественский на вопрос, зачем нужен эфир, отвечал: «Для того, чтобы составить себе конкретное представление, картину, механизм явления, так как только такое конкретное представление ведет к новым вопросам, к новым загадкам природы, к дальнейшему расширению наших знаний в этой области» [3, с. 80]. Таким образом, он, очевидно, понимал, что наглядность физических явлений — двигатель процесса познания; голый формализм — его гибель.

Для понимания сути «Войны в российской науке» нельзя обойти вниманием книгу В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии». Она писалась им в Женеве в течение примерно девяти месяцев 1908 года (с февраля по октябрь) и была ответом на только что вышедший в России сборник русских позитивистов: А. Богданова, А.В. Луначарского, Я.А. Бермана, О.И. Гельфонда, П.С. Юшкевича и С.А.Суворова под названием «Очерки по философии марксизма». Авторы сборника пытались скрестить Маха с Марксом в ущерб учения последнего. В письме Ленина Горькому от 12 февраля 1908 года мы читаем: «Нет, это не марксизм! И лезут наши эмпириокритики, эмпириомонисты и эмпириосимволисты в болото» [ПСС, т. 47, с. 143]. В этом же письме сообщалось, что немалая предварительная работа была проделана автором в 1906 году. Известно также, что с основными работами Маха и Авенариуса Ленин познакомился еще в 1904 году.

Перед выходом книги, сделавшейся позже мощным орудием борьбы против спекулятивной науки, была опубликована статья «Марксизм и ревизионизм». Она написана во второй половине марта — начале апреля 1908 года [ПСС, т. 17, с. 20]. В ней Ленин выступил с разоблачением «неоюмистских» и «необерклианских» ревизионистов, длинный список которых возглавил Александр Богданов, который в том же году выпустил третью книгу «Эмпириомонизм». Материал статьи лег в основу первых двух глав, которые назывались «Теория познания эмпириокритицизма и диалектического материализма» (части 1 и 2).

Книга «Материализм и эмпириокритицизм» вышла в свет в мае 1909 года в количестве двух тысяч экземпляров. В 1920 году Ленин переиздал ее двадцатитысячным тиражом с небольшими исправлениями текста. Полный текст ее со всеми исправлениями и примечаниями составляет 18 том ПСС Ленина. До момента празднования 100-летнего юбилея Ленина (1970) в Советском Союзе она вышла общим тиражом, превышающим пять миллионов экземпляров. Данное произведение переведено также более чем на два десятка иностранных языков. Сегодня эту книгу легко найти в Интернете, например на сайте http://psylib.kiev.ua/.

В 1910 году Богданов, главный идеологический противник Ленина, опубликовал работу под полным названием «Вера и наука (о книге Вл. Ильина "Материализм и эмпириокритицизм")» (Вл. Ильин — псевдоним Вл. Ленина). В ней он писал: «Перед нами книга, заглавие которой приведено выше. Что стремится она дать своему читателю? Истину, разумеется. Но какую? — вот в чем вопрос. Истину абсолютную, вечную. Борьба за идею абсолютной и вечной истины, борьба против принципа относительности всякого познания занимает в книге центральное место, и представляет главный мотив, повторяющийся на ее протяжении. Свою основную точку зрения Вл. Ильин развивает в полемике со мной» [5, II].

Богданов всё содержание книги сводит к четырем пунктам:

После этого он задает вопрос: «Каким образом совмещается второе положение с четвертым, и почему абсолютная истина дается в виде суммы относительных, когда имеется так много не только абсолютных, но и вечных истин»? «Типом "абсолютной и вечной истины", в каковой "позволительно сомневаться только сумасшедшим", для Вл. Ильина является положение "Наполеон умер 5 мая 1821 года", — именно этот пример он повторяет очень много раз, считая его неуязвимым» [5, III].

Далее Богданов показывает, что данная «истина» выглядит не такой уж «абсолютной и вечной», так как здесь могла вкрасться ошибка в передачи информации о точном времени смерти, да и сама смерть не является одномоментным актом. Ошибиться мог либо губернатор острова Святой Елены, врач, осматривавший Наполеона, наконец, священника, отпевающий умершего. «И в самом деле, этот священник, этот "поп", как выразится, вероятно, Вл. Ильин, был родоначальником современного релятивизма, не субъективного, как у софистов и скептиков, а объективного и научного признания относительности всех истин, сторонниками которого мы открыто являемся» [5, III]. В данном конкретном примере, говорит Богданов, «абсолютная и вечная истина» заключена в трех понятиях: исторической дате, личности Наполеона и физиологическом процессе смерти. Ни в чём из этих трех составляющих мы не можем быть уверены до конца. Таким образом, любая истина — относительна.

Богданов уверяет, что «понятие "абсолютного" вполне фиктивно, ибо содержание понятий берется только из опыта, а в опыте нет и не может быть ничего абсолютного. …"Абсолютная" теория прогресса есть бессмыслица. "Приближаться" к абсолютному через относительное, т.е. к бесконечно-далекому через конечное — совершенно невозможно, ибо "бесконечность" есть математический символ с отрицательным значением. К бесконечной величине можно прибавлять или от нее убавлять конечные сколько угодно — от этого она не изменяется: именно такова математическая характеристика бесконечно-больших величин. Прибавляйте к длинному кубу сколько угодно плоскостей, линий, точек — объем его будет все тот же; ибо объем есть "бесконечное" по отношению к поверхности, как она по отношению к длине. Расстояние от "абсолютного" неизменно, пойдем ли мы вперед, назад, направо, налево; и говорить о "приближении" к абсолютному есть насмешка и над логикой, и над всяким прогрессивным стремлением» [5, V].

В книге «Материализм и эмпириокритицизм» материализм противопоставляется идеализму (эмпириокритицизму) как конструктивный подход, естественно или «стихийно» присущий большинству ученых, противопоставляется формально-феноменологическому. Главная проблема книги касается ощущений, данных нам в опыте. Ленин доказывает, что в них мало от действительности, которую теоретик вынужден воссоздавать (конструировать) теоретически. Ощущения обманчивы и больше дезориентирует исследователя, чем наставляют на путь истинный. Во всяком случае, они не могут гарантировать нам правильного знания о мире.

Об ощущениях говорили английские эмпирики (Юм, Локк и Беркли), о них же заговорили и немецкие эмпириокритики (Мах, Авенариус и Оствальд). Принципиальной разницы между ними нет. Автор «Материализма и эмпириокритицизма» доказывает, что немецкие философы просто повторили аргументы английских. Чтобы оправдать главенствующую роль ощущений, ранние эмпирики и их поздние последователи изменили принципиальным образом задачу познания. Теперь она служит целям приспособления человека, извлечения пользы и наслаждения от его существования, истинное же устройство внешнего мира их больше не интересует, его как будто бы не существует.

Ленин верно уловил в этой спекулятивной эпистемологии фиглярство, издевательство над здравым смыслом, которое не может служить даже провозглашенным эмпириокритиками узко меркантильным интересам. В различных сочинениях своих идейных противников он то и дело фиксирует противоречия и неискренность, при которых автор, выдающий себя за полного солипсиста, нечаянно проговаривается о существовании внешнего мира. Правда, Ленин несколько искусственно изобразил борьбу двух психологических типов — идеалиста и материалиста, а по существу, конструктивиста и формалиста, — как классовую борьбу между пролетариатом и буржуазией. Сегодня эти марксистские плевелы легко отлетаются от рациональных зерен его вполне здравой философии.

Плох тот читатель, который не увидит за марксистско-ленинской фразеологией советских физиков и философов существа дела. Везде, где в статьях из цикла «Война в российской науке» говорится о борьбе буржуазии и пролетариата или идеализма и материализма, надо понимать борьбу между конструктивистами и формалистами. Последние называются еще релятивистами; они-то, эти фантазеры от науки, и погубили физику, превратив некогда самую серьезную отрасль знаний в аттракцион для зрителей дешевых телепрограмм и популярных кинороликов в Интернете.

Богданов, не чувствовавший водораздел двух эпистемологий и психологий, пытался свести конструктивно-материалистическую позицию Ленина к критикуемой им же самим «поповщине». Он говорил, что вера марксистов-материалистов в абсолютную истину есть религиозная вера, которая по своей природе является всегда авторитарной. «…Религиозное мышление есть авторитарное, и только». «Абсолютное — одно из имен этого авторитета. В данном случае "абсолютное" воплощается в идеях, когда-либо и где-либо высказанных Марксом и Энгельсом. Это — пророки абсолютной истины» [5, VII]. «Для человека, мыслящего научно, а не религиозно, — свободно, а не авторитарно» не допустимо рассуждать в категориях абсолютного, поэтому можно и нужно отойти от авторитета Маркса и Энгельса.

Таким образом, Богданов провозгласил абсолютный релятивизм, который, однако, распространялся только на философские сферы, а не на физические. Русские махисты, которых критиковал Ленин, не касались математических теорий Пуанкаре, Лоренца, а тем более, Эйнштейна, но они вполне унавозили почву для наступления эры «физического идеализма», т.е. формально-феноменологической схоластики, которая явилась на российскую авансцену незамедлительно. Впервые о теории Эйнштейна было вскользь упомянуто в статье Баумгара 1907 года, в которой автор заявил о «теории Эйнштейна, практически совпадающей с теорией Лоренца» [6, с. 317]. На первых порах эти две теории часто не различали на фоне теории Абрагама, которой, в частности, придерживался и сам Баумгарт, так как она, по его мнению, была «последовательной и строго электрической» [6, с. 318]. И хотя имя Эйнштейна здесь было написано по-русски, нельзя сказать, что оно обратило на себя внимание читателей.

Только в феврале 1909 в докладе «Успехи физики в 1908 году» О.Д. Хвольсон впервые в России заговорил о «принципе релятивности», как о крупнейшем достижении, которое должно изменить лицо всей физики. Хвольсон — автор знаменитого четырехтомного «Курса физики», по которому учился и сам Эйнштейн. Текст этого курса (первый том вышел в 1897 году, четвертый — в 1914) без больших задержек переводился с русского на немецкий и французский язык. Автор этого учебника сделался и неутомимым пропагандистом нового учения. Он говорил: «Развитие электронной теории привело, как всем известно, к необходимости отказаться от старой, ньютоновой механики. Теперь приходится строить новую механику, искать для нее всем известный, надежный фундамент. Это и сделал Планк в замечательной работе о динамике движущихся систем. …Планк принимает принцип наименьшего действия и принцип релятивности, с таким успехом введенный в науку Эйнштейном, и на них строит новую теоретическую механику» [7, с. 137].

В самом деле, воздух той далекой и одновременно близкой нам эпохи был просто наэлектризован революционными переменами, надвигающимися со всех сторон — в первую очередь, со стороны социально-политической (череда революций и войн была не за горами), затем, духовно-культурной (кино, театр литература, все виды изобразительного искусства отказались от «классики»), наконец, научно-философской (как пример — борьба Ленина с Богдановым). В связи с этим естествознание, развивающееся более или менее гладко и равномерно, испытало на себе воздействие мощных «подземных» толчков перегретой массы населения. Всё жило предчувствием больших перемен; густой и зловонный дух модернизма стоял над миром. «Наука находится в глубоком кризисе», — вдруг закричало молодое поколение «ученых», которым лень было изучать труды классиков. Они заявили, что микромир и мир космоса не подчиняются «земной» механике; в них действуют не только новые физические законы, но и особая, парадоксальная логика. И вот, подобно тому, как криворукие художники-неумехи стали пачкать красками холсты, выдавая их за произведения искусства, а поэты-символисты сочинять «белые» стихи, дилетанты-физики взялись за описание атомного и космического мира без надлежащих знаний. Сегодня уже никому не докажешь, что Бор и Эйнштейн в начале своего звездного пути фактически не знали физики и математики.

Трагические преобразования, случившиеся на рубеже веков, не могли произойти в другую эпоху. Осенью 1900 года в Париже, колыбели двух разрушительных революций, прошло сразу несколько международных конференций по философии, математике и физике, после чего шумные встречи ученых мира стали регулярными. Вокруг принципа относительности, громко провозглашенного Махом и Пуанкаре на парижских конференциях, интерпретации эксперимента Майкельсона – Морли (1887), а также увеличения электромагнитной массы движущегося заряда, предсказанного в 1881 году Дж. Дж. Томсоном и подтвержденного в опытах В. Кауфмана 1904 года, разгорелась дискуссия. Особенно жаркой она была на съезде немецких естествоиспытателей и врачей, проходившем с 16 по 22 сентября 1906 года в Штутгарте, где, в частности, присутствовали М. Планк, А. Зоммерфельд, М. Абрагам, В. Кауфман, А. Бухерер. Имя Эйнштейна на нем, конечно, не звучало, но всё было готово для прихода этого Спасителя, божественного Посланника, Провидца и Учителя, напоенного Святым Духом (о нём более подробно читайте в разделе Феномен Эйнштейна ).

Видные русские ученые читали Эйнштейна в оригинале на немецком языке. Первые переводы его статей на русском языке появились в 1911 году. Это были две малозначащих статьи: первая — о движении резонатора в поле излучения [7], написанная совместно с Л. Гопфом, вторая — о теории опалесценции жидкостей и жидких смесей вблизи критического состояния [8]. Эти работы не сыграли сколько-нибудь заметной роли в деле распространения радикального учения Эйнштейна. Неизмеримо большее внимание обратили на себя сборники статей: «Новые идеи в физике» и «Новые идеи в философии» — небольшие (около двух сот страниц) непериодические издания в мягком переплете, удобные для чтения где-нибудь в поезде. Физическую серию курировал заслуженный профессор Санкт-Петербургского университета И.И. Боргман; философская серия выходила под редакцией профессоров Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова. Чтобы представить себе масштабы просветительской деятельности, осуществляемой книгоиздательством «Образование», приведем названия сборников и список статей, опубликованных по линии новой теории познания.

С 1912 по 1914 год вышло 17 сборников. С началом Первой мировой войны публикация немецкоязычных ученых расценивалась уже как недружественный шаг по отношению к правительству России и, так как новые веяния подули в основном из Германии, выход сборников постепенно сошел на нет.

Сборник № 1. «Философия и ее проблемы». (1912, – 183 с.)
- А. Бергсон. Философская интуиция.
- Э. Бутру. Об отношении философии к науке.
- Г. Гомперц. Задачи учения о мировоззрении.
- Э. Мах. Философское и естественно-научное мышление.
- В. Дильтей. Типы мировоззрения.
Сборник № 2. «Борьба за физическое мировоззрение». (1912, – 191 с.)

Абель Рей. Общий дух современной физики и ценность физической науки.
Г. Мило. Рациональность науки.
Э. Мах. Основные идеи моей естественнонаучной теории познания и отношения к ней моих современников.
М. Планк. Теория физического познания Э. Маха.
Г. Гельм. Границы применения в физике механических моделей.
П. Дюгем. Физика качества.

Сборник № 3. «Теория познания». (1913, – 147 с.)
- О.Н. Лосский. Имманентная философия В. Шуппе.
- Д. Викторов. Психологические и философские воззрения Рихарда Авенариуса
- Б.В. Яковенко. Философия Эд. Гуссерля
Сборник № 4. «Что такое психология?». (1913, – 156 с.)
- Предисловие Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова.
- В. Шуппе. Понятие психологии и ее границы.
- К. Штумпф. Явления и психические функции.
- Уильям Джемс. Существует ли сознание?
- Теодор Липас. Пути психологии.
Сборник № 5. «Теория познания 2». (1913, – 148 с.)
- В.Е. Сеземан. Теоретическая философия марбургской школы.
- Э.Л. Радлов. Мистицизм в современной философии.
- Л. Нельсон. Невозможность теории познания.
- П. Наторп. Кант и марбургская школа.
- Э. Эйслер. Сознание и бытие.
Сборник № 6. «Существует ли внешний мир». (1913, – 138 с.)
- Макс Фришейзен-Келер. Учение о субъективности чувственных качеств и его противники.
- И. Рамке. О достоверности внешнего мира для нас.
- В. Шуппе. Солипсизм.
Сборник № 7. «Теория познания 3». (1913, – 143 с.)
- Г. Риккерт. Два пути теории познания.
- Т. Райнов. Гносеология Лотца.
- С. Франк. Прагматизм как гносеологическое учение.
Сборник № 8. «Душа и тело». (1913, – 143 с.)
- Г. Риккерт. Психофизическая причинность и психофизический параллелизм.
- Эрих Бехер. Закон сохранения энергии и гипотеза взаимодействия между душой и телом.
- Карл Шумпф. Душа и тело.
- Жак Леб. Значение тропизмов для психологии.
Сборник № 9. «Методы психологии» (Так как психологическая тематика нас сейчас интересует мало, здесь и далее список статей приводить не будем).
Сборник № 10. «Методы психологии» (Сборник начинается с довольно любопытной статьи В.Вундта «Психология в борьбе за существование»).
Сборник № 11. «Теория познания и точные науки» (Ничего особо интересного).
Сборник № 12. «К истории теории познания» (Здесь опубликованы четыре работы Фихте и Шеллинга).
Сборник № 13. «Современные метафизики».
Сборник № 14. «Этика».
Сборник № 15. «Бессознательное» (Здесь приводится основополагающая статья Э. Гартмана «К понятию бессознательного»).
Сборник № 16. «Психология мышления».

И.И. Лапшин. Психология эмоционального мышления Генриха Майера
Оствальд Кюльпе. Современная психология мышления

Сборник № 17. «Современная метафизика 2».

Николай Бальтазар. Метафизики левенской школы.
Н.Г. Дебольский. Т.Г. Грин как метафизик.
Б. Яковенко. Философская система Жозиа Ройса

1. Юшкевич П.С. О сложении сил в гиперболическом пространстве // Вестн. опытн. физики и элементарной математики. 1898. Т. 22. С. 258—263, 285—293.
2. Васильев Л. В. Пространство и движение. М., 1900. 13 с.
3. Рождественский Д.С. Неподвижность эфира при движении материи // ЖРФХО. Ч. физ. 1906. Т. 38, вып. 4Б. С. 72—80.
4. Баумгарт К.К. Электронная теория, как унитарная // ЖРФХО. Ч. физ. 1906. Т. 38, вып. 4Б. С. 67—71.
5. Богданов А.А. Вера и наука (о книге В.Ильина "Материализм и эмпириокритицизм") / в кн.: Падение великого фетишизма (Современный кризис идеологии). М., 1910, с. 144 – 223.
6. Баумгарт К.К. Об электромагнитной массе // ЖРФХО. Ч. физ. 1907. Т. 39, вып. 8Б. С. 294—320.
7. Хволъсон О. Д. Успехи физики в 1908 г. // ЖРФХО. Ч. физ. 1909. Т. 41, вып. 4Б. С. 119—143.
8. Эйнштейн А., Гопф Л. Статистические исследования движения резонатора в поле излучения // ЖРФХО. Ч. физ. 1911. Т. 43, вып. 2Б. С. 78—79.
9. Эйнштейн А. Теория опалесценции однородных жидкостей и жидких смесей вблизи критического состояния // Там же, Вып. 5Б. С. 117—119.